Божественная одержимость

Глава 4

Два месяца спустя

Настоящее

22 года

Манхэттен, Нью-Йорк

Зимние каникулы пролетели как в тумане. Мои родители, сестра и я поехали навестить семью со стороны нашего отца и покататься на лыжах в Нозава Онсен, Япония. Кроме курения Кали на склонах и купания в горячих источниках, ничего интересного не произошло. Мои двоюродные братья пытались затащить меня в местные ночные клубы, но в последнее время у меня просто не было настроения.

Полагаю, это случается, когда ты являешься двадцатидвухлетним миллиардером, с рождения участвовавшим в ночной жизни Нью-Йорка. Все устарело. То же дерьмо, но другой день.

Толкнув заднюю дверь в свой лекционный зал, я сел в дальнем конце рядом с Заком.

— Ты пропустил утреннюю тренировку.

Зак Диабло. Второкурсник и золотой стрелок команды. Всегда лучший стрелок на площадке. Мой сокрушительный трёхочковый. Я не мог вспомнить, когда он в последний раз промахивался. Страстный и сдержанный, одержимый мячом, с вполне достижимыми стремлениями стать профессионалом.

Если бы только это было реальностью. Зак никогда не станет профессионалом. Не потому, что он был недостаточно хорош; черт возьми, он был лучшим, самым преданным игроком, которого я когда-либо видел. Все потому, что быть наследником крупнейшего картеля в западном полушарии требовало гораздо более важных обязанностей, что не оставляло времени для НБА.

Именно так мы и встретились.

Его брат Маттео, также известный в преступном мире как Diablo⁹, был нынешним главой мексиканского картеля Диабло. Он занял пост всего в шестнадцать лет, после того как их родители были убиты, а их особняк сгорел дотла, потеряв все. Итак, он отправил Зака на Восточное побережье, чтобы он жил в безопасности с моей семьей. У наших родителей были давние отношения, хотя до тех пор мы никогда не встречались.

В то время Заку было всего шесть лет, и он почти ничего не помнил о тех событиях. Однажды вечером, когда мы напились в старших классах, он сказал мне, что даже не помнит лиц своих родителей.

Мы выросли вместе. Я видел его на каждом этапе, а он видел меня. Он прожил под крышей моей семьи десять лет. Мы учились вместе. Мы вместе тусовались. Мы вместе вели бизнес.

Сказать, что мы были братьями, было бы преуменьшением.

Я провел рукой от затылка к макушке, разглаживая косички. — По крайней мере, ты был там, чтобы заменить меня.

Когда я отсутствовал, Зак всегда был моим заместителем в баскетбольной команде. И когда я в конце концов уйду в этом году, он будет более чем готов занять пост капитана.

У меня был высокий IQ — 160, и я не стал тратить его впустую. Через несколько месяцев я стал одним из самых молодых выпускников Колумбийского университета и официально начал работать в Су.

Хотя, что меня действительно интересовало, так это возможность работать в реальном бизнесе моей семьи, не отвлекаясь больше ни на что.

Наша многомиллиардная компания была построена на плечах подпольной хакерской империи и тесных связях с крупнейшими преступными организациями по всему миру из-за того, что мы были их основным продавцом оружия — отсюда и то, как наши родители подружились много лет назад.

— Ты должен подавать пример.

В качестве капитана команды я играл на позиции разыгрывающего защитника, которого также называли «Тот самый», «Плеймейкер» и моим любимым прозвищем — «тренер на площадке».

Я искоса взглянул на него как раз вовремя, чтобы уловить дерьмовую ухмылку на его лице.

— Держу пари, ты все это время притворялся капитаном.

Он усмехнулся. — Есть шанс, что ты сможешь закончить школу завтра?

— Хорошо, все. Займите свои места. Надеюсь, у вас были приятные зимние каникулы...

Наши смешки стихли, когда мы повернулись лицом вперед и стали слушать, как профессор болтает о своем отгуле и о том, что мы собираемся изучать в этом семестре. Ни Зак, ни я ничего не записывали. Мы посещали это занятие — изучение общения — только потому, что тренер настаивал, что это поможет нам лучше общаться на поле.

Прошло полчаса, и ничего необычного не произошло. Я подпер голову рукой, почти засыпая, пока учитель анализировал язык тела.

Краем глаза я заметил, что дверь лекционного зала у входа медленно открылась. Кто бы это ни сделал, он не вошел внутрь, а вместо этого остался за дверью, когда профессор повернулся и посмотрел прямо в ту сторону.

Он взглянул на часы. — Ты опоздала.

— Прошу прощения, мистер Джонс. Это мой первый день. Я заблудилась.

Мягкий голос проник в мой разум, вызвав узнавание. Он разбудил меня, как ведро ледяной воды.

Я тут же выпрямился и наклонился вперед на своем сиденье.

— Ах, да. Мисс Моретти. Что ж… Просто не позволяйте этому случиться снова.

— Благодарю вас. — Наталья вошла, закрыв за собой дверь, и заняла первое свободное место впереди, в центре первого ряда — как примерная ученица.

Мои глаза пробежались по ее телу, остановившись на джинсах, розовом джемпере и розовой дизайнерской сумке в тон.

Я, должно быть, пялился на ее затылок с карамельными волосами минут пять, прежде чем Зак прочистил горло, выводя меня из оцепенения.

Расправив плечи, я попытался расслабиться и отвлечься, обратив внимание на лекцию.

В течение следующих полутора часов я не слышал ни единого слова от профессора, но замечал каждое ее движение. Каждый раз, когда она проверяла свой телефон. Каждый раз, когда она проводила ухоженной рукой по своим шелковистым волосам. Каждый раз, когда она закидывала одну ногу на другую.

Я не мог оторваться от нее.

Когда урок закончился, а она все еще не замечала меня, я поставил перед собой задачу произвести на нее такое сильное впечатление, чтобы она почувствовала мое присутствие еще до того, как я войду в класс. Я не сводил с нее глаз, пока она перекидывала волосы через плечо и брала свою сумку. К тому времени, как она направилась к двери, я был уже на полпути вниз по лестнице.

— Не надо.

Я повернулся к Заку через плечо. — Что?

Он покачал головой и вышел через заднюю дверь, больше ничего не сказав.

Я проигнорировал его и вернулся к тому, что делал.

Наталья.

Я поспешил вниз по оставшейся части лестницы. Толкнув дверь лекционного зала, я последовал за ней по оживленному коридору, пока не оказался достаточно близко, чтобы прижать ее спиной к шкафчикам — плевать, кто нас увидит.

Она ахнула, удивление и шок отразились на ее лице, прежде чем она узнала меня, и все это превратилось в гнев.

Горячий, беспорядочный гнев, который соответствовал моему.

Положив руки на шкафчики по обе стороны от ее головы, я наклонился, разочарование и раздражение волнами исходили от меня.

— Я думал, я сказал тебе держаться от меня подальше.

— Говорил.

Я вскинул голову, проявляя больше эмоций, чем обычно. — И все же, ты здесь. Скучала по мне?

— Да ладно! Это ты прижимаешь меня к стене. — Когда она оттолкнула меня, я позволил ей.

Она умчалась прочь.

Я сразу же последовал за ней.

Люди в коридоре расступались с моего пути, как они делали всегда, и, следовательно, у Натальи. Ее макушка едва доставала мне до ключицы.

Наклонившись к ней на один уровень, я резко проговорил ей на ухо сзади: — Не уверен, заметила ли ты, но кампус Нью-Йоркского университета довольно далеко отсюда.

— Я в курсе.

Когда мы завернули за угол, я встал перед ней. — Тогда что ты здесь делаешь?

— О, разве это не очевидно? — Она так мило улыбнулась, что у меня заболели зубы. — Теперь я здесь учусь.

После того, как она ворвалась в женский туалет, я ушел.

Ее снисходительный смешок эхом отдавался в моем сознании, отражаясь от стенок черепа, пока это было все, что я мог слышать.

Теперь я учусь здесь.

Четыре слова, о которых я и не подозревал, что выбьют меня из колеи.

В этом нет смысла. У нее не было ни оценок, ни связей, чтобы поступить, и уж тем более перевестись.

По крайней мере, мне не придется видеть ее в течение следующих трех часов. Вот — вот должно начаться мое следующее занятие — продвинутое кодирование, на котором присутствовало всего четыре человека. Я был самым молодым и успевающим учеником в этом рейтинге.

Кодирование и хакерство — это все, чем я занимался. В университете. За пределами баскетбола. В компании моих родителей и подпольной империи.

Посмотрев на время, я заметил, что до начала лекции оставалось меньше минуты, а все уже были здесь. Профессор запускал проектор, а остальные четверо студентов разделились на две пары.

Я был единственным, у кого не было партнера — именно так, как мне нравилось. В одиночку мне работалось лучше. И не сидеть за одним столом тоже было несложно.

Я откинулся назад, введя свой студенческий билет и пароль, и стал ждать, пока загрузится экран.

Как только это произошло и профессор поднялся со стула, чтобы начать лекцию, дверь аудитории открылась.

И не кто иная, как сама Маленькая мисс Совершенство, вошла внутрь.

Снова.

Дерьмо, должно быть, это какая-то шутка.

Но лицо профессора лишь просияло от узнавания, когда Наталья направилась к нему с такой же “более сладкой” улыбкой на лице.

— Все, пожалуйста, познакомьтесь с мисс Натальей Моретти. Наша новая студентка, перешедшая к нам из Нью-Йоркского университета. — Единственная студентка, перешедшая к нам. За всю историю. — Наталья была признана самой успешной студенткой в истории Нью-Йоркского университета по программированию. И теперь она официально является самым молодым человеком, прошедшим отбор на этот курс. — Самый продвинутый курс программирования в Колумбийском.

Наталья повернулась лицом к классу, но ее взгляд тут же остановился на мне, и ее улыбка засияла, как солнце.

Мое любимое занятие теперь стало для меня самым нелюбимым.

Странное, незнакомое чувство разлилось по моим венам, когда мы смотрели друг на друга. Я уже не был самым молодым слушателем этого курса. Наталья была. Несмотря ни на что, у меня было больше самоуважения, чем позволить своей коже позеленеть от зависти, поэтому я подавил это чувство и вместо этого напряг челюсть. Я был просто расстроен.

Наталья отвела взгляд, снова сосредоточившись на профессоре Дэвис, пока та продолжала рассказывать о достижениях Натальи.

— Наталья, ты сядешь рядом с мистером Тревором Су.

Единственное, что меня поддерживало в тот момент, — это видеть подавленное, испуганное выражение лица Натальи и знать, что это вызывает у нее такое же раздражение, как и у меня.

Она направилась ко мне, не жалуясь.

Мои глаза невольно прошлись по ее бедрам, когда она подошла ближе, прежде чем пододвинуть стул и грациозно сесть рядом со мной — как идеальная студентка.

Поскольку я никогда не сидел с кем-то за одним столом — во мне было 6 футов 2 дюйма, — я привык занимать много места. Я откинулся на спинку стула, расслабив ноги.

Поэтому, когда она села рядом со мной — просто потому, что я был придурком, — я не пошевелился, чтобы дать ей больше места.

Ее бедро коснулось моего колена.

Моя кожа вспыхнула, и, как будто она почувствовала тот же ожог, мы одновременно отскочили друг от друга. Затем мы оба изменили позы и притворились, что ничего не произошло.

Поскольку профессор Дэвис представлял сегодняшнюю тему, никто этого не заметил. Но мы с Натальей оба с болью осознавали, что это произошло.

Худшая часть? Что бы это ни было, это никуда не делось. Я все еще чувствовал призрак ее прикосновения, и мне было жарко. Наталья не выглядела так, будто ей стало намного лучше, судя по розовому румянцу, появившемуся на ее щеках.

Черт. Она даже покраснела.

— Тревор, — профессор привлек мое внимание, выводя меня из задумчивости. — Ты набрал 100 баллов на вступительном экзамене. Идеальный результат.

Я почтительно кивнул головой.

— И Наталья, ты набрала 95 баллов. Чрезвычайно впечатляет.

Она улыбнулась своей приторно-сладкой улыбкой. — Спасибо.

Дэвис вернул ее. — Вы двое будете работать вместе до конца года.

— Что? — Мы с Натальей спросили одновременно.

— Вы двое самые лучшие ученики в классе.

Единственное свободное место в кабинете было рядом со мной, так что я не мог возражать против того, чтобы она села рядом со мной. Однако совместная работа, то есть обязательные разговоры и обсуждение тем во время занятий, не обсуждалась.

— Я работаю один, — Я возразил, прежде чем профессор повернулся, чтобы уйти.

Дэвис улыбнулся. — Больше нет.

Когда он ушел, я повернулся к Наталье и обнаружил, что она уже смотрит на меня со снисходительной улыбкой.

— Значит, ты всегда ведешь себя как придурок. Не только со мной. Приятно это знать.

— А ты просто само совершенство, не так ли?

Я ожидал какого — нибудь язвительного ответа в отношении моего комментария — я не обязательно что-то имел в виду, просто она притворилась милой, а потом пошла и назвала меня мудаком, когда профессор не слушал.

Но лицо Натальи лишь застыло без эмоций, когда она отвернулась от меня, не сказав больше ни слова.

— Ладно, ребята. Чтобы вернуть вам всем самообладание, мы начнем с этого кода. У вас есть двадцать минут, чтобы...

Я наблюдал, как Наталья потянулась к клавиатуре своего компьютера, но остановила себя и откинулась на спинку стула. Ее прежняя улыбка исчезла, сменившись почти обеспокоенным выражением лица. Я и раньше хотел разозлить ее, но не хотел, чтобы мой комментарий так сильно выбил ее из колеи.

Я говорю себе, что мне все равно.

Это не помешало моему нахмуренному взгляду прожечь ее лицо. — Что случилось?

Наталья медленно перевела взгляд на меня, слегка смущенная. — Я получу свой студенческий билет только на следующей неделе.

Значит, она не могла получить доступ к компьютерам. Что означает...

— Я поделюсь своим.

— Нет, все в порядке. Я просто воспользуюсь бумагой... — Она заспорила, доставая розовый блокнот и ручку из сумки в тон.

— Боишься проиграть?

Она помолчала, оглядываясь на меня. — Что?

— Ты не сможешь проверить, работает ли код подобным образом. Но могла бы на моем компьютере. Боишься, что мой будет работать, а твой нет?

— Мои коды работают. Мне не нужно ничего доказывать.

— Ммм. Я потер рукой подбородок, пряча ухмылку. — Конечно.

— Именно.

Я пожал плечами. — Отлично.

Чем дольше мы смотрели друг на друга, тем труднее мне было скрыть высокомерную ухмылку. Или не замечать мягких карих глаз Натальи. Теплые, как мед. Насыщенные, как порция эспрессо.

Мое оцепенение рассеялось, когда она щелкнула пальцами, потянувшись к моей клавиатуре.

Два часа спустя и за полчаса до конца занятия мы сравняли счет. Честно говоря, я не ожидал, что она продержится так долго. До нее этого не делал никто. И я начинал понимать, что если и было что-то, в чем мисс Совершенство не притворялась, так это ее способности к программированию.

Я не мог не вспомнить ночь Рождественского благотворительного гала-концерта. Что я сказал… Ты оказываешь плохое влияние. Ты явно сдаешь экзамен не с отличием.

Блядь, я действительно мог быть придурком.

Я недооценил ее. Наталья была умна. Намного умнее, чем она показывала.

Это было одной из первых вещей, которые я заметил в ней в тот вечер. Еще до того, как мы столкнулись и она пролила на меня тот напиток. Я заметил ее в тот момент, когда она вошла в особняк.

И я видел, как она разговаривала с одним из гостей — на самом деле, это преувеличение. Я видел, как один из гостей объяснял ей Бог знает что, хотя по выражению ее лица я мог сказать, что она не нуждалась и не хотела этого слышать.

Точно так же она позволила профессору Дэвису объяснить ей код, который я уже видел в ее использовании.

Я наблюдал, как она кивает с мягкой улыбкой.

Так же, как она поступила с тем придурком на благотворительном вечере.

Я этого не понимал.

Как или почему она была так добра к другим людям.

Да. Верно. Всем, кроме меня.

У нее не было проблем с тем, чтобы обзывать меня всеми оскорблениями из словаря.

Мы решали последнюю задачу в классе, и настала моя очередь решать ее. Расправив плечи, я потянулся к клавиатуре и начал кодировать. Может, Наталья и была самой младшей в классе, но я все равно был лучшим.

За пять минут до конца урока я закончил его. Я добрался до конца, но… Он не прошел. Нахмурившись, я перечитал его снова. Я ничего не упустил.

Я взглянул на часы — тридцать секунд до конца. Я никогда раньше не оставлял задание. Какого черта...

Я не заметил, когда Наталья потянулась к клавиатуре, пока она не начала печатать.

Буквально через секунду... Все. Прошло.

Я повернулся, чтобы посмотреть на нее — голова наклонена, брови нахмурены, взгляд пустой — шок написан на моем лице.

Наталья не потрудилась заметить меня. Она была слишком занята тем, что раскладывала свои вещи и вставала, ее розовая дизайнерская сумка свисала с руки. Перекинув свои карамельные волосы через плечо, она наконец посмотрела на меня.

— Что?

— Ты решила его.

— Ага.

— До меня. — В этом не было никакого смысла.

— И что?

— Это невозможно. Я набрал больше очков, чем ты.

Ее улыбка была милой. — Тесты не определяют интеллект. — Уходя, она бросила на меня последний взгляд через плечо, лишив дара речи. — Увидимся, плейбой.

Я провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду.

Черт. Она хороша.

Сев в свой черный Ferrari, я выехал со стоянки колледжа и позвонил Кали. Солнце садилось, когда я мчался по улицам Верхнего Вест-Сайда, освещенным городскими огнями, и неприятный звонок выводил меня из себя все больше, чем дольше она брала трубку

— Что?

Я провел языком по зубам. — Что Наталья делает в Колумбийском университете?

— О, — в голосе моей сестры послышалось беспокойство. — Разве я забыла рассказать тебе об этом?

Моя челюсть напряглась. — Да, забыла.

— Она сейчас учится там.

Звуковой сигнал.

Она повесила трубку.