Девушки судьбы и ярости

39. Леи

Когда Кетаи Ханно входит в зал в сопровождении Наджи и королевской стражи, его появление меня поражает. Я не была уверена, что он придёт. Отчасти хочется верить, что это ради Майны, но более проницательный и мудрый голос внутри твердит, что это из-за предложения Короля.

Он получит всё.

Всю Ихару.

Король неподвижно наблюдает, как Кетаи ведут вокруг бассейна. Его чёткие шаги эхом отдаются от мрамора. Несмотря на брызги крови на одежде и коже, а также отвратительного вида порез вдоль челюсти, по тому, как он держится, никогда не догадаться, что он провёл несколько часов в бою. Как и его дочь, ясно, что Кетаи полон решимости не показывать Королю ни малейшей слабости. Только огонь в его глазах, устремлённых на противника, выдаёт эмоции. Он едва бросает взгляд на Майну, Меррина и Нитту – просто взмахивает ресницами, когда замечает их присутствие, без сомнения, анализируя наилучший способ воспользоваться ситуацией.

Когда процессия достигает трона, Наджа вонзает цзян в ножнах – оружие самого Кетаи – ему в спину, заставляя его упасть на колени.

– Поклонись своему Королю, – рычит она.

Тот низко опускается, хотя и не касается лбом пола.

– Зачем такие формальности? – протягивает Король. – И подумать только: мы провели так много банкетов и клановых собраний вместе, делили еду, питьё, вместе смеялись… Глядя на нас сейчас, Кетаи, любой бы подумал, что мы не знакомы.

Кетаи поднимает окровавленное лицо:

– Так оно и есть. Ты никогда не знал меня, демон. Хотя, к сожалению, не могу сказать того же о себе.

– Думаешь, что знаешь меня? – спрашивает Король тихо, с угрозой.

Лёгкая улыбка трогает губы Кетаи:

– Тебя знают все. Всегда были люди и демоны, подобные тебе, их будет много и после твоей смерти, – его улыбка становится ещё острее. – Труса легко распознать. Хочешь, я научу тебя это делать? Трус – это тот, кто применяет силу, когда лучше было бы действовать мягко. Он позволяет своему народу страдать, а сам купается в его крови. Он прячется за стенами, посылая других сражаться за себя. Он надевает доспехи и маски, думая, что это устрашит его врагов, хотя этим только доказывает, насколько боится сам...

Раздаётся треск – Кетаи падает лицом об пол.

– Наглая бумажная мразь! – плюётся Наджа, занося руку, чтобы ударить его снова. – Как ты смеешь так разговаривать с Богоподобным Властелином...

– Оставь его, он мой, – Король встаёт. – Его оружие.

Наджа вручает ему меч Кетаи. Король вынимает его из ножен.

После появления Кетаи, Меррин и Нитта боролись со своими узами. Нам всем известно, что Король не собирается сражаться честно, и Нитта с Меррином пытаются донести это до Кетаи, что-то неразборчиво выкрикивая сквозь кляпы. Когда они дёргаются сильнее при виде Короля, держащего в руках оружие Кетаи, стражники, стоящие над ними, удерживают их резкими рывками кандалов.

Когда демон-пёс, охраняющий Нитту, тянет её за ошейник, она замолкает. Но путы Меррина – это стержень, воткнутый в его руки-крылья. Его костяно-серые перья окрашены в красный цвет. Хотя боль, должно быть, невыносима, Меррин продолжает бороться. Хватка стражника ослабевает – и, прежде чем тот успевает опомниться, Меррин бросается вперёд.

Он врезается головой в Короля.

У Меррина вырывается кляп. Он кричит:

– Кетаи...!

Видна серебристая вспышка.

За ней следуют красные брызги.

Когда тело Меррина падает на пол, Нитта издаёт сдавленный крик. Его голова наклонена под неестественным углом, почти полностью отсечённая мощным ударом Короля.

Его оранжевые глаза безучастно смотрят вверх. Кровь хлещет из его шеи, быстро растекаясь по мрамору, и стекает в бассейн, распускаясь под поверхностью воды.

Меня сотрясает шок, волны ужаса и горя такие сильные, что я почти падаю на колени.

Я слишком ошеломлена, чтобы плакать. Я всё вижу слишком ясно: страдания Нитты, изумление Кетаи и Майны, наконец-то прорвавшееся сквозь стену, победоносную ухмылку Наджи и Короля, протягивающего окровавленный клинок Кетаи.

– Моё предложение о дуэли остаётся в силе, – говорит он. – Прими его – и больше никто не умрёт.

Кетаи поднимается на ноги и принимает меч.

– Ты назвал меня трусом, – говорит Король. – И всё же именно твой воин напал на меня сзади. Именно ты со своим кланом предал меня, – он разводит руками. – Ну же, Кетаи, давай разберёмся с этим раз и навсегда. Демон – против человека, Король – против главы клана. Или ты боишься, что проиграешь тому, кого назвал трусом?

– В случае моей победы, – говорит Кетаи, – битва заканчивается.

– В случае моей победы, – парирует Король, – я уничтожаю всех твоих предателей-последователей до единого.

– Этому не бывать.

Король подзывает стражников. Они передают ему длинный, богато украшенный меч. Король отступает назад, освобождая пространство между собой и Кетаи.

Тело Меррина продолжает лежать между ними.

– Боги слышали твоё обещание, – напоминает Кетаи Королю, принимая боевую стойку. – Если нарушишь его – прогневаешь богов.

На мгновение мне кажется, будто Король напрягается в своих доспехах. Затем он опускает голову, так что его бычьи рога смотрят вперёд – два острых позолоченных острия, сами по себе оружие. Высоко подняв меч, он ревёт:

– Лучники, огонь!

У Кетаи нет времени среагировать. Воздух наполняется свистом десятков пронзающих его стрел…

И тошнотворно глухих ударов, когда они достигают цели.

Разрывается плоть. Стрелы проходят насквозь. Другие вонзаются в кости, торчащие из ног Кетаи, его руки, плечи, спину, череп. Красные потоки вырываются из его пронзённого тела.

Нитта вскрикивает.

Майна пытается подняться. Демон-кабан, который её сторожит, бьет её дубинкой по голове, и она падает к его ногам без сознания.

– Мой Король! – кричит Наджа с маниакальным смехом. – Всё получилось!

Тот игнорирует её. Отбросив неиспользованный меч, он подходит к Майне и Нитте.

– Убейте их, – приказывает он.

Я уже перелезла через край балкона, воспользовавшись тем, что лучники отвлеклись. Теперь нужно только спрыгнуть.

Я тяжело падаю, приземляясь на сиденье трона. Раздаются крики; Король поворачивается; стрела со свистом пролетает над моей головой, так близко, что задевает волосы. Приближаются другие, но я уже ныряю в сторону, хотя и не к Майне и Нитте.

К Королеве.

Её удивленный вскрик обрывается, едва я зажимаю ей рот рукой и приставляю кинжал к горлу.

– Тронь кого-нибудь из нас, – кричу я, – и я убью её!

– Стойте! – гремит Король. – Стойте!

Стражники, которые бежали ко мне, стрелы, которые были вложены в тетивы ещё дрожащих луков, замирают. Кратковременная тишина проносится по залу – и вот тогда мы это слышим.

Глухие удары и грохот боя.

Грохот ног, копыт и тяжёлых лап.

Боевые кличи и вопли боли.

Всё стремительно приближается.

Сердце воспаряет. Наша армия вошла во дворец. Кензо, Лова, кого бы Кетаи ни назначил командовать солдатами перед своим уходом, – они не верят, что Король сдержит своё слово, и продолжают сражаться.

Когда поток несущихся тел врывается под арку, её черный занавес срывается и исчезает под топотом сапог. В Зале Предков воцаряется хаос.

Стражники, которые целились в меня, теперь бросаются навстречу наступающей армии. Сыплются новые стрелы – только под крики с галерей, где появилось ещё больше наших солдат. С балконов летят тела. Комната сотрясается от хруста костей и ударов мечей.

Королева Демонов вырывается из моей хватки. Я оборачиваюсь, чтобы она меня узнала.

– Это я! – говорю я, убирая руку от её рта. – Король привёл меня к твоей постели, чтобы показать, что ты беременна. Я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль. Я хочу вытащить тебя отсюда.

В её бычьих глазах вспыхивает узнавание.

– Леи-чжи, – говорит она. – Лунная Избранница.

– Пожалуйста, просто Леи.

– Меня зовут Шала, – кивает она.

– Ты можешь стоять? – я протягиваю руку, чтобы помочь ей.

Когда она поднимается на ноги, я хватаюсь за цепь, привязывающую её к трону, и тяну. Трон не сдвигается.

– Позволь мне помочь, – говорит Шала.

Цепочка натягивается в её сильной хватке. Мы вдвоём напрягаемся, постанывая от усилия, пока от внезапного толчка крепления не поддаются – и цепь слетает. Я спотыкаюсь, Шала подхватывает меня прежде, чем я успеваю упасть.

– Спасибо, – говорю я, уже поворачиваясь в поисках Майны.

Вместо этого я замечаю Нитту. Она тащится по скользкому от крови полу к брошенному Королём мечу. Цепь волочится за ней. Она успевает схватиться за оружие и защититься, когда стражник, от которого она ускользнула в суматохе, бросается на неё. Нитта парирует его удары, затем пронзает его насквозь королевским клинком.

Его дёргающееся тело падает на неё сверху.

Мы с Шалой подбегаем, стаскиваем с неё мёртвого демона. Я вытаскиваю меч и передаю его Нитте, помогая ей сесть.

– Леи! – выдыхает она, не веря своим глазам. – Ты... ты жива?

– Да, – отвечаю я, одаривая её мимолетной улыбкой, и обращаюсь к Шале. – Ты можешь отнести её? Нитта не может ходить.

Шала приседает:

– Сидя у меня на спине, ты сможешь лучше защищаться.

Пока я помогаю ей подняться, Нитта торопливо рассказывает мне:

– Майна только притворялась без сознания, когда стражник ударил её. Когда прибыли наши солдаты, она бросилась за Королём. Она ранена, Леи, она слаба, и я не знаю, куда они делись...

– Я знаю, – отвечаю я, уже уходя.

Я пробираюсь сквозь сражающиеся фигуры и направляюсь в дальний конец комнаты. Битва становится просто неистовой, как будто все чувствуют, что судьба Ихары решится в этой комнате на финальных взмахах оружия и когтей. Я уклоняюсь от посоха, когда его владелец целится в воина из Касты Бумаги рядом, затем уклоняюсь от кулачной драки между двумя демонами, кровь заливает мне лицо от их ударов.

Я добираюсь до стены под балконом, с которого спрыгнула ранее. Как я и ожидала, нагрудная броня Короля и ножные щитки валяются внизу. Галерея достаточно низкая, чтобы демоны могли помочь друг другу дотянуться, но слишком высокая для человека. Я пытаюсь взобраться по стене, но соскальзываю вниз – камень слишком отполирован, чтобы за него ухватиться. Я кручусь в поисках чего-нибудь, что могло бы мне помочь...

Мимо лица проносится копьё.

Его металлический наконечник протыкает стену в дюйме от моего носа.

Я слышу шаги тяжёлого демона позади себя и бросаюсь в сторону. Кулак демона промахивается в дюйме от меня. Я уклоняюсь, когда он снова приближается ко мне, его удар касается моего правого плеча. Я перекатываюсь и ухожу в прыжке, выставляя кинжал. Удар пришёлся коренастому демону-тигру по щеке.

Он замахивается мясистым кулаком мне в лицо. Я отскакиваю подальше, затем вонзаю кинжал ему в бедро.

Когда демон шатается, я запрыгиваю на его сгорбленную спину и, спрыгнув с него, хватаюсь за копьё, воткнутое в стену.

Тело содрогается, когда я стукаюсь о камень, но ноги прочно стоят на рукояти копья. Прежде чем я успеваю упасть, я прыгаю к балкону…

Дыхание вырывается из меня, когда я врезаюсь в него.

Пальцы хватаются за выступ. Стиснув зубы, мышцы протестующе ноют, я подтягиваюсь. Как раз тогда, когда пальцы вот-вот ослабят хватку, я поднимаюсь достаточно высоко, чтобы зацепиться рукой за балкон и подтянуться.

Я падаю на пол галереи, тяжело дыша. Но нельзя терять время. Продолжая хватать ртом воздух, я поднимаюсь на ноги и, спотыкаясь, выхожу.

Дворец за его пределами опустел. Рёв битвы стихает. Я бегу по пустым коридорам, возвращаясь тем же путём, которым мы с Майной пришли сюда. Даже если бы я не знала дорогу, можно было бы ориентироваться по размазанным пятнам крови на полу.

Добравшись до внутреннего двора, где спрятан секретный туннель, я вижу, как Майна и Наджа сцепились в бою.

Белая лисица издаёт пронзительный смешок, когда видит меня. Её мех, ранее безупречно чистый, теперь забрызган красным. При дневном свете это выглядит зловеще, почти нереально, но порезы и синяки на лице Майны говорят об обратном.

– Посмотрите, на эту бумажную шлюху, – усмехается Наджа, танцуя вне досягаемости меча Майны. – Твоя ненаглядная пришла умереть вместе с тобой. Как романтично.

Майна снова вырывается. Наджа защищается взмахом когтей.

– Боги, – рычу я на белую лису, поправляя рукоятку своего кинжала, – я ни капельки не буду скучать по тебе.

И я присоединяюсь к Майне. В том, как мы сражаемся, нет ничего элегантного. Движения Майны небрежны из-за усталости. Её правый глаз так распух, что вряд ли она им что-то видит. Ей трудно соблюдать равновесие, но я рядом и отражаю когти Наджи. Я усиливаю атаку, которую Майна начала, но не успевает закончить. Мы сражаемся вместе, и даже если это слишком беспорядочно, мы не сдаёмся, изматывая Наджу.

Нам достаточно лишь раз ошибиться.

Мы с Майной прижимаем Наджу к стене. Майна наносит низкий, размашистый удар по её ногам. Наджа не успевает отступить, поэтому вместо этого поворачивается боком…

Как раз под мой кинжал.

Я всего лишь царапаю ей кожу; порез едва ли толще листа бумаги. И всё же, то ли из-за удивления, то ли из-за самодовольства, Наджа останавливается, давая Майне возможность использовать инерцию своего предыдущего выпада, чтобы взмахнуть мечом.

Нож глубоко впивается Надже в бок.

С воем белая лиса падает на колени. Её рука бесполезно хватается за вскрытую плоть, из неё хлещет ярко-красная кровь.

Я вонзаю кинжал ей в грудь.

Серебристые глаза Наджи вспыхивают и тут же тускнеют. Я отступаю, вытаскивая кинжал из её рёбер, и она падает ничком на плитку, окончательно обмякнув.

Сердце бешено колотится.

– Она мертва, – говорю я. – Она действительно мертва.

– Леи… – Майна хватает меня за руку. Она хрипит, согнувшись почти вдвое. – Король...

Я помогаю ей добраться до входа в коридор. Крышка откинута в сторону. Кровавый след ведёт вниз по ступенькам.

– Он ранен, – говорю я.

– Это я его ранила… – объясняет Майна между хриплыми вдохами, покачиваясь на месте. – Когда мы выходили из зала… Но не знаю...

Она подается вперёд.

Я хватаю её, помогая опуститься, убираю липкие волосы с её разбитого лица, впервые после Зала Предков получив возможность разглядеть её поближе. Она выглядит ужасно: кожа покрыта пятнами и кровью; обычно загорелая кожа теперь серого цвета; правый глаз превратился в луковицу, а под ним, обозначая её прелестную щеку так же чётко, как татуировка, видны отпечатки королевских костяшек пальцев.

Она пытается сесть, но я мягко толкаю её обратно. Её потрескавшиеся губы приоткрываются:

– Король...

Я целую её в лоб.

– Им займусь я, – говорю я. – Если он ранен, он не мог уйти далеко. Ты выполнила свою часть, Майна. Пришло время мне выполнить свою.

– Леи… – хрипит она, когда я направляюсь к туннелю.

Я готова отвергнуть её протесты. Вместо этого она устремляет на меня мрачный, пылкий взгляд.

– Закончи, что начали, – шепчет она.

Он у подножия лестницы среди трупов своих стражников.

В темноте Король – не более чем осунувшаяся фигура, привалившаяся к стене. Но я узнала бы этот силуэт где угодно: симметричные рога, их золотой узор тускло поблескивает в пылинках, падающих сверху; округлые плечи, необычно стройные для демона-быка; длинный нос и выступающая челюсть, с губами, которые когда-то желали моего тела, хотя оно никогда ему не принадлежало. Даже в кромешной тьме я бы узнала его, потому что ощущение не просто физическое. Я ощущаю его присутствие каждой частичкой себя. Точно так же, как Майна похожа на песню, на которую я не могу не ответить, Король Демонов – это болезненный, фальшивый крик, который отталкивает меня с каждым звуком.

С лезвия капает кровь, окрашивая мой кулак в красное.

И сейчас я убью Короля, одетого в его собственные цвета.

Он тяжело дышит. Странный свист сопровождает каждый выдох. Как обычно, Майна недооценивала себя. Она не просто ранила его, а так сильно, что едва он спустился по лестнице, как рухнул.

Боевая маска Короля упала, или, может быть, он выбросил её из-за нехватки воздуха. Она лежит у его ног, насмешливо глядя на нас. Он выглядел таким властным, когда я впервые увидела его в броне. Теперь маска бессильна – вместе с демоном, которого она не смогла защитить.

Он не двигается, пока я не оказываюсь прямо над ним, моя тень падает на него так же, как его тень падала на меня так много раз.

Медленно, с усилием Король поднимает подбородок.

Единственный арктическо-голубой глаз встречается с моим взглядом.

Я никогда не чувствовала себя спокойно в присутствии Короля, но сейчас я чувствую спокойствие. Мой взгляд скользит вниз – туда, где его руки прижаты к бокам. Я опускаюсь на колени и бесстрашно, рывком разжимаю их.

Меч Майны вонзился глубоко. Кровь пульсирует, пропитывая его одежду, каштановый мех становится чёрным.

Хрипы Короля становятся всё более прерывистыми, когда я подношу кинжал к его груди, прикасаясь кончиком к промежутку между ребрами, где Кензо однажды показал мне.

Постарайся завтра целиться именно сюда.

Не останавливайся, пока кинжал не войдёт полностью.

Дрожащий и слабый, Король пытается схватить меня за руку, но я отталкиваю его, не прерывая зрительного контакта. Я хочу увидеть это: страх – тот самый, который появляется, только когда понимаешь, что у тебя вот-вот отнимут что-то незаменимое.

Я вижу его и улыбаюсь.

Я могла бы оставить Короля умирать. Он долго не протянет – на этот раз никакие шаманы не придут его спасать. Никакая магия не заживит ему раны. Но когда мы смотрим друг на друга, сердце бьётся со спокойной ясностью, что так и должно быть. Именно так, как я хочу, чтобы оно было. Власть, которой всегда обладал Король – навязывать свои желания другим, – теперь получила я.

Всё, что я могла бы сказать, проносится у меня в голове. Мыслей так много: слова, рождённые моей болью и его жестокостью; жизни, которые он разрушил; тела, сердца и надежды, которые он разбил; шрамы, которые он оставил. И всё же делиться ими, дарить их ему кажется неправильным.

Он их не заслуживает. Большего он от меня не заслуживает – кроме этого.

– Мы победили, – просто говорю я Королю. И вонзаю нож ему в грудь.

Я нажимаю сильнее.

И не останавливаюсь.