Бурбон и секреты

Глава 30

Линкольн

— Ты уже придумал, что будешь делать со своим фирменным бурбоном? — спрашивает Гриз, скрестив руки на груди и готовясь поделиться своим мнением о том, что мне стоит попробовать.

— Пока нет, — говорю я ему. — Эйс отклонил мою идею.

Кит царапает мне ногу двумя передними лапами. Подсадив ее к себе на колени, я почесываю ей под шеей.

— Ларк, я думаю, Кит нужно выгулять.

Гриз смотрит и добавляет:

— Ты понимаешь, что это не комнатная собачка? — И он прав. У собаки лапы размером с мою ладонь, и она еще не закончила расти.

— Кит, передай своему прадедушке, что ты можешь быть тем, кем захочешь. И чтобы он отстал от меня по поводу бурбона, — повторяю я низким, насмешливым голосом. Собака смотрит на меня, ее язык свисает из пасти, как будто она улыбается. Она гавкает, словно отвечая.

— Кит, скажи своему папе, что это моя работа — быть слишком осуждающим и настойчивым, — говорит Гриз, разгадывая кроссворд.

Игнорируя мое предложение прогуляться с Кит, Ларк кричит из гостиной:

— Папа, нам не хватает палатки. — Я откидываюсь на стуле и смотрю на море одноместных палаток, украшенных белыми рождественскими гирляндами, которые расставлены по всей нашей открытой гостиной.

Гриз присоединяется ко мне, разглядывая море одеял, мерцающих огоньков и палаток, которые раскинулись по всему дому.

— Похоже, они хорошо проведут время.

— Потребовалось три похода в хозяйственный магазин, чтобы купить достаточно лампочек по мнению сержанта. — Я киваю в сторону Ларк, и она закатывает глаза, как будто я драматизирую.

— Папа, мне исполняется двенадцать лет, и я никогда не оставалась с друзьями на ночь. Я хочу, чтобы все было идеально.

Гриз оглядывает комнату, уперев руки в бока.

— Я все еще не понимаю, почему палатки стоят внутри.

Ларк вздыхает, но я отвечаю за нее.

— Эстетика, Гриз. Все дело в эстетике. — Она выдыхает с облегчением и возвращается к надуванию диско-шара.

Я снимаю ботинки и пробираюсь через кучу спальных мешков и новых пушистых одеял, которые Ларк упросила меня заказать. Сидя рядом с ней, я помогаю завязать белый полог на десятой собранной палатке.

— Знаешь, я думаю, что все это выглядит просто потрясающе, — говорю я Ларк, но она все еще выглядит сомневающейся.

— Ты же не двенадцатилетняя девочка с нереальными ожиданиями от вечеринки в честь дня рождения Фокс.

— Что я могу сделать, чтобы улучшить ситуацию?

Сначала она ничего не говорит. Ее пальцы сжимают мерцающие огоньки, намотанные вокруг столба палатки, который она украшала. И только когда я замечаю, что она сдерживает слезы, я понимаю, что что-то не так. Черт.

— Мама сделала бы все по-настоящему красивым. Она умела делать вещи красивыми. — Ее голос срывается. Она садится, скрестив ноги, и разглядывает ногти.

Я подавляю свои эмоции в этот момент — ведь услышав ее слова, я чувствую, что все испортил. Как будто меня недостаточно для моих девочек. И они правы. Достаточно было бы, если бы их мать была жива. Но я не могу изменить эту простую, ужасную реальность. Так же, как я знаю, что не я причина ее чувств. Просто моя дочь скучает по матери в свой день рождения.

Я глубоко вдыхаю, потираю затылок, и пытаюсь найти нужные слова. Терапия помогла понять, как каждый из нас по-своему переживает потерю, но она не избавила нас от чувств и не научила с ними справляться.

Положив руку на ее плечо, я сжимаю его.

— Твои друзья приедут около пяти. — Я откидываюсь назад, глядя на часы на камине. — У нас есть около шести часов, чтобы побыть вместе. Можем посмотреть фотографии. Я могу рассказать тебе о вечеринке в честь твоего четвертого дня рождения и о том, как твоя мама была уверена, что сможет приготовить шестислойный радужный торт. — Я оглядываю комнату. — И, если ты дашь мне пару минут, я смогу придумать, как поставить здесь еще одну палатку.

— Хорошо. — Она улыбается.

Я бросаю взгляд через плечо на Гриза и Лили, увлеченных своим собственным разговором. Когда я снова поворачиваюсь к Ларк, она вытирает слезы. Может быть, мне нужно дать ей почувствовать, что у нее есть не только я, чтобы разобраться во всем этом.

— Хочешь, я попрошу тетю Хэдли или тетю Лейни прийти на всякий случай?

Покачав головой, она обхватывает меня за шею и говорит:

— Нет, я думаю, мы справимся, папа.

Персик: Мы уже возвращаемся. Это не рано?

Линкольн: Сейчас здесь царит хаос с примесью драмы по поводу того, кто будет спать рядом с Ларк. Но да, Лили может побыть со мной. На самом деле я чувствовал себя довольно одиноко.

Персик: Если хочешь, я могу остаться и составить тебе компанию.

Линкольн: Я бы очень хотел.

Минут через тридцать я уже не обращаю внимания на холод и на то, что при выдохе отчетливо вижу свое дыхание. Но сейчас веранда — это тихое убежище от пятнадцати двенадцатилетних девочек.

Фэй поднимается по ступенькам вместе с улыбающейся Лили.

— Ну, ты выглядишь так, будто тебе совсем не было весело, — поддразниваю я Лили.

Моя дочь поднимает оба запястья.

— У меня теперь куча браслетов из хрусталя. А Фэй рассказала мне о том, как луна может влиять на настроение людей, и мы зашли в магазин той сумасшедшей ясновидящей. Ты всегда говорил мне, что она не знает, о чем говорит, но папа... ОНА ЗНАЕТ! Кстати, она не сумасшедшая. Я думаю, она очень крутая. Ее зовут Перл, она Скорпион, но родилась, когда Меркурий был ретроградным, так что, по ее словам, иногда с ней бывает непросто. Может быть, поэтому она показалась тебе отталкивающей, хотя ты ее даже не знал. Она сказала, что такое случается чаще, чем ты думаешь.

Фэй прикрывает рот, пытаясь удержаться от смеха. Она выглядит потрясающе в своем просторном вязаном свитере, свисающем с одного плеча, и леггинсах, которые словно нарисованы на ней.

— Да, определенно невесело.

Лили улыбается Фэй, снова смотрит на меня и спрашивает:

— Могу я теперь увидеть Ларк и ее друзей?

Я киваю в сторону двери.

— Давай.

Я смотрю на улыбающееся лицо Фэй и отключаю фильтр.

— Ты прекрасна, — говорю я ей без обиняков.

Я перевожу взгляд на свою младшую, которая уже внутри.

— Она замечательная личность. Спасибо, что побаловала ее сегодня.

— Ясновидящая подвернулась в последний момент. Надеюсь, это нормально.

Я соединяю наши мизинцы и подношу ее запястье к своим губам.

— Для тебя все это в новинку. Я знаю, каково это — гулять с ребенком. Тебе кажется, что ты все решаешь, но на самом деле это не так.

— О, я поняла это сразу, как только познакомилась с ней, — смеется она.

Мы пробираемся через груду сумок, море одеял и палаток, которые каким-то образом заняли не только гостиную. Оглушительный грохот наверху, похожий на рев стада слонов, заглушает все остальные звуки.

— Одна девочка заперлась в ванной, потому что разозлилась из-за того, что другая девочка ей что-то сказала. Потом Ларк расстроилась, потому что они не могли договориться о том, что им делать. Я думаю, может, мне нужно их покормить? Честно говоря, я не представляю, как они будут сосуществовать до завтрашнего рассвета.

Лили кричит с кухонного острова:

— Не понимаю, почему все расстроены. Вы только посмотрите на эти конфеты! — Она сидит, сложив ноги, и вокруг нее возвышается гора пакетов с конфетами.

— Как ты думаешь, чем бы они могли развлечься? — спрашивает Фэй.

— Ты спрашиваешь меня? — удивленно говорит Лили.

Фэй пожимает плечами.

— Ты ее сестра. Что, по ее мнению, было бы самым крутым и веселым занятием?

— Хммм... сделать салат из конфет и стать такой же крутой, как ты.

Фэй улыбается мне, а затем поднимает брови, без слов спрашивая, все ли в порядке.

Через несколько секунд Ларк спускается вниз, а за ней по пятам идут восемь девочек.

— Папа, можно мы... Фэй! Привет. — Она машет рукой.

— Я слышала, у тебя день рождения. — Фэй протягивает ей маленький серый сверток, перевязанный бантом. — Я знаю, что ты искала что-то конкретное, но это я купила, когда видела группу Дэйва Мэтьюса в Сиэтле. Возможно, она немного великовата, но...

Рот Ларк приоткрывается, глаза округляются. Обычно ее не переполняют эмоции, это свойственно Лили, но сейчас она чертовски взволнована.

— Боже мой, Фэй. Это так круто. — Ларк смотрит на меня, разворачивая футболку.

— Очень круто, малышка, — говорю я, зеркально отражая ее улыбку.

Лили говорит со стойки:

— Ларк, Фэй сказала, что сделает всем макияж, если мы захотим.

Ларк приподнимает брови, когда две ее подруги начинают визжать и говорить, как это было бы здорово.

— Ты можешь? — Она бросает взгляд на меня, поправляется и спрашивает: — Ты не против сделать это?

— Я с удовольствием, — говорит Фэй, глядя на Лили. — Твоя сестра готовит салат из конфет — не совсем понимаю, что это значит, но не может быть, чтобы это было невкусно.

Я приношу из прихожей стопку настольных игр.

— Я нашел «Твистер» и пару настолок.

Прежде чем девочки начинают ворчать, Фэй говорит:

— Я люблю настолки.

И поскольку это сказала симпатичная незнакомка, все встречают идею с восторгом. Ни одного «отстой» или закатывания глаз. Две ее подруги начинают визжать и прыгать вверх-вниз, и, клянусь, я глохну на правое ухо, когда Ларк взволнованно кричит:

— Скажи, пожалуйста, у тебя есть еще стразы для нас?!

— Конечно. Давай я сбегаю домой и принесу свои косметические наборы. Я только что купила несколько новых украшений, так что время выбрано идеально. Лили, хочешь быть моей ассистенткой?

Глаза Лили сияют, и она спрыгивает с острова.

— Правда? Да, пожалуйста!

— Мне кажется, нам нужна хорошая музыка. — Фэй смотрит на Ларк. — Я видела зеркальные шары и браслеты дружбы, так что, полагаю, у тебя есть плейлист на примете?

Ларк кивает, и они все начинают выкрикивать названия песен. Лили закатывает глаза, как будто она не слушает точно такую же музыку, как ее старшая сестра.

— Тааак переигрывает.

Проходит меньше двух часов, и блестки оказываются повсюду. Волосы и руки, столешница и наволочки. У всех пятнадцати девочек на веках блестки в той или иной степени. Половина устраивает танцевальную вечеринку в центре гостиной, а группа, играющая в настолку, пытается понять, кто это был — миссис Павлин с гаечным ключом или профессор Плам с кинжалами. Но каким-то образом вся вечеринка изменилась. Драма закончилась, и обе мои девочки чему-то улыбаются.

Я прислоняюсь к кухонной стойке, пока Фэй убирает последние из своих косметических принадлежностей.

— Ты прирожденная помощница, Лил, — говорю я своей младшей, пока она доедает оставшиеся PEZ из своего диспенсера.

Она вздыхает.

— Спасибо, папа. Это была тяжелая работа.

Со своего импровизированного рабочего места Фэй смотрит через мое плечо на время на микроволновке.

— Мне нужно идти.

Ларк отрывается от игры.

— Спасибо, что помогла, Фэй.

Остальная часть комнаты разражается благодарностями и похвалами за то, какая она классная и крутая.

— Спасибо за приглашение, Ларк. У тебя очень веселые подруги. — Она улыбается и смотрит на меня, пока несет свою огромную сумку, наполненную всей ее косметикой. Она ищет Лили. — Увидимся позже, Лили!

Моя младшая с кексом во рту бормочет что-то на прощание и машет рукой.

Для меня это как пощечина, как сильно я хочу, чтобы Фэй осталась. Мне ненавистна мысль о том, что она уйдет и ее не будет со мной, чтобы развлекать эту команду утром.

— Увидимся, Фокс.

Подняв руку, я машу ей, когда она направляется к выходу, потому что, по правде говоря, у меня в комнате полно подростков, которые являются воплощением сплетничающих маленьких монстров. Я провожу рукой по лицу и рту. Какого черта я делаю?

— Эй! — Я бросаюсь на улицу, закрываю за собой дверь и бегу вниз по ступенькам, не останавливаясь, пока не оказываюсь на середине улицы. Я обнимаю ее и впиваюсь губами в ее губы. Ее пальцы гладят меня по затылку и зарываются в волосы, вызывая у меня то самое чувство, связанное с Фэй, пронзающее позвоночник и прокатывающееся по каждому сантиметру моей кожи. Я крепче прижимаю ее к себе и позволяю своему языку проникнуть в ее рот, прежде чем отстраниться. Улыбаясь ей в губы, я целую ее в последний раз.

— Приходи позже.

Она улыбается в ответ, игриво прищуриваясь, а затем прикусывает мою нижнюю губу.

— У тебя полный дом детей.

— Семантика.

Она фыркает от смеха.

— У тебя есть планы на День святого Валентина?

Она вздыхает, вглядываясь в мое лицо.

— У меня шоу в «Midnight Proof».

— Хорошо. Я приду посмотреть. А потом ты будешь моей на всю ночь.

— Я не... — Она качает головой с улыбкой, все еще блуждающей на ее губах. — Что мы делаем, Фокс? — мягко спрашивает она. Я не привык слышать от нее такой уязвимый тон голоса, но мне нравится, что она показывает мне эту часть себя.

Я крепче обнимаю ее и говорю самые искренние слова, на которые только способен.

— Я хочу быть рядом с тобой. Я нравлюсь себе больше, когда я рядом с тобой. Позволь мне быть рядом, Персик. И мы разберемся со всем по ходу дела. Доверься тому, что кажется правильным.

Она позволяет мне провести носом по ее щеке, и я чувствую ее улыбку, когда она шепчет:

— Мне тоже нравится, когда я рядом с тобой. — Поцеловав меня в щеку, она отстраняется. Но я не готов ее отпустить.

— Возвращайся. Позволь мне поцеловать тебя, как будто я буду скучать по тебе.

— Ты будешь скучать по мне? — поддразнивает она.

Я заправляю ей за ухо прядь волос.

— Мне будет очень трудно этого не делать.

Она обнимает мое лицо ладонями и целует в губы в последний раз, после чего отстраняется и направляется к своему дому. Когда она оглядывается на меня через плечо и улыбается, я совершенно точно понимаю, что влюбился в нее по уши.

Я закрываю глаза, прежде чем встретиться со своими детьми. Утром на веранде под одеялом я лгал и выкручивался, но это не то, что я могу замолчать, если они все видели.

И когда я поворачиваюсь, обе мои девочки держат свою собаку на поводке и наблюдают, как я пытаюсь придумать объяснение, что я только что делал.

— Черт. — Я провожу руками по волосам. Я не продумал все до конца. Как мне вести этот разговор? Я надуваю щеки и выдыхаю. — Ладно, иногда взрослые люди целуют друг друга. Это не...

— Мы знаем, почему взрослые целуются, мистер Фокс, — говорит одна из подруг Ларк как ни в чем не бывало.

Отлично, я никогда не хочу слышать конец этой фразы.

Все больше девчонок с вечеринки высыпали сюда, и веранда быстро заполняется сверкающими блестками подростками. Снова становится шумно от града вопросов, обрушившихся на меня.

— Вы собираетесь на ней жениться?

— Фэй — ваша девушка?

— Моя мама сказала, что Фэй Кэллоуэй научит ее танцевать.

— Почему ваши волосы выглядят такими растрепанными?

— Она останется в Фиаско?

Я хлопаю в ладоши и поднимаюсь на веранду, перепрыгиваю через две ступеньки.

— Вы превращаетесь в сплетничающих старушек из книжного клуба. — Я улыбаюсь им. Распахнув входную дверь, я киваю внутрь. — Давайте включим фильм и гирлянды.

— У тебя все хорошо, милая? — Я спрашиваю Ларк, которая оказывается последней.

— Это отличная вечеринка, папа. Спасибо. — Ларк запрокидывает голову, проходя под моей рукой. — Я рада, что Фэй тоже пришла.