Божественная одержимость

ЧАСТЬ 1 Глава 1

Настоящее

18 лет

Манхэттен, Нью-Йорк

Я всегда уделяла много сил и времени своей внешности.

Это была одна из немногих хороших вещей, которым научила меня моя мать: важно не то, кто ты, а то, кем тебя считают люди.

Аппликатор наносит на мои губы розовый блеск.

Я всегда была девушкой из разряда “выставленных напоказ”. Меняла личности и социальные маски в зависимости от того, кем мне нужно было быть. Я нашла в себе силы притворяться той, кем я могла бы быть, если бы моя жизнь сложилась по-другому. Это почти как застегнуть на себе костюм уверенности. Как только открывался занавес, я могла играть любую роль: идеальной студентки, идеальной сотрудницы, идеального кандидата. Именно так я добилась всего в своей жизни — ложью.

Мошенникам серьезно не хватало доверия; манипуляции требовали много работы.

Сжав губы, я разгладила блеск, прежде чем нанести его на губы. Отойдя от зеркала, я провожу руками по своему розовому платью.

Я выгляжу прекрасно. Идеальная прическа. Идеальный макияж. Идеальная осанка. Идеальные манеры. Идеальная улыбка.

Но мое лицо болит от многих лет притворства. И бирка от платья впивается мне в спину, напоминая, что я должна вернуть его завтра.

— Ты готова? Машина ждет внизу, — раздался голос моей соседки по комнате с другой стороны двери.

— Одну секунду!

— Встретимся внизу через пять минут?

— Хорошо! — Крикнула я из ванной.

Я познакомилась с Кали в начале осени, когда мы обе поступили на первый курс в Нью-Йоркский университет. Еще одна вещь, которую я получила, солгав.

Мы сразу же поладили и сблизились за последние три месяца. Поэтому, когда она пригласила меня на ежегодный рождественский благотворительный вечер, устраиваемый ее семьей, я согласилась. Сначала я колебалась, учитывая, что ее семья была семьей Су; как династия Су, которые являются представителями элиты японского и кубинского происхождения. Но когда Кали рассказала мне, как сильно она ненавидит подобные мероприятия и как не хочет оставаться одна на ночь, принять решение оказалось несложно.

Кали была бунтаркой. Су сколотили свое состояние на кибербезопасности и разработке программного обеспечения. Она пошла против традиций, когда решила поступить в Нью-Йоркский университет ради искусства, а не в Колумбийский университет, как остальные члены ее семьи, и изучать что-то связанное с компьютерами.

Может быть, именно поэтому мы так хорошо ладили. Никому не было дела до того, чего от нас ожидали. Мы делали то, что хотели. Мы были теми, кем были.

Быстро собрав в сумку все необходимое, я поспешила вниз. Как только я вышла из здания нашего общежития, я заметила Кали, прислонившуюся к лимузину, припаркованному на обочине. Лунный свет искрился на ее темно-синем платье, а ее обычно вьющиеся волосы струились по спине, идеально прямые. Кали никогда их не выпрямляла.

— Я знаю, — ответила она, увидев, что я разглядываю ее волосы. — Я не хочу об этом говорить.

Мы сели внутрь, и лимузин помчался по оживленным улицам Манхэттена в сторону особняка Су в Квинсе, где проходило мероприятие.

Достав из клатча телефон, я открыла его и еще раз взглянула на последнее сообщение, которое отправила Марии. Не доставлено.

Мы с Марией выросли вместе в приемных семьях. Мы не были кровными родственниками, но мы были семьей, сестрами.

Она была на два года моложе, но всегда была единственной, кто защищал меня. Мурашки пробежали по моей коже при напоминании о том, скольких людей она избила, чтобы защитить и уберечь меня. Она всегда была борцом; боролась за лучшую жизнь, уважение, деньги...

Я была единственной, кто закрывала на это глаза. Я не сопротивлялась; я позволила всему скатиться с моей спины и притворилась, что это не больно.

Но это не так.

Каждый раз, когда я лгала и ломала свои кости, пока не превратилась в того, кем мне нужно быть, чтобы получить то, что я хочу, боль в моей груди усиливалась.

Мария возвела вокруг себя стену, чтобы никто не мог прикоснуться к ней, не говоря уже о том, чтобы причинить ей боль. Никто не знал ее настоящей, и они это знали. Она готова была убить, чтобы сохранить свою честь.

Я же, с другой стороны, нацепила на лицо фальшивую улыбку и вальсировала по жизни, наплевав, кто что обо мне думает. Меня ничто не трогало.

Потому что это была не я.

Я всегда просто играла роль.

После нескольких минут движения по улице частного жилого комплекса лимузин остановился перед огромными изящными воротами. За ними пятиэтажный гранитный особняк с идеальной лужайкой и освещенными пешеходными дорожками, которые ведут прибывающих гостей к парадному входу.

Один из дворецких открыл нашу дверцу, и Кали взяла меня за руку, когда мы выходили. Пройдя небольшое расстояние до крыльца с колоннами, она крепко обняла меня. — Еще раз спасибо, что пошла со мной. Я ненавижу, насколько фальшивы эти мероприятия...

Дверь особняка распахнулась, показав великолепную женщину в золотом платье. — Дорогая!

Сходство было поразительным.

— Мама… — Однако возбуждение Кали было зеркальным отражением ленивца.

Она наклонилась, чтобы обнять, но ее мать заменила приветствие воздушным поцелуем в обе щеки в истинной моде la bise. — Не испорти платье, любовь моя. Оно сшито на заказ у Dior. Ты, должно быть, Наталья!

— Добрый вечер, — поздоровалась я, делая шаг вперед для воздушных поцелуев.

Майя Су — формально Майя Альварес, наследница кубинских многомиллионных авиакомпаний, до того, как выиграть в лотерею, выйдя замуж за Ричарда Су, миллиардера и наследника японской династии Су.

Хотя, вероятно, это был брак по договоренности, она уже была помолвлена с каким-то сингапурским миллиардером, когда стало известно, что Майя беременна от Ричарда. В девяностые об их романе писали по всему миру и в таблоидах.

Я изобразила идеальную вежливую улыбку. — Так приятно наконец-то познакомиться с вами.

— Взаимно.

Мой взгляд метнулся к ее мужу, который подошел к ней сзади и протянул мне руку.

Я пожала ему руку. — Приятно познакомиться, сэр. Спасибо, что пригласили меня.

— Мы так много слышали о тебе, дорогая. — Майя провела меня внутрь и протянула бокал шампанского, хотя я была несовершеннолетней. — Как продвигается твоя учеба?

— Отлично, спасибо.

— Давайте присядем! Я хочу услышать все, девочки!

У меня начались судороги.

Особняк был битком набит. Повсюду официанты, предлагающие напитки и аперитивы. Грандиозные люстры. Джазовая музыка. Драгоценности. Миллионеры и миллиардерши в их естественной среде обитания. Я пробиралась сквозь толпу, и все казалось более напряженным, чем обычно.

Мы сидели за одним из столиков в большом зале, и последние десять минут показались мне часами. Кали была близка к тому, чтобы заснуть, пока я рассказывала Майе о моем любимом благотворительном мероприятии этого вечера.

— Наталья Моретти, — прервал ее Ричард, произнося мое имя так, словно изучал его произношение. — Напомни, чем занимаются твои родители?

— Папа.

Он приподнял бровь. — Что?

— Я же говорила тебе… — Ответила Кали сквозь стиснутые зубы.

— Прошу прощения, Наталья, дорогая, у нас сейчас столько всего происходит, что, должно быть, это вылетело у нас из головы.

— Мама, — выдавила Кали с низким стоном.

Ее родители ничего не заметили; они просто смотрели на меня, ожидая ответа.

— Они, э-э-э...… Они оба умерли.

Майя ахнула. — О, мне так жаль.

Ричард откашлялся. — Прости меня, Наталья. Я не знал...

— Все в порядке. Это было давно. — Мой ответ прозвучал безупречно. Однако, когда я отодвинула стул, улыбка не коснулась моих глаз. — Пожалуйста, извините меня.

Не сказав больше ни слова, я вышла из-за стола. Но мое сердце бешено колотилось, а в голове все путалось. Семья всегда была для меня щекотливой темой. И хотя это не обязательно была правда, мой ответ был достаточно близок.

Мне нужно было время, чтобы прийти в себя.

Чья-то хватка на моем предплечье вернула меня к реальности.

— Нат, мне так жаль. — Я могла бы сказать, что это задело Кали не меньше, чем меня. — Я не думал, что они будут...

— Все в порядке, это не твоя вина. — Я притянула ее в объятия, прежде чем одарить своей первой и единственной искренней улыбкой за вечер. — Мне просто нужно подышать свежим воздухом. Где здесь выход в сад?

— Прямо вниз и направо. Я зайду за тобой позже, хорошо?

Я быстро кивнула в знак согласия, прежде чем уйти.

Я почувствовала, как с меня спадает маска.

Но я этого не позволила. Я не могу не быть ей сегодня вечером. Мне это нужно. Всего одна ночь в высшем обществе, чтобы почесать этот зуд в моем мозгу и удовлетворить потребность принадлежать к нему.

Не успела я опомниться, как оказалась вне досягаемости гостей и оказалась в более тихой части особняка. Тьфу. Где находится выход?

Я продвигаюсь по темным коридорам, в груди становилось все теснее, а дыхание тяжелее. С бокалом шампанского, который я даже не осознавала, что все еще держу в одной руке, я другой потянулась за телефоном.

Я проверила свои сообщения Марии: все еще не доставлено.

Почему она не отвечает мне? И ее местоположение не указано…

Я повернула за угол и налетела прямо на кого — то — шампанское стоимостью в тысячу долларов пролилось на его рубашку и на перед моего розового платья.

Я ахнула. — Боже мой, мне так жаль...

— Ты, блядь, слепая? — Мужчина одернул промокшую рубашку.

Разочарование, наконец, покинуло меня, как извергающийся вулкан, и моя маска слетела прежде, чем я смогла остановить себя. — Не обязательно быть мудаком.

Я поставила бокал на декоративный столик и сосредоточилась на том, чтобы вытереть платье насухо, пытаясь уберечь себя от позора, связанного с возвращением на бал с пятном.

Краем глаза я замечаю, что движения мужчины замедлились, когда он поднял голову в мою сторону. Его пристальный взгляд обжег мне щеку, как лед, но я отказалась уделять ему свое время. Однако температура внезапно упала до минусовой отметки, когда его глаза изучали меня, и я с неловкостью осознала, что мы были только вдвоем в укромном уголке дома.

— С кем ты пришла?

Я моргнула. — Извини?

Как только я посмотрела поверх плеча, черный ледяной взгляд приковал меня к месту, отчего по спине пробежал холодок.

Свирепость среди элегантности.

Мой взгляд упал на движения его рук, и я увидела, что он расстегивает рубашку. — Ты — плюс один.

— Почему ты так уверен, что меня не пригласили?

Его движения замедлились, когда он снимал рубашку. Мои глаза невольно скользнули по его насыщенной темной коже и мускулам; серебряный крест, свисающий с цепочки на его шее.

— Я снял достаточно платьев, чтобы распознать дешевое, когда увижу его.

Внутри меня горела такая ядовитая ярость, что я больше не заботилась о том, чтобы продолжать вести себя безупречно. — А ты все еще свинья. Думаю, за деньги хорошие манеры не купишь.

Он был таким же засранцем, как и красавцем.

Мы уставились друг на друга.

Я, в испорченном платье.

Он, без рубашки.

Оба в ярости.

Он провел языком по зубам. — Джеймс, — наконец заговорил он, нарушив тишину. Я инстинктивно оглянулась через плечо, чтобы увидеть дворецкого. Жутко — Сопроводите эту юную леди с территории.

Я усмехнулась, чувствуя, как мои щеки запылали от смущения. — Серьезно?

— Боюсь, что так, мисс, — ответил Джеймс, хотя я обращалась не к нему.

Когда я обернулась, мудака уже не было. Хотя слабый аромат его одеколона все еще витал в воздухе.

— Сюда, мисс. — Джеймс снова настаивал, и я не возражала. У меня было больше гордости, чем позволить вынести себя, как мусор. Я бы ушла с высоко поднятой головой.

Не успела я опомниться, как мы вернулись на вечеринку, хотя дворецкий был рядом, чтобы обеспечить мой уход.

— Наталья, дорогая, мы повсюду искали тебя! — Я никогда не была так счастлива видеть миллиардера. Майя Су положила ладонь мне на спину, ведя меня глубже в зал. Я еще не была изгнана.

Я незаметно проверила свое платье; к моему удивлению, шампанское не оставило пятен, и материал не был мокрым на вид. Я не потрудилась проверить реакцию Джеймса.

Кали заметила меня с другого конца комнаты и тут же извинилась перед предположительно скучным разговором с одним из гостей вечера.

— Наслаждаешься сегодняшним вечером. Да? — Майя одарила меня прощальной улыбкой, на которую я ответила.

Кали заняла место своей матери. — Я как раз собиралась найти тебя. Чувствуешь себя лучше?

— Да. — Я улыбнулась, закатив глаза. — Хотя я столкнулась с каким-то мудаком.

— Не удивлена. Это место переполнено ими. — Кали схватила два бокала шампанского с подноса официантки. — Оно нам понадобится, чтобы пережить ночь. Поверь мне.

Определенно.

— До дна.

Мы так и сделали.

— Тьфу. Я не понимаю в чем смысл.

— Все дело в кайфе, детка. Просто подожди. Это поразит тебя. — Кали забрала наши пустые бокалы и заменила их двумя наполненными. — Вот.

Прежде чем она успела передать один из них, кто-то подошел ко мне сзади и забрал их. Я почувствовала мощное присутствие у себя за спиной, несмотря на отсутствие физического прикосновения. Я проследила за движением руки, когда мужчина осушил один из стаканов. Волна энергии прошла через мою грудь, отрезвив меня.

Он.

— Найди свое, придурок.

— Зачем мне это делать, когда я могу взять твое, садовый гном?

Кали закатила глаза. — Нат, это мой засранец брат. Тревор, Наталья. — Она протиснулась между нами. — Пойду напьюсь.

Мое сердце упало, когда его глаза встретились с моими. Холодные и темные, как бездна океана. Они пронзили меня насквозь, просачиваясь глубоко в мою грудь и замораживая меня до глубины души.

Тревор Кайто Су.

Капитан баскетбольной команды Колумбийского университета, который, по-видимому, годами надирал задницы нашим ученикам из Нью-Йоркского университета.

Студент колледжа с самым высоким уровнем IQ на Восточном побережье, возможно, и в США.

И, конечно же, наследник многомиллиардной технологической империи своей семьи — династии Су.

Конечно, это был он. Зачем еще ему знать дворецкого?

— Я думал, что выгнал тебя. — Глубокий, ровный голос Тревора обволакивал меня, как темный бархат.

— Ты пытался. — Мои слова прозвучали необычно хрипло. Я не похожа на саму себя.

Чем дольше мы смотрели друг на друга, тем медленнее билось мое сердце. Шум вокруг нас стих, и все, кроме него, расплылось.

Его глаза — черные и неумолимые — смотрели прямо мне в душу, испытывая.

И меня осенило.

О, Боже мой. Я назвала Тревора Су мудаком.

— Ты опоздал. — Я повернула голову и увидела Майю. Его мать отругала его, встав между нами, чтобы поправить его костюм. — И эта рубашка не подходит...

Взгляд Тревора метнул ледяные кинжалы в мою сторону поверх головы Майи. Теперь его чрезмерная реакция на то, что я испортила его рубашку, приобрела немного больше смысла. Родители-перфекционисты: зачет.

Мне почти стало плохо.

— Ты видишь, с чем мне приходится иметь дело, Наталья, дорогая? — Майя повернулась ко мне, все еще указывая на предположительно неподходящую рубашку своего сына. — Что ты думаешь?

Я бы не заметила ничего плохого, если бы она не заговорила об этом.

Вздохнув, я разочарованно оглядела его, прежде чем посмотреть ему прямо в глаза. — Просто катастрофа.

— Я так и знала! — Майя фыркнула, уходя.

Я не сводила глаз с Тревора.

И если бы взгляды могли убивать, я бы захлебнулась своей кровью.

У меня было плохое предчувствие насчет этой девушки.

Но я не мог понять, что именно было в ней такого.

Меня никогда не называли по имени — особенно девчонка в украденном платье и с плохими манерами.

Наша первая встреча оставила не самое лучшее впечатление, хотя дело не в этом.

Теперь ее присутствие отталкивало меня еще больше.

Она не улыбалась. Ее карие глаза были слишком мягкими. Ее аура была слишком теплой. Ее улыбка была слишком милой.

Хотя в ней была некая навязчиво прекрасная трагедия, ей не хватало того, что было у всех остальных в этой комнате: крови на руках.

Что ж. Судя по тому, как проходит сегодняшний вечер, это ненадолго.

Она пробыла на приеме не больше часа, а на ее спине уже была мишень.

Я не знал, кто она такая и чего хочет. Хотя я подозревал, что она была просто еще одной фальшивой подругой Кали, стремящейся к богатству и подняться по социальной лестнице.

Так продолжалось до тех пор, пока мы не сели за наш столик.

И весь ад разразился, когда мой отец поделился своим небольшим осознанием того, что Наталья и Сальваторе Моретти — Дон одной из пяти Нью — Йоркских семей — носили одну и ту же фамилию.

Все сочли это совпадение забавным.

Только не я.

Мисс Украденное Платье, похоже, тоже, и она даже не знала, что Сальваторе был мафиози. Хотя она вежливо, немного неловко улыбнулась. Как и подобает идеальной гостье.

Поэтому, естественно… Я подумал, что возьму это на себя и буду идеальным хозяином.

Я встал и предложил воображаемой принцессе руку. — Могу я пригласить тебя на танец?

Наталья посмотрела на меня как на клинического сумасшедшего.

Я заставил себя согнать ухмылку с губ. Думаю, она была умнее, чем пыталась показать.

— О, да! — Через стол донесся взволнованный голос моей матери. — Это было бы чудесно.

— Наталья отлично танцует, — подлила масла в огонь Кали, в ее голосе прозвучали намеки. Единственная причина, которую я смог придумать, заключалась в том, что у нее была в стельку пьяна.

— Не вальс...

— Я научу тебя. Это просто. — На этот раз я не смог скрыть ухмылку. Наталья посмотрела на меня так, словно хотела научить, как зажать член в дверце машины.

Она метнула в меня еще один кинжал глазами, прежде чем встать и направиться к танцполу, игнорируя мою протянутую руку.

Я последовал за ней, не обращая внимания на свирепый взгляд, когда взял ее за руку. Одним быстрым движением я положил ладонь ей на поясницу и притянул к себе. У нее вырвался еле слышный вздох, и еще одна невольная ухмылка появилась на моих губах.

Разве она не знала, что никогда не следует раскрывать свои карты в присутствии волка?

Она боялась меня. Как и любой другой боялся бы после того, как пролил на меня свой напиток и назвал мудаком.

Думаю, что мне следует научить ее еще кое-чему о само исполняющихся пророчествах.

— Украла или одолжила?

Большие карие глаза Натальи сузились, глядя на меня. — Что?

— Твое платье.

Ответа нет.

— На этот раз без дерзких ответов?

Проведя языком по зубам и надув свои розовые, глянцевые губки, Наталья отвернула голову в сторону, игнорируя меня. Снова.

Этот поступок был мелким, бессмысленным и целенаправленно злобным. Это, черт возьми, не злило меня так сильно, как сейчас.

— Должен сказать, я удивлен. По сравнению с тем, как ты обращалась ко мне ранее. — Когда она наконец смотрит на меня, я изображаю задумчивую гримасу. — Невоспитанная свинья, верно?

— Только не говори мне, что ты из тех парней, которые принимают все близко к сердцу.

— Нет. Но я один из тех парней, которые верят в то, что нужно поквитаться, — беспечно ответил я, и ее спина еще больше напряглась от моего прикосновения. Наклонившись, я говорю ей на ухо — то, что, должно быть, выглядело несколько романтично, было совсем не так. — Я не знаю, что заставило тебя прийти сюда сегодня вечером, но тебе здесь не место. Ты плохо влияешь на мою сестру. Ты явно сдаешь экзамен не с отличием, а ей нужна дисциплина, а не бунтарство. — Я отстранился, чтобы окончательно донести свои слова. — Держись подальше от Кали. Держись подальше от моей семьи. Поняла?

Наталья уставилась на меня в ответ с выражением, столь же эмоциональным, как камень. — Поняла.