Бурбон и секреты

Глава 36

Фэй

Клайв бьет по басам в тот же миг, когда Маршалл вступает на трубе и выдает лучшее соло, которое я слышала за очень долгое время. Как бы Гриз ни хотел принизить этих ребят, они одни из лучших джазовых музыкантов, с которыми я когда-либо имела удовольствие выступать. Ударный фортепианный рифф — идеальное место в песне, чтобы поставить финальную точку.

С нежно-розовыми веерами из страусиных перьев, раскрытыми над моей головой и у бедер, я перемещаюсь по залу в свете софитов. Атласное красное платье- комбинация опускается достаточно низко, стоит мне наклониться и подать бедра вперед, и зрителям становится видно усыпанное блестками декольте и самые верхушки моих кисточек со стразами. Я, как обычно, выбрала проверенный голливудский образ, но сегодняшний вечер заслуживает немного больше гламура. На бархатных диванчиках в углу, Прю и Роми покачивают плечами в такт музыке, а Марла потягивает разливное пиво. Марла не улыбается, но в перерывах между музыкой она громко и протяжно свистит.

Я двигаю бедрами в сторону барной стойки, грациозно поднимая руки, пока веера из перьев вращаются. Сегодняшняя мелодия — блюзовая версия «Feeling Good» Нины Симон, и именно так я себя чувствую, зная, что план уже приводится в исполнение.

Когда я, в соответствии со сценарием номера, запрыгиваю на барную стойку, меня уже ждет бокал бурбона. После разговоров о нашем с Линкольном маленьком шоу на вечеринке после родео, Хэдли решила, что будет хорошей идеей завершать вечер именно бурбоном.

И вот сегодня вечером, когда группа исполняет последние ноты, я поднимаю свой бокал бурбона, а певица говорит:

— Дамы и господа, вы были прекрасной публикой. Выпьем за «Фокс Бурбон», последний раунд всегда за их счет. — Она поднимает свой бокал в сторону двери, и там стоит он. Линкольн Фокс, словно ожившая фантазия, в идеально сидящем черном костюме, с ухмылкой на губах и ямочками на щеках, уничтожающий каждую пару трусиков в зале. Его глаза цвета океана прикованы ко мне.

Я жду, пока публика опрокинет свои бокалы, прежде чем сделать то же самое, и мое внимание привлекает еще одно знакомое лицо в толпе. Уилер Финч не сводит с меня глаз и потягивает портвейн, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Один. Хэдли недвусмысленно дала понять, что Вазу вход в «Midnight Proof» закрыт. Он устроил достаточно неприятностей, и она попросила отца держать его подальше. Но я почему-то не ожидала увидеть Уилера. Я не видела его ни на одном из своих выступлений с тех пор, как начала работать здесь.

Сегодняшний вечер, как никакой другой, кажется неудачным совпадением. По спине пробегает холодная дрожь, но я держу улыбку, стараясь больше не смотреть в его сторону.

Я встаю на барную стойку и театрально выпиваю свой бурбон. Как только бокал опрокидывается, Хэдли тянет за шнурок на спине моего платья, и оно спадает, когда я делаю выразительное движение бедрами. Мои атласные шорты с высокой посадкой обрезаны так, чтобы мои ягодицы получали должное внимание, а стразовые накладки подчеркивают каждую грудь, даря публике именно тот финал, о котором она мечтала. Я двигаю плечами и бедрами, все мое тело вибрирует в такт ритму барабанщика, бьющего по тарелкам, и трубе, вытягивающей последнюю ноту. Такое шоу люди не забывают.

Спрыгнув с барной стойки, я быстрым шагом направляюсь по коридору к небольшой гримерке, которую Хэдли переделала из кладовки. Не успеваю я скинуть каблуки, как дверь открывается.

— Привет, Персик.

Я облегченно вздыхаю, что это он, и широко улыбаюсь, а он не останавливается, пока его руки не обхватывают меня и губы не прижимаются к моему уху.

— Ммм, ты пахнешь моим бурбоном.

Я глубоко вдыхаю его запах и наслаждаюсь объятиями — теплый аромат обожженного дуба и терпкой вишни, пропитанной бурбоном, заполняют мои чувства. Это восхитительно.

— Я не думала, что ты придешь сегодня. — Я бросаю взгляд на часы, которые показывают чуть больше полуночи. — Кто с девочками?

— Они решили провести вечер с Гризом, чтобы научиться играть на губной гармошке. Лили сказала, что хочет погадать ему по ладони. — Он улыбается, опуская руки на мои бедра и глядя на меня. — И я не люблю пропускать твои выступления...

Я прерываю его поцелуем, слишком взволнованная тем, что произойдет сегодня вечером. Он стонет мне в губы, держит крепче, целует глубже — именно то, что нужно.

Нас прерывает покашливание, раздающееся от дверей.

— Фэй, просто хотела узнать, все ли в силе насчет выпивки, — уверенно говорит Мэгги, прислонившись к дверному косяку.

Мы не планировали выпить, но она импровизирует, чтобы вывести Линкольна из-под удара. Его не должно быть здесь, поскольку я пытаюсь держать его подальше от нашего плана, а он, вероятно, думает, что отвезет меня домой, раз уж мое выступление закончилось.

Но у нас с Мэгги на вечер другое важное дело, о котором он узнает позже — если все пройдет гладко.

Через час мы будем в конюшнях «Finch & King» устанавливать камеры наблюдения до приезда персонала на тренировку в пять утра. Я уже побывала на экскурсии по конюшням, которые, как я и предполагала, представляют собой хорошо отлаженную машину. Экскурсии проводятся часто, даже в зимние месяцы. Группы водят по конюшням, позволяют покормить лошадей и посмотреть на ухоженные паддоки. Это красивая картинка, прячущая то, что происходит за ней. Жестокое обращение и преступные манипуляции индустрией, которые мы с сестрой намерены разоблачить.

Я установила несколько небольших камер снаружи, но самые важные кадры нужны изнутри — их внутренних помещений и офисов.

Кортес использовал Мэгги как рычаг давления, а меня — как приманку. Девочкам Кэллоуэй надоело играть по чужим правилам. Дело не только в том, чтобы поступить правильно. Для Мэгги это возмездие, а для меня — защита тех, кого я люблю.

Скоро начнется сезон скачек, и, если у нас все получится, «Finch & King» больше и близко не подойдут к победителям. При наличии достаточного количества улик они окажутся за решеткой. По крайней мере, видеозаписи и фотографии того, что творится за закрытыми дверями, могут сдвинуть дело с мертвой точки.

Линкольн целует меня в шею и, отстранившись, говорит:

— Я пойду проверю, спят ли девочки. Найди меня, когда закончите.

Я улыбаюсь, когда он целует мое запястье, а затем поворачивается к выходу. Он сжимает плечо Мэгги и натянуто улыбается, направляясь по коридору к бару.

Когда он исчезает из виду, Мэгги бросает на меня обеспокоенный взгляд.

— Сегодня я заметила в зале знакомое лицо. — Я точно знаю, о ком она говорит. — Какого черта здесь делает Уилер Финч?

Я застегиваю кардиган и натягиваю джоггеры поверх колготок и атласных шорт. — Это заведение его дочери. Может, он хотел увидеть Хэдли?

Мэгги грызет ноготь большого пальца и качает головой.

— Они не близки. Хэдли улыбается и целует его в щеку, когда видит, но на этом все и заканчивается. Это может быть случайный визит, но я сомневаюсь.

Я прячу в карман аметистовый камень удачи Лили и убираю волосы наверх. Мне жарко, и я волнуюсь из-за того, что мы собираемся сделать.

Мэгги в черной водолазке и широких джинсах, волосы собраны в хвост, глаза подчеркнуты темными тенями.

— Ты хорошо выглядишь. Подожди, ты с кем-то встречаешься позже?

Она закатывает глаза.

— О, пожалуйста, это звучит слишком серьезно. Свайпнула пару раз в Тиндере на случай, если сегодняшний вечер окажется неудачным.

Я моргаю, глядя на сестру.

— Мы собираемся проникнуть в «Finch & King», а потом ты, возможно, займешься случайным сексом?

— Мне нравится, когда есть выбор, — говорит она, шевеля бровями, пока мы идем по коридору «Midnight Proof» к черному выходу. — Не осуждай меня за мои случайные связи только потому, что ты теперь постоянно трахаешь папочку. Мы обе знаем, что ты сама потом отправишься к нему.

— И остроумно, и мерзко, — говорю я со смехом. — Но больше никогда так не говори.

— Кстати. Тебе достанется от Линкольна, когда он поймет, что ты скрыла это от него, — говорит она, поднимаясь за мной по лестнице и выходя через черный ход.

— Я знаю. — Я расскажу ему, когда дело будет сделано. Я не люблю что-то умалчивать, но мне нам с Мэгги нужно сделать это без посторонних.

Железная дверь с грохотом распахивается, и я сразу же ощущаю прохладу. Но в воздухе витает не запах круассанов или вечнозеленых деревьев, растущих через дорогу на городской аллее, а густой одеколон и запах сигарет. Как только дверь за мной захлопывается, я понимаю, что оставила сумку в своей импровизированной гримерке. Без ключей обратно не попасть.

Приглушенный свист заставляет меня замереть на месте, а кожа покрывается мурашками. Мэгги тоже его слышит, потому что ее пальцы скользят по моей руке, призывая меня молчать.

Мы резко оборачиваемся влево, когда кто-то произносит:

— Думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься, малышка Мэгги Кэллоуэй? — Ваз тихо смеется и выходит из тени, в которой прятался, прислонившись к стене переулка. Черт.

Мэгги молчит и придвигается ближе ко мне. Какого черта он здесь делает?

— Я думала, ты усвоишь урок с первого раза — не подкрадываться к женщине, Ваз. — Я наклоняю голову и смотрю на него, кивая на его перекошенное лицо. — Зажило не очень красиво.

— Фэй. Тебе следовало оставаться в своем шлюховатом мирке. Зачем ты полезла сюда? Я не могу понять, Блэкстоун был совпадением или ты такая же хитрюга, как твоя сестра? — Он подходит ближе, перекрывая путь в переулок. Цокая языком, он склоняет голову набок, наблюдая, как мы пытаемся увеличить дистанцию между нами. — Мэгги, Мэгги, Мэгги, ты не усвоила урок с первого раза? Думаешь, я не был серьезен, когда сказал тебе, что, если ты еще раз попытаешься меня обмануть, я тебя порежу на мелкие кусочки?

Мэгги не произносит ни слова и выглядит слишком спокойной, а у меня по венам хлещет адреналин, заставляя искать способ разрядить ситуацию.

Ваз облизывает нижнюю губу, и слюна с табаком, который он держит за щекой, стекает по подбородку. В этот момент щелкает лезвие выкидного ножа, и мы обе застываем.

— Ты пыталась представить все так, будто я краду у Уилера. — Он медленно качает головой. — Думаешь, это не заставило меня пристальнее следить за тобой? Та взбучка была просто ради забавы, девочка. Мы хотели посмотреть, как далеко ты готова зайти. Неужели ты думаешь, что Уилер главный только потому, что пожимает руки и родом из этого гребаного города?

— Именно так я и думаю, — огрызается Мэгги, ее ярость вырывается наружу, когда она смотрит на него.

— Меня это устраивает, Мэгги. Дело в том, что в этом городе мало кто о тебе высокого мнения. — Его глаза налиты кровью, он усмехается, будто его осенила чудесная мысль. — В этом городе любят посплетничать, не так ли? Особенно о том, кто с кем трахается. Ты это делаешь с офицером Кортесом? Трахаешься с ним? — Он улыбается, жуткой, медленной улыбкой, демонстрирующей его кривые зубы. — Или ты такая же крыса, как и этот ублюдок, Блэкстоун? Он истек кровью быстрее, чем мой брат. Кто бы мог подумать, что все, что нужно сделать, — это позволить гравитации работать на тебя. Мы бы кучу времени сэкономили с лошадьми, которых пришлось списать.

— Ты гребаный психопат, — сквозь зубы бросает Мэгги.

— Ты так говоришь, как будто это новость. Я не пытаюсь притворяться тем, кем не являюсь. — Его глаза устремляется ко мне. — В отличие от тебя, Фэй. — Он говорит это так, будто только что это понял. Что до этого момента до него не доходило, что я здесь не только ради развлечения.

— Уилер не обрадуется, узнав обо всем этом. Я не собирался сегодня уничтожать то, что осталось от семейки Кэллоуэй, но я люблю сюрпризы.

По спине пробегает новая волна дрожи, когда Ваз улыбается мне, но его спокойное поведение — просто маска, потому что через секунду он бросается к моей сестре. Я резко вдыхаю, когда он хватает ее за хвост и тянет к себе, а она пытается вывернуться.

Прижимая ее к своей груди, он что-то шепчет ей на ухо, а она кричит. Ее лицо искажается, как будто то, что он ей сказал, причиняет физическую боль.

И тогда я вижу, как его запястье дергается вперед.

— Нет! — кричу я, пока он медленно вонзает нож в ее бок по самую рукоять, как раз туда, где должна быть почка.

Мэгги стонет:

— Пошел… ты…

— Мэгги, зачем кусать руку, которые тебя кормит? — мурлычет он и заглядывает ей в лицо. — Если только ты не была там той ночью... — хрипит он ей в ухо, и у меня внутри все сжимается. — Ты видела то, чего не должна была видеть, девочка?

Я чувствую себя беспомощной. Ее лицо искажено от боли и залито слезами. Я знаю, что она изо всех сил борется за то, чтобы не сдаться. Она шумно дышит, и при каждом вдохе вздрагивает.

— Это больно, не так ли? Когда кто-то играет с тобой? Твоей маме и моему брату нужно было просто подчиниться. Таллис не мог держать Шелби под контролем, и мне пришлось вмешаться. — Ухмыляясь, он облизывает ее щеку. — У меня нет проблем с тем, чтобы делать трудные вещи. Как и у тебя, Мэгги. Мы делаем трудные вещи.

Он трется об нее своим пахом, вырывая из ее груди рыдания, и только после этого она выдавливает сквозь зубы:

— Отпусти меня, ты, больной ублюдок.

Я лихорадочно соображаю, что, черт возьми, я могу сделать, чтобы остановить это. Пытаюсь вспомнить, что у меня с собой. Керамбита нет. Мой электрошокер остался на зарядке. Проклятье. Я оглядываю пространство, и ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия, нет на расстоянии вытянутой руки.

Он притягивает ее ближе, прижимая предплечье к груди, и проводит носом по ее щеке, ее грудь поднимается и опускается.

— Здесь есть небольшое местечко... — Он медленно вытаскивает нож из ее раны.

В крике, вырвавшемся из ее горла, гнев преобладает над страхом, что он причинит ей еще больше боли, чем уже причинил.

Ваз приставляет кончик окровавленного ножа чуть ниже ее уха.

— Вот здесь находится то самое «сладкое местечко», и если нанести удар правильно, чем-то острым, то у лошади, человека, любого, кто не делает того, что ему говорят, красиво потечет кровь. Сначала быстро, словно вода из садового шланга, а потом ровно, как биение твоего сердца. — Он тихо присвистывает, а затем говорит: — Это прекрасное зрелище.

— Хватит, — рычу я, кровь бурлит, сердце колотится в ушах.

Он хмыкает в ответ.

— Неужели? Думаешь, я буду тебя слушать только потому, что ты вертишь тут своей маленькой тугой пиздой?

Она щурится, когда он трется щекой о ее щеку, ее глаза ищут в моих выход из этой ситуации. Когда я опускаю взгляд, то замечаю, что ее джинсы темнеют, пропитываясь ее кровью. Мое сердце камнем падает к ногам.

Поэтому я быстро принимаю решение и говорю:

— Ты ревнуешь, Ваз?

Его глаза встречаются с моими. Но я не даю ему ответить.

— Хочешь то, чего не можешь получить?

Он толкает Мэгги вперед, впечатав ботинок в центр ее спины так, что она падает на землю всего в нескольких футах от него. Я бросаюсь к ней, но он добирается до меня раньше, чем я успеваю преодолеть расстояние.

Я слышу голос, зовущий меня по имени, но не успеваю его разобрать, потому что боль взрывается в животе и отдается по всей спине.

Ваз снова бьет меня, прежде чем я успеваю прийти в себя, на этот раз сильнее, так что у меня перехватывает дыхание. Он орет что-то прямо мне в лицо, но я не могу разобрать слов, потому что пытаюсь отдышаться. Он хватает меня за челюсть, сжимая ее так сильно, что боль разливается по всему лицу. В секунду ясности и отчаяния я тянусь назад, пытаясь нащупать карман. Мои пальцы ищут камень, который я положила туда перед тем, как мы ушли. Одна сторона гладкая, а другая — неровная, фиолетовая. Его зазубренные края мало что сделают, но если я ударю его как следует, это отвлечет его настолько, что он отпустит меня.

Он плюет мне в лицо и говорит:

— Надо было убить твою мать той ночью. Как я и обещал. А потом прийти за Мэгги. А тебя оставить напоследок. Думаю, веселее всего будет наблюдать, как ты истекаешь кровью.

Я изо всех сил пытаюсь вырваться, но его хватка становится все крепче, пока я сопротивляюсь, крича и задыхаясь.

Он бросает взгляд на мою сестру, но я не вижу ее с того места, где он меня держит.

— Мэгги, — зовет он. — Я собираюсь повеселиться с тобой, прежде чем... — Но его слова замирают, когда я размахиваюсь изо всех сил. Зажав камень, я бью его кулаком по голове.

Дальше все происходит так быстро, что я едва понимаю.

Линкольн выкрикивает мое имя.

Руки Ваза отпускают меня.

Я отшатываюсь, едва удерживаясь на ногах, а Ваз смеется.

— Это не имеет значения, — говорит Ваз, держась за голову и выплевывая комок жевательного табака. — У меня много друзей в высших кругах. Я не собираюсь просто так...

Наконец, на этом его слова обрываются. Если бы я моргнула, то не заметил бы того, что сделал Линкольн. Быстрым и точным движением он подбирает с земли нож Ваза и, не колеблясь, крепко сжимает его и полосует лезвием по шее. У меня перехватывает дыхание, когда кожа распахивается, словно кто-то расстегнул молнию. Кровь льется по шее Ваза, его рука взлетает к ране, как раз в тот момент, когда Линкольн поворачивается и бросается ко мне.

Мэгги что-то бормочет в телефон.

— Кортес… срочно сюда… — говорит она, и в этот момент Ваз падает на колени, а затем лицом на тротуар.

Я всхлипывая прикрываю рот рукой, слезы текут по щекам.

— Посмотри на меня, — умоляет Линкольн, его безумные глаза полны паники. Ладони обхватывают мое лицо, он притягивает меня к себе, и я обмякаю в его объятиях, находясь в шоковом состоянии. — Посмотри на меня, малышка. Ты ранена? — Он бегло оглядывает меня. Но проблема не со мной... О Боже.

— Мэгги!