Бурбон и секреты

Глава 26

Фэй

— Мэгги, подожди, — окликаю я.

Она продолжает идти, словно не слышит меня, торопясь к конюшням, где лошадей чистят и приводят в порядок для участия в скачках вокруг бочек.

— Ты же знаешь, что такие женщины сплетничают только потому, что их жизнь чертовски скучна, верно?

Она резко разворачивается, в уголках ее рта появляется намек на улыбку, но она тут же прячет ее.

— Какие женщины?

Я не могу удержаться от улыбки.

— Мэгги! — кричит женщина из первого стойла. Она яростно машет рукой, когда Мэгги направляется к ней. — Пожалуйста, скажи, что это Фэй.

Я вежливо улыбаюсь, когда мы подходим ближе. У женщины волосы заплетены в тугую французскую косу, перекинутую через плечо, и она закрепляет подпругу седла. Не нужно быть знатоком, чтобы понять — она сегодня участвует в скачках. Ее темно-синие джинсы и яркая оранжевая рубашка на пуговицах с нашитыми логотипами брендов на плечах и груди, говорят о том, что она участница профессиональных, а не любительских соревнований.

— Фэй, твоя сестра рассказала мне немного о своей крутой старшей сестре. — Она улыбается Мэгги, и по тому, как они обмениваются взглядами, я задаюсь вопросом, сколько из этого было всплеском эмоций по поводу моего отъезда. А еще мне интересно, насколько хорошо они знают друг друга.

Я улыбаюсь в ответ на комплимент.

— Приятно познакомиться.

Сняв перчатку для верховой езды, она протягивает руку. И вместо того, чтобы расспрашивать Мэгги о том, кто эта женщина, я провожу рукой по шее ее аппалузы.

— Она прекрасна.

— Это точно. — Она бросает взгляд на Мэгги, прежде чем продолжить: — Я еще ребенком видела, как ездит Шелби Кэллоуэй. Она входила в повороты как никто другой. Я до сих пор пытаюсь понять, как она этого добилась. — Она качает головой. — Я вижу, что ты просто умираешь от желания рассказать мне, что я делаю не так, Мэгги.

— Слишком рано смещаешь вес. — Мэгги целует морду лошади, прямо под недоуздком. — Из-за этого она опускает плечи, когда вы входите в поворот.

Я поднимаю брови, услышав ее наставления и указания. То, как она это говорит, напоминает мне нашу маму. Сначала наблюдение, а потом небольшая корректировка, которая изменит все.

— Вот видишь, я знала, что ты с первого взгляда поймёшь, чего мне не хватает, — с улыбкой говорит наездница.

С ринга раздается звон колокольчика, и голос диктора называет имена профессиональных наездников, участвующих в скачках.

Вскочив на лошадь, она говорит:

— Фэй, было приятно познакомиться. Надеюсь, увижу вас обеих на вечеринке в «Фокс Бурбон».

— Может быть, — отвечает Мэгги, засовывая руки в задние карманы. И с яркой улыбкой на лице она наблюдает за тем, как наездница направляется к арене.

— Она тебе нравится, — говорю я, отмечая, что она выглядит расслабленной, возможно, даже довольной, впервые с тех пор, как я здесь.

— Мне нравится, как она ездит, — говорит Мэгги. — Она хороша. Может, даже лучше, чем мама. — Она вздыхает. — Почему она перестала ездить верхом?

Я отвечаю ей, основываясь на том, что знаю.

— Думаю, она хотела быть кем-то большим, чем наездница. Матерью, человеком, который заботится о близких. Дело было не в рекордах родео. — Я смотрю, как лошади движутся по стадиону, как наездники на быках шагают своей широкой походкой, как толпа кричит и приветствует каждого из них. — Думаю, она гналась за другим счастьем.

— Она точно не нашла его с Таллисом, — говорит Мэгги и машет рукой в сторону другой группы всадников. — Именно он сказал, что её методы тренировки лошадей не профессиональные. Представляешь? Как у какого-то богатого засранца хватило наглости сказать ей такое?

— Я этого не знала. — Я чувствую себя немного растерянной от мысли, что упустила это.

Она смотрит вперед, на толпу у главных ворот, где люди толпятся вокруг столиков и стоят в очередях за едой, словно ищет кого-то.

— Что ж, — выдыхает она. — Ты многого не знаешь.

— Мэгги, я знаю, что ты не понимаешь, почему я уехала.

Она издает невеселый смешок.

— Фэй, я точно знаю, почему ты это сделала.

Я смотрю ей в лицо, пока мы идем, пытаясь уловить хоть малейший знак, что следующее её признание — неправда.

— Меня там не должно было быть, но я была, — говорит она, глядя мне прямо в глаза.

— Где? — спрашиваю я, останавливаясь прямо посреди прохода. Люди проходят мимо нас.

— Мамы не было дома, когда я зашла за своим поддельным удостоверением. Я должна была встретиться с друзьями в баре, а свою подделку оставила дома. — Она качает головой, и у меня внутри все переворачивается от волнения. — Не верю, что рассказываю тебе это прямо посреди переполненного чёртова мероприятия. — Она тянет меня за руку, прочь от толпы.

Бросив еще один взгляд через мое плечо, она говорит:

— В тот вечер мама вернулась домой с Таллисом, но с ними был Ваз. Они были втроем на кухне.

Я отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее. Как я не догадалась об этом?

— Я сидела на верхней ступеньке и не двигалась, когда услышала, как Ваз кричит сначала на Таллиса, потом на маму. Я знала, что они с Таллисом поссорились из-за чего-то, связанного с тренировками, но это звучало иначе. Мама сказала, что знает, что они делают, и не может больше этого допускать. Но потом она закричала. Я услышала, как что-то тяжелое упало на пол. А потом стало тихо. Поэтому я замерла, боясь шелохнуться. — Щёки Мэгги вспыхивают, дыхание сбивается, она делает паузу, прежде чем продолжить. — Следующее, что я услышала, как Ваз угрожает ей. Он сказал, что если она скажет хоть слово об этом, то закончит так же, как его брат. Только не она захлебнётся собственной кровью на кухонном полу, а её дочери. А потом она сама.

У меня перехватывает дыхание, я прикрываю рот рукой, на глаза наворачиваются слезы. Я ничего не понимаю — она, должно быть, все неправильно поняла. Не было никаких признаков того, что там был кто-то еще. И мама ничего не сказала, когда я появилась...

Мэгги вытирает несколько слезинок, скатившихся по ее щекам, прежде чем продолжить:

— Я не могла пошевелиться. Я не хотела видеть, что заставило ее так кричать, но я понимала, что это Таллис. Я не знаю, сколько времени прошло, но потом пришла ты. А дальше… ну, ты сама знаешь.

У меня голова идет кругом от услышанного. Как она могла ничего не сказать? Что тогда происходило такого, что заставило Ваза убить собственного брата и оставить свидетеля?

— Ты когда-нибудь говорила...?

Но она качает головой, и слезы заливают ее щеки, прежде чем я успеваю закончить вопрос.

— Мама не сказала ни слова. А я не знала, как заговорить об этом. Когда ты уехала, она на какое-то время замкнулась. Но потом она начала встречаться с Гризом и снова стала мамой. Так что я решила забыть об этом. Я старалась смотреть вперед, а не назад. — Мэгги прочищает горло. — Какое-то время она была счастлива. А потом ее не стало.

Я выдыхаю, пытаясь переварить то, что рассказала мне сестра. Тогда я восприняла все по-другому. Не было никаких признаков того, что там был кто-то еще. А может, и были, но я видела только маму. Мой желудок сжимается, и мне внезапно становится плохо. Я думаю о том, что это может означать для нее, и все мои чувства превращаются в ярость.

— И ты, зная все это, работаешь на него? На Ваза и Уилера? В какое дерьмо ты вляпалась, что Ваз так избил тебя, Мэгги?

Она сердито смотрит на меня и скрещивает руки на груди. Ее голос звучит резко и раздраженно.

— Ты задаешь неправильные вопросы, Фэй. Ты была так решительно настроена стать спасительницей и защитницей, когда вернулась в город, что не остановилась и не подумала, что, возможно, за всем этим кроется нечто большее.

Я потираю запястье и стараюсь не оправдываться, потому что она права. Поэтому я прикусываю язык и даю ей возможность выговориться.

— Меня наняли не для веб-дизайна. Им нужны были мои навыки в области интеллектуального кодирования и цифр. Я настраиваю систему ставок на бегах и манипулирую коэффициентами. Я занимаюсь этим уже некоторое время. — Она нервно оглядывается, прежде чем продолжить. — Я пыталась использовать это против Ваза. Я переводила на его счет дополнительные деньги. Хотела, чтобы все выглядело так, будто он прикарманивает часть дохода. Крадёт у Уилера Финча. Но этот ублюдок все понял. Я сказала ему, что это была ошибка, но я уверена, что он не поверил ни единому слову. Дал понять, что моя «ошибка» больше не повторится. — Она вздыхает, качает головой и добавляет: — А теперь еще слухи о том, что лошадей накачивают наркотиками и убивают... — При этих словах у нее наворачиваются слезы. — Там все очень плохо, Фэй. — Она вытирает глаза и пытается взять себя в руки после нахлынувших эмоций.

Она ввязалась в опасное дело. Он не просто мерзавец или придурок. Ваз Кинг — чудовище. Он хладнокровно убил своего брата. Угрожал моей матери. А теперь и моей сестре. Избить женщину для таких, как он — сущий пустяк.

Мэгги слегка улыбается мне, и что-то в этом гордом взгляде заставляет меня задуматься о деталях. Она не позволит этому повториться, и ей нужна помощь. И тут меня осеняет.

— Вот почему ты общаешься с Кортесом, не так ли? — Я притягиваю ее ближе, чтобы она не ушла. — Мэгги, ответь мне.

Но вместо этого она просто пожимает плечами.

— Не только ты способна делать то, что считаешь правильным, Фэй.

Раздается сигнал сирены, и толпа начинает реветь. Подруга Мэгги машет ей рукой от боковых ворот. Когда она поворачивается ко мне спиной, та часть, которую я не понимаю, вырывается наружу, мне нужно знать.

— Мэгги, — окликаю я, и она оглядывается на меня через плечо. — О чем они говорили? О чем они спорили? Мама, Таллис и Ваз?

Она вздергивает подбородок и говорит:

— Это то, что я все еще пытаюсь понять.