Божественная одержимость

Глава 34

Настоящее

Мой пентхаус был настоящим убежищем. С того момента, как я увидела его, с окнами от пола до потолка и видом на Эмпайр Стейт Билдинг, за который можно было умереть, и входной дверью с ангельским номером 111, я знала, что он предназначен для меня.

Теперь, когда я развалилась на белом плюшевом диване в своей гостиной, гул Сохо внизу казался приглушенным, почти далеким воспоминанием. Только что приняв душ, завернувшись в самый мягкий шелковый халат, который у меня был, я откинулась на подушки, наслаждаясь тишиной. Мои волосы были все еще влажными, и аромат моего любимого ванильного лосьона витал в воздухе, смешиваясь со слабым ароматом ромашкового чая, который я держала в руках, пока смотрела Секс в большом городе.

Внезапное жужжание моего телефона на стеклянном кофейном столике нарушило тишину. Я взглянула на него, наполовину ожидая сообщение от одной из девушек. Но имя, высветившееся на экране, заставило мое сердце замереть в груди — особенно после того, как я не разговаривала с ним и не получала от него известий почти две недели.

Тревор: Кое-что прояснилось. Я уже в пути.

Я моргнула, увидев сообщение, мой большой палец завис над экраном.

На пути сюда? Откуда он вообще узнал, где я живу?

Волна паники поднялась в моей груди, прежде чем я подавила ее. Конечно, он знал. Это был Тревор — находчивый, безжалостный и возмутительно высокомерный. И все же я надеялась, что мой пентхаус останется только моим, свободным от его присутствия.

Отложив телефон, я резко выдыхаю, убирая волосы с лица. — Конечно.

Чай на столе остался нетронутым, когда я поднялась с дивана и подошла к окну. Внизу город сверкал, как тысяча крошечных звездочек, но впервые это зрелище мало успокоило меня.

Он шел сюда. Я не уверена, было ли это вторжением в мое личное пространство, которое встревожило меня, или тот факт, что я понятия не имела, что за "развитие событий' заставило его ворваться без приглашения. Единственная причина, по которой я не сказала ему развернуться и забыть, где он нашел мой адрес, заключалась в том, что у нас была работа, которую нужно сделать. Я не могла позволить себе роскошь отстраниться от него, если мы хотели разобраться в неразберихе между нашими семьями.

Дело было не в нем и не во мне.

Это просто бизнес.

Вздохнув, я направилась в спальню, направляясь к своей гардеробной. Если бы он собирался вторгнуться в мое личное пространство, я, по крайней мере, должна убедиться, что не стою перед ним в шелковом халате и нижнем белье.

Джинсы и белый легкий свитер. Повседневная обувь. Милые.

Ничего, что говорило бы о том, что я жду его.

Резкий стук в дверь заставил меня остановиться на полпути в гостиную, мое сердце подпрыгнуло один раз, прежде чем перерасти в раздраженный стук. Я едва успела переодеться и поправить прическу, когда подошла к двери и открыла ее.

Тревор стоял там в джинсах и футболке, одновременно свободных и непринужденных по стилю — контраст с черными костюмами, которые он обычно носил. Непреклонный и пугающий, как всегда, с ледяным выражением лица, представляющим собой смесь решимости и чего-то более мрачного.

Не дожидаясь приглашения, он вошел внутрь, не закончив фразы. — Я поймал крысу.

Я моргнула, застигнутая врасплох его инерцией. Закрыв за ним дверь, я обернулась и увидела, как он расхаживает по гостиной, как будто это место принадлежит ему. Он уронил папку на кухонный столик, и ее содержимое слегка рассыпалось, обнажив графики, банковские записи и журналы транзакций.

Тревор указал на документы. — Это подставная игра, — Тревор продолжил, его голос был напряжен от едва сдерживаемого гнева. — Они бьют по нашим самым слабым местам — поставкам твоего отца, сделкам моего отца, — но реальная прибыль перенаправляется. Кто-то извлекал выгоду все это время, используя учетные записи, которые выглядели как наши собственные. Пока мы были слишком заняты, обвиняя друг друга в неудачных работах, чтобы заметить, как они крадут деньги прямо у нас из-под носа.

— Они хотят, чтобы мы начали войну. — Я резко выдохнула, опускаясь на один из барных стульев. — Как давно ты знаешь об этом?

— Две недели. — Он признался. — Я должен был быть уверен, прежде чем приду к тебе. Мы будем играть, Наталья. И кто бы это ни был, они воспользовались тем фактом, что мы не доверяем друг другу.

Вес его слов снизошел до меня, и впервые за несколько недель гнев, который я обычно испытывала по отношению к нему, испарился. Вместо этого на его место пришла яростная решимость.

— Какой у нас план? Как мы ответим?

Его глаза встретились с моими, и на мгновение между нами больше не было разделения. — Мы найдем их раньше, чем они найдут нас снова. И мы позаботимся о том, чтобы они пожалели, что вообще ступили на нашу территорию.

Я кивнула, адреналин бурлил во мне.

Была только одна цель: победа.

Все наши прошлые споры, наши обиды… В этот момент они не имели значения.

— Послушай...

Я оторвала взгляд от документа, который просматривала, когда Тревор сел рядом со мной на табурет.

— Я признаю, — сказал он, но в его глазах мелькнули искорки веселья и озорства. — Я ошибался насчет Марии и Зака. — Мои брови удивленно приподнялись. — Возможно, им действительно будет… Хорошо вместе. Он не умолкает о ней с тех пор, как появился в клубе.

Внезапное воспоминание поразило меня.

— Наталья, верно? — Когда я кивнула, Зак поднял подбородок в сторону Тревора. — Этот человек не затыкается из-за тебя.

Моя улыбка слегка дрогнула.

— Она что-нибудь говорила о нем? Я имею в виду, тебе.

Я моргнула, застигнутая врасплох вопросом. — Мария? Я имею в виду, ты же знаешь, какая она. Всегда настороженная. Всегда отстраненная. Но я думаю, что она определенно увлечена Заком. Почему ты спрашиваешь?

— Без причины, — небрежно ответил он. — Просто любопытно.

Я мгновение изучала его, не зная, что и думать о его внезапном интересе. Но прежде чем я смогла копнуть дальше, он сменил тему.

— Послушай, — Сказал Тревор, его тон стал деловым. — Мы натолкнулись на стену с этим. Если мы хотим выяснить, кто дергает за ниточки, нам нужна помощь.

Я нахмурилась. — Какого рода помощь?

Здание в центре города было элегантным, его фасад был полностью из белого камня — место, которое кричало об эксклюзивности. Над входом черными изящными буквами было написано название того, что, по-видимому, было высококлассным тренажерным залом.

Питон

Я видела его раньше. Проходила мимо по улице. Взглянул на него из машины. Хотя я никогда не подозревала, что он принадлежал кому-то из "нашей жизни".

Тревор, не сказав ни слова, повернул руль своего Ferrari и свернул за угол в боковую аллею. Когда он вышел из машины, я последовала за ним. Оглянувшись через плечо, я прищурила глаза. Слабое свечение города поглотила надвигающаяся темнота вокруг нас.

Я держалась рядом, мои розовые каблучки мягко цокали по тротуару. Когда мы приблизились к двери, из тени появились две чудовищные фигуры, отчего мое сердце подпрыгнуло к горлу.

Оба мужчины были одеты в строгие костюмы, их лица скрывали черные маски, закрывающие нижнюю половину лица. Они не разговаривали, не издали ни звука, но один из них слегка кивнул, прежде чем отойти в сторону, давая Тревору — и, соответственно, мне — молчаливое разрешение войти. Другой толкнул дверь и придержал ее для нас.

Тревор едва поздоровался с ними, остановившись только для того, чтобы убедиться, что я вошла безопасно, прежде чем последовать за ним.

Тяжесть его руки давила мне на поясницу, пока тяжелая металлическая дверь за мной не захлопнулась.

Коридор внутри был темным, освещенным несколькими разбросанными мерцающими лампочками, которые отбрасывали жуткие тени на потрескавшиеся цементные стены. Я шла рядом с Тревором, мои шаги отдавались слабым эхом. В воздухе слабо пахло металлом и влажным камнем, и у меня возникло отчетливое ощущение, что я спускаюсь в какой-то подземный мир.

Лифт в конце коридора оказался на удивление современным и безопасным.

Как только мы вошли, Тревор нажал кнопку, показав минус пять.

— Что это за место?

Он ухмыльнулся, бросив на меня быстрый взгляд. — Скоро увидишь.

Лифт слегка дернулся перед спуском. Чем дольше он двигался, тем тяжелее, казалось, становился воздух. Когда двери, наконец, открылись, на меня обрушилась волна звука и света такой интенсивности, что я на мгновение потеряла ориентацию.

Мы вышли в хаос.

Помещение было огромным, раскинувшийся подземный склад выглядел так, словно его покинуло и отвоевало что-то сырое и неукротимое. Потолки были высокими, и лучи света пробивались сквозь пелену дыма. Музыка гремела из массивных динамиков, установленных вдоль стен, от басов сотрясался пол.

Помещение было забито людьми. Некоторые сбились в группы, выпивая и куря, другие танцевали под музыку. В дальнем конце зала импровизированный бар был переполнен людьми, требующими напитки, в то время как официанты сновали между ними с высоко поднятыми руками, балансируя подносами.

Тревор протянул руку назад и схватил меня за запястье, его хватка была твердой, но не грубой. Мы проталкивались сквозь толпу, Тревор раздвигал людское море, как стихийное бедствие. Чем дальше мы шли, тем громче становился шум. Сначала я подумала, что это просто музыка, но потом поняла, что это что — то другое — что-то более первобытное.

Рев толпы.

Боевая клетка стояла посреди комнаты, окруженная плотным кольцом зрителей, кричащих и подбадривающих. Внутри него двигались двое бойцов, их тела блестели от пота, когда они обменивались ударами. Энергия в комнате была электрической, своего рода сырой, нефильтрованный хаос, который казался одновременно захватывающим и опасным.

Но мое внимание привлекла не только клетка.

Когда я подняла глаза, то поняла, что мы находимся в самой глубине склада. Квадратная нижняя часть здания возвышалась вокруг нас, создавая эффект, похожий на колизей. Несколько этажей балконов окружали пространство, заполненное большим количеством людей, наблюдавших за боем сверху. Это был лабиринт из цемента и стали, архитектурная аномалия, которая казалась одновременно древней и индустриальной.

Это был не просто бойцовский клуб. Это был мир сам по себе.

Рука Тревора не отпускала моего запястья, когда он повел меня на другую сторону зала. Я смутно различала цементную лестницу, которая спиралью вела вверх, в VIP-секцию.

Еще выше — затемненный офис. Все охраняется.

Кого бы мы ни хотели здесь увидеть, он явно действовал в самом центре этого хаоса. И, судя по масштабам всего этого, они были кем-то.

Мегафон с треском ожил, перекрывая музыку и шум толпы. Прогремел низкий, глубокий голос, немедленно привлекая внимание.

— Дамы и господа, настал момент, которого вы все так долго ждали!

Толпа сомкнулась вокруг клетки, их радостные крики и свист усилились. Тревор все еще держал меня за запястье, таща сквозь толпу, но мое внимание было приковано к клетке, когда диктор продолжил.

Во-первых, на ринг выходит человек, который не нуждается в представлении. Боец, который превратил этот ринг в свою личную сферу деятельности. Известный своей непобедимостью и грубой силой, откажись от нее ради Смертного!

Луч прожектора переместился, осветив один угол клетки. На ринг вышел огромный мужчина, его телосложение было почти неестественным из-за его массивности. Он поднял руки, обращаясь к толпе, и реакция последовала незамедлительно — одобрительные возгласы, скандирование его имени, прокатившееся по залу подобно грому.

Тревор даже не взглянул на него, слишком сосредоточенный на продвижении нас вперед, с привычной легкостью лавируя в толпе людей.

— А теперь... — Голос диктора стал глубже. — Впервые в этой клетке… Сегодня вечером перед ним сама легенда. Непобежденная. Непревзойденная. Неукротимая. Боевая богиня Подземного мира... МЕЙСА!

Толпа взорвалась.

Если Смертный вызвал волнение, то Мейса разожгла неистовство. Люди выкрикивали ее имя, хлопали и топали ногами в унисон. Клетка, казалось, пульсировала от ее энергии.

Мой взгляд остановился на фигуре, шагнувшей к клетке.

Она шла с нарочитой, неторопливой грацией, черный капюшон скрывал большую часть ее лица и тела. В том, как она двигалась, была скрытая сила хищника, приближающегося к своей добыче. Когда она забралась в клетку, песнопения достигли апогея.

Я не могла отвести взгляд. У меня по коже побежали мурашки при мысли о женщине, оказавшейся в клетке с этим чудовищем мужчиной.

Ее плащ колыхался, когда она двигалась, открывая намеки на ее телосложение — сильное, но худощавое, каждое движение рассчитанное и плавное. Она стояла в клетке спиной ко мне, уперев руки в бока, совершенно не обращая внимания на царивший вокруг хаос.

Протянув руку, она откинула капюшон.

Ее длинные темные волосы были заплетены в две замысловатые косы, а плащ спал с плеч, обнажив пару татуировок на спине. Смелые, замысловатые узоры, безошибочно японские по дизайну — драконы, цветы сакуры и бурлящие волны, запечатленные на ее смуглой коже, словно история.

Толпа взревела громче, но я этого не слышала.

Я нахмурилась, сбитая с толку.

Рука Тревора снова нетерпеливо дернула меня за запястье, но я уперлась каблуками, оттаскивая его назад. Мой взгляд был прикован к девушке-бойцу, мои мысли лихорадочно соображали.

— Тревор... — Мой голос прозвучал более задыхающимся, чем я намеревалась.

— Остерегайся крупного азиата с татуировками на шее, — бросил он через плечо, не останавливаясь.

— Тревор, подожди. — На этот раз я схватила его за руку с достаточной силой, чтобы заставить его остановиться.

Он повернулся, раздражение ясно читалось в его хмуром взгляде, и приподнял нахмуренную бровь, но мне было все равно. Я не могла оторвать глаз от клетки.

— Это...? — Я замолчала, но он проследил за моим взглядом.

Женщина-боец слегка повернулась, ее профиль был виден всего на мгновение, и это было именно то подтверждение, в котором мы нуждались.

Кали.

Моя лучшая подруга. Его сестра.

На ринге. Дерется с мужчиной вдвое крупнее ее.

Я подумала о милой, озорной улыбке Кали, ее сообразительности и сарказме. Девушка, которая всегда знала, как меня развеселить. Которую я видела несколько раз в неделю. С которой я тусовалась и постоянно ходила по магазинам.

Та же самая девушка теперь стояла в центре клетки, ее лицо было жестким и непреклонным, татуировки блестели в ярком свете ламп.

— Какого хрена.

Прозвенел звонок, прерывая его и объявляя о начале боя.

— Тревор! — Низкий голос раздался из толпы.

Тревор резко повернул голову в направлении звука, и мы оба заметили его — высокого широкоплечего азиата с черными татуировками на шее, которые доходили до линии подбородка.

Парень, которого искал Тревор.

Я оглянулась на клетку. Кали двигалась с ужасающей скоростью, ее кулаки казались размытыми, когда она наносила удар за ударом. Кровь забрызгала пол клетки, когда толпа взревела.

Тревор протиснулся сквозь толпу, таща меня за собой. — Прекратите эту гребаную драку! — Он закричал, его голос прорезался сквозь шум, когда он указал на клетку.

Мужчина нахмурился, явно сбитый с толку. — Что?

Когда Тревор добрался до него, он отпустил меня, схватил парня за воротник и дернул его. — Ты заставил мою гребаную сестру сражаться с мужчинами здесь без моего ведома?! — Голос Тревора ревел от ярости, леденя кровь в моих венах.

Мужчина на мгновение замер, затем ошеломленно моргнул. — Твоя кто?

Мы все повернулись посмотреть на битву как раз в тот момент, когда Смертный бросился на Кали.

Но Кали двинулась первой.

Взобравшись на стену клетки с точностью, которая привела толпу в неистовство, она прыгнула на него, ее ноги сомкнулись вокруг его толстой шеи, как тиски.

Ее тело изогнулось, мышцы напряглись, когда она сцепила лодыжки вместе и вывела его из равновесия. Мужчина пошатнулся, цепляясь за ее ноги, его лицо покраснело, когда он хватал ртом воздух. Но Кали держалась крепко, выражение ее лица было холодным, как камень.

Он упал на колени, и пол клетки содрогнулся под его весом. Кровь растеклась по земле, когда он наклонился вперед, его движения стали медленнее, слабее. Толпа закричала громче, скандируя ее имя.

Кали сменила позу с безжалостной эффективностью, усиливая удушающий захват.

Потом все было кончено.

Тело Смертного обмякло. Рефери заколебался, неуверенный, стоит ли вмешиваться, но прежде чем он успел это сделать, она отпустила его толчком, отчего его массивное тело рухнуло на землю.

Вздохи облегчения вырвались не только у меня, но и у Тревора.

Его друг, с другой стороны, никак не отреагировал, только уставился через зал на Кали.

В клетке она стояла над своим противником; грудь вздымалась, кулаки были сжаты и окровавлены. Кали закричала — гортанный, первобытный звук, от которого у меня по спине пробежал холодок. Она вскинула руки в воздух, кружа по клетке и призывая толпу реветь громче.

И они это сделали, энергия в комнате закипела.

Дверцы клетки открылись, и Кали поспешила наружу; ее длинные косы раскачивались при движении, с костяшек пальцев все еще капала кровь.

Толпа взорвалась новой волной оглушительных возгласов, но она, казалось, их больше не слышала.

Внимание Кали было приковано к мужчине, ожидавшему ее сразу за клеткой. Она прыгнула в его объятия, и он с легкостью поймал ее, смеясь и кружа ее. Жест был нежным; интимным. Его руки были твердыми, он держал ее так, словно она ничего не весила.

Затем Кали вскинула кулак в воздух, ее победоносная улыбка осветила хаос вокруг нее. Толпа снова взревела, их энергия подпитывалась ее энергией, и мужчина, державший ее, ухмыльнулся, явно наслаждаясь всеобщим вниманием не меньше.

Моя грудь сжалась от узнавания.

Тони ДеМоне.

Младший из братьев и сестер ДеМоне.

Я встречалась с ним всего несколько раз, но его репутацию невозможно игнорировать. Тони был легендой преступного мира — бойцом настолько разрушительным, что его поединки редко длились дольше десяти секунд. Мастер нокаута, который двигался как хищник и бил как кувалда.

Внезапное воспоминание из Затмения поразило меня. Франческа беспокоилась о своем младшем брате. И жесткий, почти сердитый ответ Кали. С ним все в порядке.

И теперь моя лучшая подруга обнимала его, окровавленная и торжествующая, выглядя так, словно ее место здесь, в его мире.

Снова схватив меня за запястье, Тревор бульдозером протиснулся сквозь толпу, пока мы прокладывали путь к Кали и Тони. Ее победоносная улыбка погасла, как только она увидела своего брата.

Тони, с другой стороны, стоял спокойно, как всегда, его рука упала с ее плеча, когда он опускал ее на землю. — Расслабься, чувак...

Одним быстрым движением Тревор отпустил мое запястье и, схватив Тони за воротник и поднял его.

— Не хочешь объяснить, что ты здесь делаешь с моей младшей сестрой? — Голос Тревора был низким и убийственным.

Темные глаза Тони слегка сузились, но голос остался ровным. — Она хороший боец...

— Не твоя гребаная проблема, dago²⁸.

Оскорбление прозвучало как пощечина, но Тони не дрогнул. Вместо этого его руки поднялись, сжимая запястья Тревора, которые все еще сжимали его воротник. Его руки напряглись, и я увидела, как вены на его предплечьях вздулись с той же интенсивностью, что и у Тревора.

— Назад. Прочь. — Тон Тони был холодным; спокойная уверенность, которая исходила только от точного знания, на что он способен.

Мой желудок сжался, когда я переводила взгляд с одного на другого, уверенная, что они вот-вот убьют друг друга.

Тони, возможно, было всего двадцать — недостаточно взрослый даже для того, чтобы легально пить, — но на ринге он был убийцей, непобедимым и устрашающим. Его поединки были не драками — это были казни.

Тревор тоже не был новичком в насилии. На шесть лет старше и уже неофициальный глава своей семьи. Он построил свою репутацию на безжалостности. Другой вид опасности.

Тони ухмыльнулся, искорка веселья пробилась сквозь его стоическую внешность. — Она здесь, потому что сама этого хочет. Никто ее не заставлял. И меньше всего — я.

Хватка Тревора усилилась, и руки Тони изогнулись в ответ. Напряжение между ними потрескивало, как натянутая проволока, и я видела, какая огромная сила воли потребовалась им обоим, чтобы не нанести удар первыми.

Люди начали отступать, но прежде чем ситуация успела обостриться еще больше, друг Тревора — владелец — встал между ними, разделяя их.

Тревор оттолкнул его, вероятно, все еще злясь на ситуацию.

— Неважно, — огрызнулась Кали, закатывая глаза, проходя мимо всех нас. — Я ухожу отсюда.

— Нет. — Тон Тревора не оставлял места для возражений. Он сделал шаг, преграждая ей путь к отступлению. — Ты идешь со мной, Наталья, и Зейн сзади. Ты. — Его пристальный взгляд метнулся к Тони, резкий и пренебрежительный. — Проваливай.

— Пошел ты, ублюдок, — огрызнулся Тони в ответ.

Кали повернулась к Тони, и выражение ее лица смягчилось, когда она подошла, чтобы обнять его. — Спасибо за помощь.

Руки Тони легко обвились вокруг нее, из-за его широкой фигуры она впервые за весь вечер казалась маленькой. — В любое время, — Пробормотал он, его голос был достаточно громким, чтобы я расслышала.

Кали отстранилась, ее глаза встретились с его взглядом с теплотой, которая казалась почти чужеродной в этой жестокой обстановке. — Увидимся завтра.

Тони кивнул и отступил назад, выражение его лица было опасным, когда он бросил на Тревора последний взгляд. Затем повернулся и пошел прочь, растворившись в людском море, как тень.

Друг Тревора, которого, как я только что узнала, звали Зейн, следил за Кали все это время, его пристальный взгляд сверлил ее затылок. Выражение его лица было тщательно непроницаемым, но под поверхностью что-то кипело. Гнев? Неодобрение? Я не могла сказать, но воздух вокруг него практически вибрировал от невысказанного напряжения.

Как только Тони скрылся из виду, он повернулся к Зейну. — Ты мне кое для чего нужен, — сказал он прямо, его голос был резким и деловым, хотя челюсти все еще были крепко сжаты.

Зейн ответил не сразу, его внимание было приковано к Кали, которая скрестила руки на груди и сердито посмотрела на своего брата. — Хорошо, — сказал он наконец, его тон был резким. — Мы поговорим наверху.

Рука Тревора снова легла на мое запястье, убедившись, что я не потеряюсь в толпе.

Когда мы направлялись к затемненному офису наверху, я оглянулась через плечо на Кали. Выражение ее лица было непроницаемым, но в ее глазах мелькнул огонек, когда она посмотрела на спину Зейна, который шел впереди.