Божественная одержимость

Глава 47

Настоящее

— Ты сделал что? — Потрясенно спросил Маттео, когда мы вышли из лифта и пошли по коридору подземного склада Зейна.

Челюсть Зака щелкнула от напряжения, он даже не удостоил брата взглядом.

— Купил рекламный щит, — подсказал я. — И она его расстреляла.

— То есть позвонила в компанию, чтобы его демонтировали?

Я изумленно выдохнул. — Она буквально расстреляла его из своего пистолета.

Прошла минута молчания, прежде чем Маттео разразился приступом смеха. — Беру свои слова обратно. В конце концов, мне нравится эта цыпочка. Ее безумие совпадает с твоим.

Зак толкнул дверь в комнату, заполненную экранами мониторов. Один проверял все камеры наблюдения в городе. Другой с программой распознавания лиц, в которой каждую миллисекунду мелькает лицо другого человека. Третий — черный экран с зеленым кибер-шрифтом, на котором Зейн обсуждал ситуацию с еще одним ассасином из своего прошлого.

— Что у тебя есть?

— Немного, — рассеянно ответил Зейн, просматривая данные.

— Этого недостаточно.

Зак привлек всех до единого, солдат Картеля, мужчин моей семьи и сообщников Зейна к сотрудничеству, чтобы положить конец этому безумию. Последнюю неделю он работал без остановки, пытаясь найти Руиз и устранить ее.

— Она имеет дело с этим дерьмом с шестнадцати лет. Мне нужно навсегда покончить с этим ради нее. Сейчас. — В голосе Зака слышалось напряжение, и все в комнате могли сказать, что он теряет терпение.

Он больше не хотел убивать Руиз за то, что та была крысой.

Он хотел убить Руиз, чтобы отомстить за Марию. За все те времена, когда за нее некому было бороться. Он хотел быть тем, кто избавит ее от проблем.

Я знал, он надеялся, что это заставит ее простить его. У меня не хватило духу сказать ему, что она, вероятно, не простит.

Пять часов спустя у нас все еще ничего не было.

Пытаться найти кого-то, кто был технически мертв и, вероятно, прятался в каком-нибудь подвале, было почти невозможно. Не невозможно, но определенно близко.

— Хорошо. — Зейн оторвал взгляд от телефона. — Она сказала, что будет там через полчаса. Удачи.

— Спасибо, чувак. — Зак пожал ему руку. — Я ценю это.

Зейн приподнял бровь. — Не облажайся. Снова.

— Не буду. — Он проворчал в ответ.

Я понятия не имел, как Зак убедил его написать Марии и уговорить ее приехать на склад в Бруклине. Единственное объяснение, которое я мог придумать, заключалось в том, что Зейну было жаль этого парня, потому что он искренне любил Марию.

Зак провел руками по волосам, когда мы выходили из роскошного спортзала Зейна.

— Что теперь, hermanito⁴¹? — Маттео обнял брата. — Какой у нас план? Как ты собираешься вернуть свою девушку?

— У меня есть кое-что на примете. — Голос Зака звучал менее уверенно, чем до фиаско с билбордом.

— Держу пари, что это будут лепестки роз и свечи под звездами. — Маттео вздохнул, указывая на небо свободной рукой.

Зак нахмурился. — Как...

— Я думаю, что, возможно, я экстрасенс.

— Он видел транзакции по твоему банковскому счету, — уточнил я, оттаскивая Маттео от Зака, когда мы завернули за угол в переулок, где были припаркованы наши машины. — Ты идешь со мной. Он должен пойти и умолять Марию забрать его обратно.

— Я не сяду в твою дерьмовую машину.

— Это гребаный Ferrari.

Маттео покачал головой. — Она вызывает у меня гребаную клаустрофобию.

— Это потому, что ты гигант ростом шесть футов и пять дюймов, как твой hermanito. Вам обоим нужны внедорожники для вашей жирной задницы.

— Отвали. — Зак отшил меня, закрыв дверь, когда садился в свой G-wagon.

— Только что доказал свою точку зрения, — рассмеялся я, садясь в свою спортивную машину.

— Чертова машинка размером с игрушку... — Пробормотал Маттео, сгорбившись, чтобы забраться на низкое пассажирское сиденье модели F8 Spider.

— Да? Эта игрушечная машинка развивает скорость более двухсот миль в час.

Маттео приподнял бровь, собираясь сказать что-нибудь, вероятно, о том, чтобы испытать скорость, когда из Mercedes Зака позади нас раздался громкий гудок.

— Не знаю, почему он так торопится, — пробормотал Маттео, глядя в зеркало. — Не похоже, что его член намокнет в ближайшее время.

Я усмехнулся, отъезжая в сторону, давая Заку достаточно места, чтобы обогнать нас.

Проезжая мимо, он, словно услышав своего старшего брата, показал ему средний палец.

Я рассмеялся еще громче, в то время как Маттео просто сидел с обиженным видом.

— Как будто мы снова расстались.

— Мне жаль, Эм... Я дотронулась до ее плеча, пытаясь утешить.

Я была в своей спальне, готовясь ко сну, когда она вошла со слезами на глазах. Очевидно, она столкнулась с Заком в Бруклине — хотя я не знала подробностей, — и у них наконец-то появилась возможность поговорить.

— Это было так… Напряженно. — Мария во время разговора играла со своими ногтями, не глядя мне в глаза, как обычно. — Я не знала, что Зейн рассказал ему о Кубе. Я, наверное, должна была догадаться, но...

— Все в порядке.

— Он почти овладел мной, понимаешь? — У нее вырвался тихий вздох. — Я была в его объятиях и плакала — как сумасшедшая. И он просто сказал все, что я хотела услышать, даже не осознавая этого.

— Мария… Ты уверена, что не можешь рассказать мне, что произошло?

Она глубоко вздохнула. — Он обманул мое доверие.

— Он изменял тебе? — Спросила я резким тоном, внезапно больше не чувствуя угрызений совести по отношению к Заку.

— Нет. — Ее ответ был категоричным, и это заставило мой гнев исчезнуть. Она покачала головой. — Он солгал мне. Но я тоже солгала ему.

И вот оно. Следующий этап. Торг.

— Заставил меня задуматься о том, что я могла бы сделать по-другому в наших отношениях.

— Это нормально — чувствовать это.

— Всего можно было бы избежать, если бы мы оба были честны и поговорили друг с другом. Но я этого не сделала. Я не рассказала ему о своем прошлом, и я сказала себе, что это потому, что это грустная тема. Но реальность такова, что мне было стыдно. Я не хотела, чтобы он видел меня слабой. Когда-либо.

— Ты через многое прошла. Это естественно — иметь оговорки.

Она фыркнула. — Но даже после того, как он все узнал, он просто видел во мне самого сильного человека, которого он когда-либо знал.

— О, Мария!.. — Я заключила ее в объятия.

— Я хочу простить его, Нат, но знаю, что не должна.

— Делай то, что считаешь правильным для себя, — строго сказала я, прижимая ее к себе.

Она покачала головой, отстраняясь, ее глаза блестели. — Мой мозг работает не так.

Я улыбнулась. — А как же твое сердце?

Мария снова посмотрела на свои ногти, коснувшись обнаженного запястья. Вздохнув, она встала. — Уже поздно. Я собираюсь немного поспать. — Она остановилась в дверях. — Спасибо тебе за все, Нат. Я люблю тебя.

Прошло несколько дней, а от Зака не было никаких вестей, и я начала беспокоиться, думая о том, какой грандиозный жест он запланировал следующим.

Мария уже перешла в предпоследнюю стадию расставания. Депрессия.

Ее новыми парнями были мороженое и плохой телевизор. Она только этим и занималась несколько дней, и это начинало меня беспокоить.

— Ладно, хватит. Я закрываю морозилку на замок.

— Ой, да ладно тебе...

— Эй! — Я хлопнула в ладоши перед ее лицом. — Это твоя третья банка за сегодня. Прекращай!

— Ты права. Я в ужасном состоянии. — Она вздохнула, бросив ложку на кофейный столик.

Я слабо улыбнулась, испытывая облегчение от того, что она признала это, даже если это был маленький шаг. — Как насчет того, чтобы выйти на улицу? Может, подышим свежим воздухом?

Она покачала головой. — Не сегодня, Нат. Может быть, завтра.

Я вздохнула и подошла к окнам, отдернув шторы, чтобы открыть балконные двери и впустить в пентхаус немного свежего воздуха. Городской пейзаж светился в ночном небе, и тогда я увидел это.

— Эм... Мария?

Она не подняла глаз с дивана. — Да?

— Там что-то есть… На балконе.

Ее взгляд метнулся ко мне, прежде чем повернуться к стеклянным дверям, которые вели в большую гостиную снаружи. Именно тогда она увидела его.

Зак. Стоит там, руки в карманах, его силуэт очерчен мерцанием сотен волшебных огоньков. Он был одет в строгий черный костюм, галстук слегка ослаблен, и выглядел настоящим преступником-миллиардером-романтиком.

Позади него мягкие одеяла и подушки покрывали уличные диваны. На уличном журнальном столике на этот раз стояли свечи и букет розовых роз.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

— Ты хочешь, чтобы я сказала ему уйти? — Тихо спросила я, хотя часть меня сомневалась, что он это сделает.

— Нет, — сказала она мягким, но противоречивым голосом. — Я разберусь с этим сама.

Мария встала, расправив свою огромную толстовку, как броню, и направилась к балконной двери. Она вышла на прохладный вечерний воздух, а я осталась в стороне, наблюдая из тени.

Мария вышла на улицу, скрестив руки на груди, когда пронесся холодный ветерок. Ее голос был тихим, но твердым. — Что ты здесь делаешь, Зак?

Он сделал осторожный шаг вперед, все еще держа руки в карманах. — Пытаюсь починить то, что сломал.

— Я же говорила тебе... — Она покачала головой, глядя в сторону городских огней. — Слишком поздно.

— Никогда не поздно. — Его голос смягчился. — Не для нас.

— Ты не можешь вот так просто появиться и ожидать, что я все забуду.

— Я и не жду, что ты забудешь. — Он снова подошел ближе. — Мне просто нужен шанс все исправить. Пожалуйста.

Мария повернулась к нему лицом. — Ты хочешь все исправить?

— Да.

— Тогда оставь меня в покое, — Прошептала она, уходя.

Зак встал перед ней, останавливая. — Я не могу этого сделать, Мария.

— Тогда ты на самом деле не сожалеешь. — Она попыталась пройти мимо него, конечно, без решимости. — Потому что, если бы это было так, ты бы уважал то, что мне нужно.

Мое сердце сжалось, когда он опустился на одно колено, положив руки ей на талию.

— Скажи мне, чего ты хочешь, hermosa. Я сделаю все, что угодно. Дам тебе что угодно. Я буду умолять. Я дам тебе миллион долларов за каждую слезу, которую ты проронила из-за меня. Ты можешь получить от меня все, что захочешь. Мне жаль, детка.

Она ответила шепотом. — Ты не сможешь купить меня, Зак. — Она убрала его руки. — Между нами все кончено. Ты должен принять это.

Последний этап. Принятие.

Когда Мария уходила, я не могла избавиться от ощущения, что Зак опоздал.

Но затем он последовал за ней, от него исходила решимость.

— Зак!.. — Осторожно сказала я, когда он последовал за Марией в мою гостиную, но он только уверенно коснулся моего плеча. Я осталась в стороне, не желая больше вмешиваться.

Он бросился за ней, когда она направилась обратно в свою спальню. Рука Зака в последний момент успела удержать дверь. Однако он не ворвался внутрь, а только оставил дверь приоткрытой, чтобы Мария отчетливо слышала его голос.

— Мне нужно, чтобы ты знала, что я ухожу не потому, что отказываюсь от нас. Я никогда не признаю, что ты не моя. — Его грудь поднималась и опускалась от тяжелого дыхания, лоб прислонился к двери. — Я ухожу, чтобы дать тебе пространство, но я всегда рядом. Я люблю тебя, Мария. Мне очень жаль, но ты от меня не избавишься.

Прошло мгновение, прежде чем Зак с тихим щелчком закрыл дверь ее спальни.

Когда он перевел взгляд на меня, я похлопала его по спине, провожая до выхода. — Прости. Вы двое во всем разберетесь.