Бурбон и секреты

Глава 28

Линкольн

— Возбуди меня, — говорю я, раздвигая ноги и откидываясь на вытянутые руки. На ее губах играет сексуальная улыбка, словно ей не терпится сделать именно это. Она покачивает бедрами, притягивая мой взгляд, словно настоящая сирена. Когда я провожу языком по губам, я все еще чувствую ее вкус. Мне требуется все мое самообладание, чтобы дождаться, когда она подойдет ко мне.

— Ты выглядишь голодным, Фокс, — говорит она, стягивая сапоги.

Мой взгляд блуждает по ее телу, от босых ступней по подтянутым ногам к крутым бедрам, когда она задирает подол платья.

— Умираю от голода, малышка.

Ее движения прекращаются, когда я называю ее так.

— Покажи мне, — говорит она, стягивая платье и отбрасывая его в сторону. Глядя на мои колени, она кивает. — Я хочу увидеть.

Я переношу свой вес и одной рукой расстегиваю ремень, вытаскивая кожаный пояс из петли, а затем опускаю молнию на джинсах. Мой член стал твердым с тех пор, как она поставила меня на колени на вечеринке. И сейчас он изнывает от потребности в ее внимании.

— Посмотри на себя — какая же ты чертовски красивая. Покажи мне, где ты хочешь почувствовать мои губы, — говорю я, не отрывая взгляда от её груди.

Она бросает на меня похотливый взгляд, прикусывает губу и проводит пальцами вверх по животу, очерчивая круги вокруг розового прозрачного бюстгальтера.

— Я хочу тебя здесь. — Ее соски набухли и выглядят более чем готовыми к тому, чтобы их лизали и сосали. Потянувшись за спину, она расстегивает застежку и позволяет нижнему белью упасть на пол. — Здесь.

Она поворачивается так, чтобы я мог видеть изгиб ее спины, и проводит пальцами по плечу, шее и чуть ниже подбородка.

— Я хочу, чтобы твои губы и зубы были здесь.

Я завороженно смотрю на нее, тупо кивая. Мое тело реагирует на каждое ее движение и каждый дюйм, к которому она прикасается, и я чувствую себя как натянутая струна.

Она засовывает пальцы под резинку стрингов и, согнувшись в талии, стягивает их по бедрам до пола. Ее пальцы скользят вверх по задней поверхности бедер к изгибу ягодиц, и затем она поворачивается ко мне лицом.

— Сначала я хочу, чтобы твой рот и язык были здесь. — Она проводит по тем линиям, где мгновение назад были ее трусики, вдоль каждого бедра, затем к треугольнику между ними, со вздохом проводя двумя пальцами ниже, скользя по клитору. Я вижу, насколько она уже мокрая, и сглатываю стон.

— Потом ты будешь трахать меня медленно. Глубоко. Прямо сюда.

Я сажусь, когда она подходит ближе.

— Твое тело, — бормочу я, когда она проводит пальцами по моим волосам. — То, как ты смотришь на меня... — Я прижимаюсь к ней лбом, когда она стоит надо мной. — Я не могу объяснить, насколько это приятно. А когда ты прикасаешься ко мне...

Она проводит пальцами от затылка вверх по волосам, когда я поднимаю голову, чтобы посмотреть на нее.

— Когда я прикасаюсь к тебе...

— Такое ощущение, что я важен. Для тебя. В этот момент. Я никогда не осознавал так остро самые простые прикосновения. Твой вкус, твой запах, то, что ты хочешь меня. — Я качаю головой и улыбаюсь.

Она опускается на колени и смотрит на меня из-под своих красивых темных ресниц. Подцепив пальцами пояс боксеров, она заставляет приподняться, стягивая их с моих бедер.

— Я хочу, чтобы ты был у меня во рту, пока говоришь, какая я красивая.

— О, черт, — выдыхаю я, когда она обхватывает ладонью мой член и проводит им по своим губам и языку. Я запрокидываю голову, наслаждаясь тем, какой чертовски влажный и теплый у нее рот, идеальный. Ее язык играет с головкой моего члена, обводит вокруг, а затем ее губы приоткрываются, и она берет меня глубже, до горла.

Застонав, я запускаю пальцы в ее волосы и позволяю себе сжать их. Направляю ее, задавая ритм движениям вверх-вниз вдоль моей длины.

— Ты такая чертовски красивая. Твои губы так плотно обхватывают меня, а язык не пропускает ни единого дюйма.

Она хмыкает от похвалы.

Одна ее рука тянется ко рту, а другая впивается пальцами в мое бедро. Она сглатывает и стонет вокруг меня, отсасывая мне так хорошо, что я теряюсь в тепле и влажности ее идеального рта. Она слишком быстро подводит меня к краю.

— Черт, это слишком приятно. — Я задыхаюсь, когда она сжимает руку и сглатывает, ее горло сжимается вокруг меня. Когда она отстраняется, ее грудь тяжело вздымается, и она пьяно смотрит на меня, как будто потерялась в этом моменте так же, как и я.

— Иди сюда, я должен попробовать, насколько ты мокрая после того, как отсосала мне, — говорю я, поднимая ее и перенося на кровать.

Она тихо смеётся, когда я укладываю ее на спину и покрываю поцелуями ее тело.

— Я вся горю из-за тебя, особенно... — Она не заканчивает свою мысль.

С ее губ срывается тяжелый вздох и стон удовольствия, когда я провожу языком у нее между ног. Она чертовски мокрая. Я медленно веду языком вверх, стараясь ничего не пропустить. Ее бедра дрожат, когда я скольжу по ее клитору, поэтому я фиксирую их и посасываю это идеальное местечко, отчего из ее горла вырывается хриплый стон. Я не могу удержаться от улыбки, когда следом она произносит:

— Линкольн, гребаный, Фокс.

— Давай убедимся, что я ничего не пропустил, — говорю я, вылизывая ее киску, оставляя за собой след из поцелуев, когда мои губы повторяют каждую линию, которую она провела пальцами на своей коже, раздеваясь для меня. Вокруг ее груди, по выпуклости каждой, а затем втягиваю сосок в рот и сосу. Она извивается, когда я поднимаюсь по ее телу и впиваюсь в ее шею. — Вот здесь ты хотела меня, да?

Она кивает, приподнимая подбородок, чтобы обеспечить мне лучший доступ, и выдыхает:

— Везде...

Я зубами провожу по её плечу, слегка прикусываю, и она тихо мурлычет, затем встаю на колени и переворачиваю её на живот. Она задыхается от смеха, оглядываясь через плечо, чтобы увидеть, как мои пальцы пробегают по ее спине, пока я передвигаюсь дальше по кровати. Чуть отодвинувшись в сторону, я провожу языком по задней поверхности ее бедра, наслаждаясь тем, как она дрожит. Мой член касается ее кожи, и становится почти больно от того, насколько я твердый и как хочу ее.

— Я хотел облизать тебя здесь с тех пор, как ты случайно прислала мне видео, — говорю я, проводя сначала губами, а потом языком по идеальной складочке, где ее бедро переходит в задницу. Так чертовски хорошо. Она стонет, когда я шлепаю ее по ягодице, а затем сильно сжимаю ее.

— Фокс, — выдыхает она. Я укладываю ее набок, и устраиваюсь сзади. Раздвигаю ее ноги и киску, чтобы смотреть именно туда, где я хочу быть. Она вся блестит от возбуждения. Я провожу головкой члена по ее губам, а затем медленно, дюйм за дюймом, проникаю в нее. Она выгибает спину, чтобы принять в себя больше, и стонет от растяжения, когда я полностью вхожу в нее.

— Вот так. Подвинь задницу назад и позволь мне трахнуть тебя, малышка.

Перекинув свою ногу через мою, она открывается ещё шире, позволяет мне войти глубже. Мои пальцы ласкают ее клитор в одном ритме с тем, как встречаются наши бедра при каждом толчке. И через несколько секунд ее тело напрягается, а грудь перестает вздыматься, она задерживает дыхание, готовая вот-вот сорваться и кончить.

— Не останавливайся, — шепчет она, когда оргазм захлестывает ее, заставляя податься вперед и задрожать, пульсируя вокруг меня.

— Звуки, которые ты издаешь, когда кончаешь... — стону я, едва сдерживаясь.

Она улыбается моим словам, ее глаза закрыты, волосы растрепаны.

— Мне нужно повторить, — говорю я, меняя нашу позу, чтобы в этот раз я мог видеть ее лицо, когда она кончит. Теперь она подо мной, я раздвигаю ее ноги и снова проникаю в нее, целуя в плечо.

— О, черт возьми, Фокс, — выдыхает она, когда я вхожу до упора и даю ей секунду, чтобы привыкнуть.

— Я буду двигаться медленно, — говорю я, когда она поднимает подбородок, чтобы поцеловать меня. Я хочу, чтобы она кончила снова, поэтому медленно толкаюсь бедрами, продвигаясь глубже с каждым толчком. Это потно и сексуально, и ощущается так чертовски хорошо, что через несколько секунд ее киска сильно сжимается вокруг меня, вырывая у меня гортанный стон. Мой оргазм нарастает от кончиков пальцев, прокатывается по коже и обрушивается на меня так, что у меня перехватывает дыхание.

Влажность и тепло заливают ее, и она издает самый прекрасный звук наслаждения. Это самый интимный и уязвимый момент в моей жизни, когда ее глаза смотрят в мои, руки крепко обнимают меня, а дыхание такое быстрое, что я не могу его успокоить. В ее глазах стоят слезы, она тянется ко мне и ищет поцелуя, в котором я бы никогда не отказал. Наши губы и языки соединяются, словно мы скрепляем то, что произошло между нами. Подтверждение совершенства.

— Это было... — говорит она, и единственное, что я могу сделать — это снова поцеловать ее. Ответить ей единственным возможным способом, потому что это был не просто секс. Это перевернуло все мои представления и возвело произошедшее в абсолют.

Мы лежим в тишине, единое месиво спутанных и потных конечностей, прижавшись друг к другу, и только когда я слышу ее хихиканье, я открываю глаза.

— Ты улыбался с закрытыми глазами, — говорит она, проводя пальцем по моему носу и губам.

Я сжимаю ее пальцы и целую их, прежде чем сказать:

— Ты сделала из меня идиота. Может быть, даже слегка сумасшедшего. — На шатких ногах я встаю и беру полотенце из ванной, и тут меня осеняет. — Мы не предохранялись.

Она приподнимается на локтях, оглядывая свое тело.

— Меня это совершенно не беспокоит. Я предохраняюсь с восемнадцати лет, и... — Ее глаза встречаются с моими, когда она признается: — Кроме тебя, у меня был только один мужчина.

Я ошарашен, но не могу сказать, что несчастлив.

— Это безумие с моей стороны — ненавидеть того парня?

Она смеется, когда я вытираю ее бедра.

— Ты определенно ненавидишь того парня.

Она закрывает глаза и морщится.

— У меня не было никаких грандиозных планов относительно своей девственности, просто я не спешила ее терять, и вдруг мне исполнилось двадцать. Я училась в полицейской академии, а мой напарник заигрывал со мной. И мы просто сделали это. Пару раз, но я не хотела большего.

— Пожалуйста, скажите мне, что твоим напарником был не Кортес. — Я прищуриваюсь, глядя на нее.

— Моим напарником был не Кортес? — повторяет она, и в конце ее голос срывается.

— Да, я его чертовски ненавижу, — говорю я, когда она встает и целует меня в губы, прежде чем уйти в ванную. Я откидываюсь на подушки и думаю о том, что у меня нет права ревновать к кому-то из ее прошлого — не тогда, когда у меня тоже оно есть.

Она возвращается в комнату и поднимает с пола свое платье, но, прежде чем успевает подумать о том, чтобы надеть его, я сажусь и притягиваю ее к себе.

— Ты никуда не пойдешь.

— Я, конечно, не обратила внимания, когда мы пришли сюда, но это не твоя комната.

— Это гостевая спальня. Но это моя комната. Я больше не пользуюсь главной... — И когда я это говорю, понимаю, сколько сплетен она слышала, но она понятия не имеет, что произошло в ночь, когда умерла Оливия, или о разговоре, который я вел перед тем, как столкнулся с ней на краю кукурузного поля.