Два семестра волшебства (СИ)

Глава двадцать четвертая Меняют что-то в жизни

Айлинн проснулась и не сразу поняла, что вообще происходит. А когда поняла, то… даже немного огорчилась. Потому что ночь с Ирвином не походила на её встречи со Стивеном… никак, совсем, ни с какой стороны.

Никогда не было так нежно, и так сладко, и не казалось, что весь мир вокруг звучит с вами в унисон… это потому, что он, ну, намного опытнее неё? Или дело вообще не в этом?

Ладно, не важно. Теперь она хотя бы знает, как это бывает. И придётся признать, девчонки были правы — Стивен просто… никакой, вот. И даже если продолжения не будет…

Только вот Ирвин сначала целовал её, а потом спросил, что она скажет насчёт продолжения вечером у него дома.

Что? Он готов продолжать? С ней? В самом деле?

— Ты чего? — тихонько спросил он её. — Айлинн, не думала же ты, что я так долго нарезал вокруг тебя круги только для того, чтобы сбежать первым же совместным утром?

Ой. Это он вообще о чём?

— Я… я не знаю, я мало думала, — смотреть на него не выходило, отвернуться — тоже, потому что и впрямь тесно, и вдруг он не поймёт, что она сейчас говорит неправду, потому что как раз думала-то о нём много?

Но он только рассмеялся — совсем тихо.

— Да ладно, — и снова поцеловал её, куда-то за ухом. — Ты чудесная, Айлинн. Нет, я не хочу сбежать. И очень надеюсь, что оказался для тебя достаточно хорош, и ты не погонишь меня пинком под зад, поганой метлой или каким-нибудь другим хитрым артефактом. Потому что я-то совсем не хочу расставаться.

— Ты… ты очень хорош, — вот, она это и сказала, и даже посмотрела на него. — Мне совсем не хочется расставаться. Но… рабочий день же?

И так нерешительно это прозвучало, что он снова рассмеялся.

— Рабочий день — это важно, ты права. Но после работы — продолжаем? — и подмигивает ещё, вот ведь!

Айлинн взглянула на него, в глаза его серые, бесстыжие. Это нормально — вот так лежать, обнявшись, потому что не пошевелиться, совершенно раздетыми, даже одеяло куда-то свалилось, когда будильник зазвонил и они проснулись, и говорить — продолжаем? Или просто договориться сейчас сразу, что… продолжаем?

— Да, — ответила она раньше, чем успела тщательно взвесить, права ли она, давая такой ответ.

— Спасибо тебе, дорогое мироздание, что дало дожить до этого дня! — возгласил он и принялся выбираться из постели. — Вот теперь можно и встать, да? Только скажи, прекрасная моя Айлинн, сколько сейчас времени и ко скольки тебе на работу?

— Будильник у меня в рабочие дни на семь, а на кафедре мне нужно быть в девять.

— Так, я не понял — мы куда торопимся вообще? Прорва ж времени, до нашего корпуса десять минут ползком, а нормальным шагом и того ближе!

Айлинн ещё понять ничего не успела, а он вернулся, растянулся, занял собой всю её кровать и устроил её сверху.

— Ирвин, но…

— Успеем!

— А поесть?

— Придумаем что-нибудь. Обязательно. Непременно.

И почему ей не хочется возражать, хоть всё это — какой-то лютый протест против заведённого порядка? Но… наверное, в жизни иногда нужно что-то менять? И это шанс попробовать?

Почему бы не поверить ему, что они всё успеют? И… что будет, если целовать его веснушки? И схватиться за него покрепче, потому что… потому что.

А после она встала-таки и убежала в ванную. Она хозяйка, нужно хоть по бутерброду сделать. Или даже что-то посерьёзнее.

Уже в ванной стукнула по голове мысль — они ж не предохранялись вчера! Как, как так можно было? Быстро, прямо сейчас, набрать воды в ладонь, что ли. Рука тряслась, первую воду она расплескала. Со второй вышло. А потом можно было прислониться к стене и выдохнуть.

Стивен никогда не забывал про предохранение. Говорил — если уж мы маги и нам это проще, грех не пользоваться. Но Стивен — артефактор с упорядоченными мозгами… и чёртов зануда, да. А у неё в квартире сейчас рыжий ураган по имени Ирвин.

И пока он умывался, она поставила на печку турку, разыскала в холодильнике пару яиц и молоко, и остатки хлеба в шкафу, и принялась жарить гренки. И вправду, успеет добежать, ей здесь недалеко. А ему, наверное, нужно бы заехать домой?

— Что это так богически пахнет? — а она и не услышала, как он подошёл.

— Это… простой завтрак.

— Да ладно! Судя по тому, что я вижу, это самый лучший завтрак на свете!

Айлинн точно знала, что гренки с кофе — это совсем просто, это не яичница с ветчиной и не омлет, и не правильно сваренная каша с орехами и ягодами, и не сардельки с чем-то там. Просто, ну, что было. Но Ирвин восхищался так, будто она сделала что-то невероятное. И она видела — он искренен, так и думает. Надо же, как бывает.

Или она просто чего-то не знает о завтраках, о жизни и о людях вообще?

У неё никогда не было стола, только подставка для ноутбука, которая ставилась на подлокотники кресла. А единственный стул стоял рядом с подоконником. Ирвин притащил из комнаты кресло, сел сам и усадил её сверху, и они ели — хорошо хоть вилок у неё несколько! А то ей пришлось бы взять ложку.

Но — оказалось, что поесть можно и так. И утро в целом оказалось только лучше. И после уже можно было оставить посуду в раковине — вопиющее нарушение правильного порядка вещей, одеться и побежать вниз. Ирвин подхватил её за руку и они добежали даже за пять минут, наверное, и вот уже стоят на крыльце, и ей не хочется отпускать его ладонь, потому что — просто не хочется, и всё.

— Я приду, — шепнул он. — Умоюсь нормально, а не как кошка лапой, переоденусь и приду. Годится?

— Годится, — улыбнулась Айлинн.

— Вот и отлично, — он поцеловал её, и они расцепились наконец-то.

На кафедре никого не было — у профессора Довса третья пара, он к ней и придёт, первая пара вообще только у профессора Мэнсфилда, остальные к десяти подойдут, а то и позже. И хорошо, потому что Айлинн никак не могла отдышаться и прийти в себя.

Стоило только остановиться, так память сразу же подбрасывала картинки из предыдущей ночи — как это у них было. Его улыбку, его руки, его невероятное сильное тело. И что это вообще такое, почему она дожила до своих лет и не знала, что так тоже бывает?

Преподаватели приходили и уходили на пары, она здоровалась, о чём-то спрашивала, что-то делала… но мыслями всё ещё оставалась там и тогда. И когда пришёл Ирвин — у него третья пара, но пришёл-то он пораньше, поздоровался громко, прислушался к звукам из кабинета профессора Довса — тот недавно пришёл и шуршал там какими-то бумагами. А Ирвин взял Айлинн за руку и вывел в коридор.

— Вот теперь здравствуй, — обнял и поцеловал. — Да не страдай же, нет никого в коридоре, я сначала проверил, не совсем же дурак, правда?

Да вообще не дурак, и правда — никого нет, и наверное, не будет, пока не закончится пара. Можно закрыть глаза, и…

— Какая прелесть, — холодный женский голос пролился ведром холодной воды на голову.

Айлинн дёрнулась, но её мгновенно куда-то повернули. Она приоткрыла глаза… и из-за плеча Ирвина увидела профессора Элисон Горэй. Она-то могла подобраться своими некромантскими ходами незаметно. И что ей здесь нужно?

Но профессор Горэй только хмыкнула, открыла дверь кафедры и вошла.

Ирвин опустил руки, Айлинн взглянула на него — что это было-то?

— Пошли, узнаем, что ей нужно, — подмигнул Ирвин, взял её за руку и тоже двинулся на кафедру.

Такого отличного утра в жизни Ирвина не случалось уже давно. Вот прямо очень-очень давно. Если бы можно было не ходить в Академию, день вышел бы вообще отличным, но — тут уж как вышло, доживём до выходных и оторвёмся, да?

Конечно, судя по виду Айлинн, концепция «доживём до выходных и оторвёмся» была ей незнакома, но ничего, разберётся. Такая талантливая девушка просто не может не разобраться. А он поможет.

Ирвин доставил Айлинн в Академию, потом рванул домой. Осмотрел квартиру критическим взглядом, подумал и заказал дополнительный клининг, и ещё — доставку еды на вечер. Потому что — освободимся, и к нему домой.

Душ, переодеться, обратно в машину и в Академию. Сегодня пара, потом придут прогульщики на отработку, а потом ещё и первокурсники на факультатив. Ирвин очень надеялся, что за это время Айлинн тоже завершит свои рабочие дела, и потом они рванут к нему.

Рванут, и… так, стоп. Нечего, сейчас нечего. Он ещё не раз коснётся её невероятно нежной кожи, поцелует везде-везде, помурлычет, когда она тоже будет касаться его — легко и невесомо, а потом сильнее…

Вперёд, короче. Всё будет, а сейчас — всё внимание дороге и другим делам.

Но… на кафедре никого не было, зато была она. Повернулась, улыбнулась. Не просто улыбнулась — прямо просияла улыбкой. Ирвина как мягкой лапой кто-то внутри погладил.

И уж конечно, он тут же сгрёб её в охапку, правда, снаружи, в коридоре. И кто б знал, сколько бы они там простояли, если бы не холера некромантская Элисон Горэй, кто только её звал!

Ивин постарался транслировать Айлинн всё возможное спокойствие и поддержку, взял её за руку, подмигнул успокаивающе — мол, всё норм, я с тобой — и двинул внутрь следом за Элисон.

А Элисон уже что-то вещала профессору Довсу. Ирвин прислушался.

— Посмотрите пожалуйста, профессор. И вместе подумаем, что тут можно сделать, — и голос у неё был как-то такой, что Ирвин даже с ходу не понял, чего ей вообще надо.

Профессор Довс громко хрюкнул.

— Айлинн, детка, Бакстона не видела ещё сегодня? — спросил громко.

— Я здесь, господин профессор, — также громко сказал Ирвин и заглянул в кабинет заведующего, не выпуская, впрочем, руки Айлинн.

— Вот и славно, что здесь. Заходи и полюбуйся, — и подаёт Ирвину бумагу с большим количеством мелко напечатанного текста.

Ирвин взял и вчитался.

Так, это какая-то докладная, кто автор? О, драгоценный Джеймс Оливер и кто он там ещё. Ещё одна холера некромантская. Даже не холера, скотина. «Довожу до вашего сведения следующие факты вопиющего нарушения целесообразности учебного процесса, систематичности и последовательности осваиваемых знаний и навыков»… чего? Это вообще о чём?

Ирвин вчитался, и оказалось — о том, что он, Ирвин Бакстон, не имеющий ни степени учёной, ни звания профессора, ничего, имеет наглость устраивать какие-то факультативы, привлекать к ним каких-то студентов, с которыми даже не работает, потому что не имеет нужной квалификации, и не принимать во внимание мнение компетентных старших товарищей по этому поводу. Причём то самое мнение до сведения Ирвина Бакстона было предметным образом доведено.

Чего? Это вот всё словоблудие — по тому поводу, что он пропихнул первокурсников на игры факультета? Да ладно, ему что, жалко?

Ирвин взглянул на Айлинн, но та смотрела непонимающе, и он сунул ей лист. Посмотрел на профессора и на Элисон.

— Э-э-э-э… это серьёзно? — только и смог он спросить.

— Полагаю, да, — впрочем, профессор Довс тоже прячет усмешку.

Профессор — союзник?

— Необыкновенно серьёзно, — если бы Ирвин не был уверен в том, что Элисон смеяться не умеет, то и не удивился бы, потому что она усмехалась.

— И что с этим делать? Если что, я не готов обламывать студентов, они уже по уши во всём этом деле и готовятся. А если перестанут готовиться, мы их потом до самого выпуска ни в какие мероприятия не затащим, вот увидите, — и почему дурак этого не понимает?

Вообще он сам-то давно ли был студентом, забыл, что ли?

— Я склонен согласиться со своим сотрудником, — кивнул Довс. — Студенты вовлечены в процесс подготовки, серьёзно тренируются, что несомненно идёт им на пользу. Всем студентам — и вашим, Элисон, и нашим.

— Я поняла вас, — Элисон снова усмехнулась. — Пока это… явление было адресовано только мне, я желала послушать, что думает по вопросу ваша сторона.

— Я не вижу в действиях Бакстона ничего предосудительного, — пожал профессор Довс плечами. — И вам, Элисон, желаю того же. Не знаю… поговорите с вашим сотрудником, расскажите ему о наших традициях, в конце концов. Я понимаю, что он у нас взялся… издалека, и что-то может показаться ему странным. Пускай привыкает.

Чего? Взялся издалека? Это откуда?

Ирвин ничего не слышал о том, что у Сазерлендов кто-то взялся откуда-то издалека. Нужно узнать? Но вообще во время учёбы мимо такого павлина пройти было бы никак нельзя, он здесь не учился. Тогда где же?

Элисон кивнула, поднялась и вышла из кабинета профессора, а уже оттуда провалилась в свою изнанку мира.

— Что это было, профессор? — спросил Ирвин.

— Не бери в голову, — отмахнулся тот. — Взялся — и делай, ладно? И вот ещё, кстати. После зимних каникул у нас здесь будет конференция, как раз по нестандартным взаимодействиям. Большая и с международным участием. Давай-ка ты подумаешь и выступишь с чем-нибудь, хорошо? — и смотрит на Ирвина так, будто тот только и делает, что на конференциях выступает, и для него это самое обычное, что только может быть.

— Профессор? — не поверил Ирвин.

Какая, нахрен, конференция, можно без этого?

— Спроси у Айлинн, она расскажет тебе, что это не страшно. Если сам тему не придумаешь — приходи, сообразим вместе. Для начала это может быть какой-то случай из практики, или обобщение нескольких случаев. Всё то же самое, что ты делаешь со студентами, только словами, а не действиями.

— Профессор, я не умею словами, — выдавил Ирвин из себя.

— Значит, пришло время научиться, — сообщил профессор. — И вообще, пара уже начинается, дуй в зал. И по дороге подумай.

Он сам поднялся из-за стола, и Ирвину тоже не осталось ничего, кроме как повернуться, взять ключ от зала и пойти, куда послали.

Ничего, он ещё подмигнёт Айлинн на прощание. Потому что впереди — отличный вечер.