Девушки судьбы и ярости

23. Леи

Накануне свадьбы девушки готовят меня к частной церемонии обмена подарков с Королём – традиции, распространённой среди демонов. Единственный подарок, который я хочу преподнести Королю, – это удар ножом в сердце, но мадам Химура подготовила для меня целый набор менее опасных предметов.

К настоящему времени мы с девушками привыкли к рутине и играем свои роли с блеклой покорностью судьбе. Тем не менее настроение особенно угрюмое, несмотря на попытки Чжэнь и Чжинь его развеять. Даже их рассказ о том, как они с братом однажды выпустили обезьяну в особняке, а та всё перевернула в гардеробной их матери, не вызывает смеха. Всю неделю настрой был тяжёлым. Сегодня воздух будто стал свинцовым – таким густым и кислым, будто ласси слишком долго оставляли на жаре.

Чжэнь доводит до совершенства тёмно-вишнёвые румяна на моих губах. Её сестра стирает пятно с моей щеки. Блю и Аоки препираются, заправляя выбившуюся нитку вышивки в моём ханьфу. Ченна вплетает мне в волосы последние цветы: орхидеи – символ изобилия, пионы – символ мира, один анемон – знак предвкушения. Её пальцы прохладны и нежны. Она кладёт их мне на шею в молчаливом ободрении.

Когда-то я одевалась для вечера с Королём и представляла, что каждый слой моей одежды и косметики – это броня, которая превращает меня в ту, кого Король несколько часов спустя назвал “прекрасной маленькой лгуньей”. Прямо сейчас я едва ли чувствую себя сильной, и мне всё равно, красиво ли я выгляжу. Но я чувствую себя лгуньей. Цветы в моих волосах обычно вплетают краснеющей невесте, но я – не невеста. Вместо изобилия радости я хочу, чтобы орхидеи принесли в мой брак много крови – королевской, от моей руки. Вместо мира между нами я жажду войны. И единственное, чего я с нетерпением ожидаю, – это смерти своего будущего мужа.

Ченна окидывает меня критическим взглядом; даже за выбившуюся прядь волос мадам Химура может девушек поколотить.

– Ну, как я тебе? – я делаю театральный реверанс. – Похожа на идеальную Лунную Избранницу?

Мой голос сочится сарказмом, но она отвечает серьёзно:

– Да, ты идеальная Лунная Избранница.

Она говорит это не так, как Король и придворные. Она не имеет в виду, что я его избранница, а то же, что и повстанцы – избрана судьбой, чтобы сражаться и изменить будущее Ихары. От её слов у меня прилив гордости. Вера Ченны важна. Она не поминает богов всуе.

– "Идеальная" – вряд ли Девятой подходит это слово, – говорит Блю, но в её насмешке мало остроты.

Когда близняшки подбегают ко мне, чтобы заверить, как сногсшибательно я выгляжу, улыбка трогает моё лицо, но исчезает, едва я ловлю взгляд Аоки.

– Аоки… – тихо говорю я, желая объяснить, что всего лишь улыбнулась проявлению дружбы девушек, а не их словам. Но не успеваю я сказать что-нибудь ещё, как из коридора доносится стук когтей.

Вечно нетерпеливая мадам Химура врывается в комнату и подходит, чтобы осмотреть меня.

– Достаточно, – говорит она. – А вот с остальными... – она прищёлкивает языком. – Девочки! – она стучит тростью по полу, приглашая войти стайку горничных из касты Стали. – За работу!

Инстинктивно я двигаюсь, чтобы заслонить девочек от приближающихся демонов. Мадам Химура отгоняет меня в сторону.

– Не всё же тебе воевать, Леи-чжи, – огрызается она.

– Разве здесь не битва? – я хмуро смотрю на неё.

Когда горничные начинают дёргать Аоки за грязные волосы, а Блю отталкивает тех, кто пытается к ней прикоснуться, раздаётся голос Ченны:

– Мадам Химура, в чём дело?

Женщина-орлица окидывает нас жёлтыми глазами, выглядя наполовину озлобленной, наполовину измученной. Что-то в её поведении меня поражает: она слишком чопорная даже для себя.

– Король велел всем вам присутствовать сегодня вечером, – объявляет она.

Близняшки широко раскрывают глаза. Аоки ахает. Ченна пытается что-то сказать, но мадам Химура жестом призывает к тишине. Без дальнейших объяснений она подходит к ближайшей паре горничных, которые безуспешно пытаются снять с Блю грязную одежду.

– Король… Король снова позвал нас? – нетерпеливо спрашивает Аоки.

"А что, в прошлый раз тебе очень понравилось?" – хочется сказать мне.

Мадам Химура игнорирует её. Она командует горничными с чуть большей свирепостью, чем обычно, и те набрасываются на девушек, работая быстро и слаженно. Я беспомощно наблюдаю с дурным предчувствием, разливающимся по венам. Что Королю могло понадобиться от девушек? Он оставил их здесь после Лунного Бала, чтобы наказать меня, заставил их служить мне, всё это время купая меня в роскоши и несправедливо обходя их, превратил меня из равной им в узурпатора, связав моё возвышение с их страданиями. Он пытался отнять у меня единственное, что, как он знал, я ценю здесь – их дружбу.

Сегодня вечером он снова будет насиловать нам мозги?

Когда мадам Химура выходит что-то обсудить с командиром Разибом в коридор, Чжинь проверяет, что она вне пределов её слышимости, и обращается к нам обнадёживающим шёпотом:

– Может быть, теперь, когда Леи станет Королевой, нам тут станет лучше?

Блю фыркает:

– Думаешь, двор позволит Касте Бумаги присматривать за Королевой?

– Но она же Бумажная Королева...

Ченна мотает головой:

– Во дворце так не делают, Чжинь.

Я встречаюсь с Ченной взглядом поверх толпы горничных. Она уже наполовину накрашена, выглядит потрясающе с длинными волосами, заплетёнными в косы, характерными для её провинции. Румяна покрывают её загорелые щёки. По взгляду, который она бросает на меня, я понимаю, что мы думаем об одном и том же. Может ли это как-то повлиять на сопротивление?

– Может быть… он вызвал нас, чтобы поблагодарить? – предполагает Аоки. – В конце концов, это всё-таки церемония вручения подарков.

Блю резко смеётся:

– О да, это так похоже на Короля! Он такой щедрый демон!

Некоторые горничные в шоке прекращают работу. Другие пугаются, как будто боятся даже слышать о подобном.

Блю закатывает глаза:

– Что? Мы и так пленницы. Что с нами могут ещё сделать, кроме как убить? – она криво смотрит на нас. – Честно говоря, было бы облегчением не сидеть с вами в одном обществе.

Хотя она опять язвит, мне уже всё равно. Блю язвит – никто из нас не смеётся. Когда я снова смотрю на Ченну, её настороженное выражение лица становится ещё более мрачным. Хочется поговорить с ней – обсудить, как можно подготовиться ко всему, что должно произойти, но при горничных и других девушках это невозможно. Затем возвращается мадам Химура, которая находит девушек презентабельными, и прежде чем я успеваю опомниться, нас выводят из комнаты. Стражники ведут нас гуськом по освещённым фонарями коридорам.

Мы ещё в Лунном Флигеле, наши шёлковые тени скользят по полированному белому мрамору. Командир Разиб останавливается перед аркой. Над ней висит серебристая вуаль, неестественно неподвижная.

– Лунная Избранница и Бумажные Девушки, – объявляет он.

Вуаль откидывается в сторону, приглашая нас войти.

Магия касается кожи, когда я прохожу мимо. Я видела достаточно красивых мест во дворце, поэтому не удивляюсь новому окружению, но то, что ждёт за его пределами, настолько великолепно и неожиданно, что я не могу не дрогнуть.

Сначала мне кажется, что мы, должно быть, прошли через какой-то портал, который перенёс нас в сады Парящего Зала – место, где в канун Нового года я пыталась убить Короля. Затем я понимаю, что комнату специально заколдовали, чтобы она так выглядела. Пол – это не настоящий пруд с лилиями, а имитация пруда, когда из-под ног расходится рябь. Со стен и колонн свисают гирлянды пойманных светлячков и листьев. Над головой воссоздано ночное небо с несущимися облаками и пролетающими мимо птицами. Даже воздух наполнен сладкими ароматами, как в ночь Лунного Бала.

"Прекрасная маленькая лгунья" – так назвал меня тогда Король. И вот мы здесь, в прекрасной – не говоря уже о тщательно продуманной и мудрёной – лжи его собственного творения.

Когда входят другие девушки, выстраиваясь по обе стороны от меня, раздаются восхищённые возгласы.

– О, потрясающе! – ахает Чжэнь.

– Как мило! – вторит ей Чжинь.

Затем девушка рядом со мной шепчет:

– Отец.

Я замечаю ошеломлённый взгляд Блю, а потом прослеживаю за её взглядом в дальний конец комнаты, где вдоль стены возвышается подиум. Король восседает в центре на своём золотом троне, позади которого стоят стражники. Рядом с ним стоит на коленях Наджа вместе с несколькими высокопоставленными придворными, среди которых госпожа Ацзами. В конце подиума стоит невысокий седеющий человечек из Касты Бумаги, которого я принимаю за отца Блю, учитывая, что он единственный человек в зале, кроме нас.

– Идите сюда, – Король подзывает нас ленивым взмахом руки.

Стук шагов стражников кажется громким по сравнению с мягкими шагами наших атласных туфелек. Наши длинные юбки волочатся по водному полу. Мы подходим к подиуму, и тут я замечаю шаманов. Они стоят по обе стороны комнаты, наполовину скрытые колоннами. Их присутствие кажется мне странным; обычно шаманы плетут свою декоративную магию перед каким-либо событием. Могла ли Порча настолько усилиться, что им стало труднее создавать свои чары? Или они здесь по другой причине?

Отец Блю. Шаманы. Комната обставлена так, что похожа на сады, где я пыталась убить Короля.

Моё беспокойство усиливается. Двор ничего не делает просто так.

– Добро пожаловать, девушки, – протяжно произносит Король, когда мы склоняемся перед подиумом. Его тон становится резче. – Леи-чжи, присоединяйся к нам.

Я поднимаюсь по ступенькам, все взгляды устремлены на меня. Чтобы подойти к Королю, мне нужно пройти мимо госпожи Ацзами, и она бросает на меня короткий предостерегающий взгляд. На глазах у остальных мы больше не можем общаться, не выдав себя, и пока я иду к королевскому трону, разум лихорадочно пытается расшифровать её безмолвное предупреждение.

Король указывает на свои ноги:

– На колени. Лицом к своим... подругам.

Отсюда девочки выглядят такими уязвимыми, как будто могут в любой момент потонуть в магическом водном полу. Блю по-прежнему сверлит взглядом отца. Аоки смотрит поверх моей головы на Короля, на её лице светится надежда, она борется за его внимание.

Король встаёт, отбрасывая на меня свою тень.

– Среди кланов демонов, – начинает он, – есть традиция вручать подарки в ночь перед свадьбой. Будущие муж и жена предлагают друг другу пять даров, каждый из которых символизирует один из основных элементов: дерево, огонь, металл, воду и землю. Эти элементы являются основой нашего мира и точно так же составляют основу успешного брака.

Облегчение каскадом проходит через меня. Подарки – вот зачем он нас сюда позвал.

– Как принято, – объясняет Король, направляясь вдоль подиума к ступеням в конце его, – сначала я, как жених, преподнесу свои подарки Леи-чжи.

Каждый стук копыт – тяжёлый, угрожающий. Он направляется к девушкам, и я в замешательстве оглядываю комнату, ожидая появления слуги с королевскими подарками.

Никто не приходит.

Король останавливается рядом с Чжэнь.

Та поднимает на него взгляд, хмуря брови:

– Богоподобный Властелин...?

– Прелестная Чжэнь, – он наклоняется и берёт её рукой за подбородок. – Благородная, с богатым воображением, совершенными чертами лица, подобными искусной резьбе по дереву, – он переходит к её сестре. – Грациозная Чжинь – энергичная, сильная, как танцующее пламя костра.

Когда Король подходит к Блю, та отдёргивается, и с конца трибуны я слышу шипение:

– Ничему не научилась, дура…

Отец Блю.

Я чувствую прилив жалости к Блю, но ей на смену приходит гордость. Девушка устремляет на Короля свой самый холодный взгляд, на её лице отразилась насмешка, хотя я даже отсюда вижу, как она дрожит. Король хватает её за щеки и поднимает с такой силой, что она привстаёт с колен.

– Блю, – он произносит её имя так, словно ему противно. – С чем ещё сравнить такую жёсткую и своенравную девушку, как ты, кроме как с металлом?

Он бросает её на пол. Шлепок её рук по полу, когда она приземляется на ноги, резко звучит в тишине.

Король идёт дальше:

– Ченна.

Подруга остаётся невозмутимой, даже когда Король проводит своими покрытыми шерстью пальцами по её щеке и тёмным румяным губам.

– Мудрая, внимательная Ченна. Под спокойной поверхностью океана скрываются бурные течения.

Хочется закричать, броситься вперёд и оттолкнуть Короля, но страх приковывает меня к месту.

Выражение лица Аоки, когда Король наконец доходит до неё – если у меня оставалось ещё хоть немного воздуха в лёгких, то сейчас вышел и он.

– Мой Король… – шепчет она искренним, благоговейным голосом влюблённой. -Пожалуйста...

Король относится к ней нежнее, чем к другим. Слёзы текут по её щекам, когда он склоняется ниже – достаточно близко, чтобы они могли поцеловаться – и проводит пальцами по её волосам, затем вдоль линии подбородка дальше к горлу.

– Милая Аоки.

Она начинает хныкать, как побитый щенок. Сначала я не понимаю, что не так, потому что их поза такая интимная, а Король, кажется, даже не пошевелился. Затем я вижу, как её глаза выходят из орбит. Её слезы текут сильнее, щёки краснеют, и я с тошнотворным содроганием осознаю, что Король крепко схватил её за шею.

– Милая Аоки, – повторяет он. – Честная, верная – вот докуда тебе удалось протянуть свои земные корни.

Через секунду я вскакиваю. Не успеваю я спрыгнуть с подиума, как меня хватает стража. Я кричу и бьюсь, но меня снова опускают на колени, а затем что-то ещё хватает меня и удерживает на месте.

Магия.

Пара шаманов выходит вперёд, вытянув руки. Крики застревают у меня в горле.

Король отпускает Аоки так резко, что та падает на пол. Ченна хватает её, прижимая к себе рыдающую фигурку. Она смотрит на Короля с нескрываемой яростью, а тот поворачивается ко мне своей рогатой головой.

– Ну, Леи-чжи. Как тебе нравятся мои подарки?

Меня сжигает дикая ярость, но я скованна магией и могу только беспомощно наблюдать, как Король возвращается ко мне. Он взмахивает рукой – настолько небрежное движение по сравнению с тем, какой приказ он отдаёт, – и пятеро стражников, стоявших по бокам подиума, расходятся веером, каждый встаёт позади одной из девушек.

Эхом отдаётся металлический звон пяти вытаскиваемых клинков – и внезапно всё обретает смысл.

Обстановка в комнате напоминает мне о той ночи, когда я пыталась одолеть Короля – и потерпела неудачу. Отец Блю, шаманы – они не для украшения, а как оружие. А ещё Бумажные Девушки…

Мои Бумажные Девушки. Мои подруги.

Моя семья.

Возможно, тебе интересно, зачем я отправил их к тебе? Не волнуйся. Скоро узнаешь.

Не затем, чтобы они видели, как я становлюсь его Королевой, а совсем за другим.

Пять даров.

Пять жертв.

Девушки в ужасе. Чжэнь ничего не понимает, сестра цепляется за неё с широко раскрытыми и влажными от недоверия глазами. Ченна продолжает утешать рыдающую Аоки, хотя на её лице читается страх.

Блю ползёт вперед. Стражник, стоящий над ней, хватает её за воротник и дёргает назад, приставляя лезвие к её горлу.

Она издаёт вопль, которым меня пробирает до костей:

– Отец! Скажи им, чтобы прекратили! Скажи их остановиться! Папа! Папа!

Я слышу слабое цоканье с того места, откуда на неё смотрит отец. Раздражение.

– Умоляю! – кричит она. – Папа, умоляю! Умоляю...

– Я здесь не затем, чтобы помогать тебе, глупая девчонка! Я лишь хочу убедиться, что ты наконец принесёшь хоть какую-то пользу!

Его слова повергают всех нас в шок, мы замираем.

Блю издаёт слабый звук.

Ченна ужасается.

А Король смеётся:

– Неплохо сказано, советник Лао...

Раздается звон серебра – два сдавленных возгласа удивления.

Шаманы, удерживавшие меня своей магией, отшатываются. Им в лбы вонзаются метательные ножи. Я чувствую, как их магия слабеет.

Я резко оборачиваюсь и вижу, что госпожа Ацзами вскочила на ноги. Её лицо пылает. Она вытаскивает из-под мантии новую пару ножей – и вся комната погружается в хаос.