Незаконченная жизнь. Горянка

46

Поднялись по широкой, лишенной какого-либо декора серой лестнице на третий этаж, прошли по такому же безликому, освещенному лишь пасмурным светом из больших окон коридору. Оба мужчины невольно подстраивали свой шаг под медленный, неуверенный ритм Алии, передвигающейся на костылях. Андрей инстинктивно сделал движение, чтобы поддержать ее под локоть, но она, чуть заметно качнув головой, отказала — она помнила его же слова о том, что слабость здесь непозволительна. Всеволод, поймав этот безмолвный диалог, снова одобрительно улыбнулся уголками губ.

Зашли в приемную, показавшуюся Лии на удивление старомодной. Массивная темная мебель, тяжелые портьеры на окнах, скрипучий деревянный паркет. Худощавая женщина средних лет, не отрываясь от ноутбука, что-то быстро печатала, лишь на секунду подняв на вошедших безразличный взгляд поверх очков.

— Проходите, вас ждут.

Всеволод поблагодарил ее кивком и первым зашел в кабинет, придерживая перед девушкой тяжелую дверь.

Просторный кабинет был залит рассеянным светом из высокого окна. За широким полированным столом сидел невысокий седоволосый мужчина. Напротив него — второй, чуть моложе. Бросив на него взгляд, Лия едва заметно вздрогнула, машинально облизав внезапно пересохшие губы. Его она знала, видела мельком в телевизоре, но что важнее — он был на ее собственной свадьбе.

Его лицо было искажено злым, напряженным выражением, узкие губы под аккуратной бородкой плотно сжаты, а черные глаза сверкали нескрываемым недовольством. На Алию он смотрел откровенно враждебно, с примесью презрения и пренебрежения.

Третьего мужчину она едва заметила, настолько он оказался неприметным. Невысокий, худощавый, с тонким хищным лицом, полускрытым тенью от штор, в дорогом костюме, но почти лысый. Когда она повернул голову, свет отразился в линзах его очков, за которыми за девушкой наблюдали хищные, ледяные глаза, считывающие малейшие ее движения и эмоции.

Всеволод пожал руки всем троим мужчинам. Тот, кто сидел во главе стола, не произнеся ни слова, кивнул на кресла.

Алия осторожно села, настороженно всматриваясь в присутствующих. В горле пересохло, но головы она не опускала.

— Итак, — начал тот, что сидел во главе, опуская приветствия и представления. Достаточно было того, что они знали, кто она. — Значит именно вам, Алия, мы обязаны столь непростой ситуации?

Вопрос ответа не требовал, однако на нее смотрели пристально.

— Мне жаль, что доставила вам неприятности, — ровно отозвалась девушка, — однако, заверяю, меня тоже никто не спрашивал. Так сказать — поставили перед фактом.

Ни улыбки, ни эмоции на лицах. Лия знала, что Андрей хочет помочь, но сейчас его помощь только могла помешать.

— Расскажи мне, как с твоей точки зрения все произошло? — наконец, спросил главный. — Без подробностей, в трех предложениях.

Алия кивнула.

— Меня похитили на окраине Волгограда — ст. 126 УК РФ, удерживали насильно — ст. 127, избивали — ст. 116 и насиловали — ст. 131. Кажется, я ничего не упустила и уложилась в одно предложение.

Темные глаза Всеволода предостерегающе прищурились, однако сидевший во главе едва заметно дернул уголками губ.

— И ты готова выйти с этим в прессу, так? Обвиняя целую нацию, создавая напряжение в обществе?

— Нет, — покачала головой Лия, — я с большим удовольствием забыла бы про эту историю, раз и навсегда, однако вынуждена всерьез опасаться за свою жизнь и жизнь близких мне людей. Поэтому готова обратиться к тем, кто, согласно законодательству, мою жизнь защищает. В полицию. Где подробно изложу все то, что произошло со мной за неполных три месяца. Полагаю, — она чуть склонила голову в сторону сидящего напротив нее кавказца, — уважаемый дядя станет свидетелем моих слов. Он был гостем на празднике, где меня отдали незнакомому мне мужчине.

Тот вспыхнул алым под бородой, а в глазах отразилась нескрываемое бешенство.

— Но… но… — тут же вмешался сидящий во главе. — Алия, мы все прекрасно осведомлены о случившемся с тобой… трагическом недоразумении, не так ли, дорогой друг? — он плавно повернулся к кавказцу, вкладывая в слово «друг» тонкий оттенок давления. — Из-за ошибок отдельных лиц нельзя упрекать целые народы.

Лия снова провела языком по пересохшим губам, чувствуя, как учащенно бьется сердце.

— Я всегда полагала, — она медленно опустила и вновь подняла ресницы, встречая взгляд разгневанного мужчины, — что разумные люди способны отыскать компромисс даже в самой, казалось бы, безвыходной ситуации. Уверена, многоуважаемого дядю ввели в заблуждение, как и многих других почтенных людей, и я ни секунды не сомневаюсь в его честности. — Она склонила голову в почтительном, но не подобострастном поклоне. — И приношу свои извинения, если ненароком задела ваши чувства, дядя.

— Вижу, — сквозь зубы прошипел тот, — тебя многому научили… о чем забыл твой отец.

— Каждая культура, дядя, имеет право на уважение. А каждый человек — на выбор. Я уважаю вашу культуру, однако и вас прошу дать мне право выбора.

Их взгляды на несколько мгновений встретились, и Лия опустила глаза первой. Не потому что не смогла выдержать, а потому что, всем своим видом подтверждая свои слова, проявляла уважение к старшему и по возрасту и по положению человеку.

Мужчина во главе стола хотел еще что-то добавить, однако неожиданно откашлялся тот, кто сидел в углу.

— Достаточно, — услышала Алия тихий, очень спокойный голос. — Полагаю, мы услышали достаточно. Алия, Андрей Всеволодович, вы можете быть свободными. Мы тут сейчас…. Поговорим… Аксакалами, так сказать.

Андрей поднялся сам и подал руку девушке, которую она на этот раз приняла. Помог выйти из кабинета и не говоря ни слова, повел к машине.

И только там, сев на теплое, мягкое сидение, Лия вдруг поняла, что у нее дрожат колени, а лицо Андрея — белая, безэмоциональная маска. Без лишних слов они выехали со двора здания и отъехав на два квартала, остановились около одной из кофеен города. И только тогда Андрей обернулся к спутнице и вдруг порывисто обнял ее за плечи, притягивая к себе.

— Умница, — шепнул в ухо, от чего у нее мурашки побежали по позвоночнику, — Какая же ты у меня умница! — и поцеловал ей холодные пальцы, крепко сжимая в своих руках.

В уютной кофейне Лия, вышедшая на улицу впервые за несколько недель, не могла надышаться запахами свежей выпечки, десертов, кофе, апельсинов. Андрей не торопил, улыбаясь, наблюдал за ней, когда она снова и снова читала меню, не зная что выбрать — хотелось всего и сразу. Но сам за нее выбор не делал, заказал только себе чашку крепкого американо.

Алия, наконец, остановилась на Латте с мятой, венском штруделе с мороженным, наслаждаясь каждым кусочком, каждым глотком свободы. Настоящей свободы. Напряжение чуток отпустило, хотя она видела, не смотря на довольный вид Андрея, что он все еще напряжен.

— Думаешь…. -неуверенно спросила, — мы смогли их убедить?

— Думаю, Лия, что ты — прирожденный адвокат, — мягко ушел он от ответа. — И что бы они там сейчас не решили, больше я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Если придется — уедем из страны с Заремой и твоей мамой….

— Не придется, — к ним неслышно подошел Всеволод. На его жестком лице играла довольная улыбка. — Напоишь отца чаем? — он сел за столик напротив Лии, хоть и обратился к Андрею. — Всеволод Михайлович, Алия, — протянул девушке руку и крепко пожал. Она ответила тем же.

— Приятно познакомится, — несмело улыбнулась она.

— Мне тоже, — хмыкнул тот. — Неожиданно очень приятно. Признаться, ожидал другого. Андрюш, снимаю все вопросы по вчерашнему. Понял. Принял. Одобряю.

Лия недоуменно посмотрела на Резника, который едва сдерживал довольную улыбку. А потом подвинулся чуть ближе к ней, давая отцу больше места.

— Итак, охломоны, — Всеволод отпил принесенный чай. — Поскольку головняка у наших больших друзей сейчас выше крыши — прошедшие выборы встряхнули всех и смачно, они ясно дали понять аксакалам, что те были не правы. Алият Магомедовой больше нет, есть Алия Астахова, которая к Дагестану никакого отношения не имеет.

— Разве…. Так можно? — пролепетала Лия, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, то ли радости, то ли облегчения, то ли обиды, что все, кто изломали ее, уйдут от ответственности.

— В вашем с твоей сестрой случае, Лия, — устало вздохнул Всеволод, — это наилучший выход. Нет, малышка, не думай, что они это сделали ради тебя. Роль сыграло несколько факторов, которые в совокупности привели к такому решению.

Лия внимательно слушала отца Андрея, понимая, что сейчас он едва заметно приоткрывает для нее изнанку большой политики, большой игры, в которую она оказалась невольно вовлечена.

— Алия, прошедшие выборы были сложными и тяжелыми. Оппозиция набрала силу, вся страна видела сколько людей вышли на улицы. Никто не знает, что может стать детонатором, девочка. В памяти военных еще сильна чеченская война, злость никуда не делась. Сейчас на Кавказе мир, очень хрупкий и не стабильный. Любая мелочь может и там пошатнуть ситуацию. Между федералами и Кавказом договор, федералы не лезут туда, регион не встает на дыбы. Твое похищение этот паритет сильно пошатнуло. Тебя вызвали на встречу не потому что пожалели, а потому что хотели понять твою суть — один твой прыжок со скалы о многом говорит. И твою внешность, Лия, которая сыграла тебе на руку. А теперь представь себе: ситуация в обществе и без того накалена, и тут все медиа — сначала независимые, вроде Новой газеты* или Радио Свобода**, а после и федеральные, тиражируют похищение молодой девушки, с яркой, славянской внешностью прямо с улиц российского города. И не просто похищение, принуждение к замужеству, насилие и побег. Побег такой, что хоть сейчас экранизируй и фильм снимай. Твой характер, твоя красота, твоя грамотная речь, бездействие полиции, свадьба по законам шариата, а не по светским законам — ты готовое знамя для оппозиции, символ слабости власти. Да тебя хоть сейчас во главе Русского Марша*** ставь, — невесело усмехнулся мужчина. — Ох, если бы они могли, они бы с удовольствием уничтожили тебя сами, но вот беда — тебе помогали волонтеры со всей России — несколько поисковых групп из разных городов, чтобы не засветиться, твою историю знает слишком много людей. Погибни ты сейчас — ничто бы уже не удержало эту историю в мирном русле. Заткнуть рот всем — не получится точно. Хоть живая, хоть мертвая — ты бы стала символом, знаменем. А символы, особенно такие, для системы — самая большая опасность.

Алиевы совершили огромную ошибку, что похитили тебя, думали, это сойдет им с рук. Магомедов совершил еще большую ошибку, что устроил грандиозную свадьбу, настроив этим против себя и местных, и федералов, и силовиков, и вояк, у которых тоже есть светловолосые дочери, а злость от войны — еще горячит кровь. Ну и самое главное, произойди тоже самое в соседнем регионе — вряд ли кто-то рискнул бы помочь, увы. Но тут история другая.

Таким образом, Лия, старики поставят Магомедову жесткие условия. Они запретят ему к тебе приближаться или пробовать вернуть. С Алиевыми ситуация чуть другая — боюсь сам Ахмат сейчас, не имея возможности дотянуться до тебя, свою ярость сорвет на них. Печально….

— Ни чуть, — холодно уронила Алия. — Мне так точно не жаль, — она вспомнила холодные глаза деда, наблюдающего за избиением, похотливые глазки Адама, изуродовавшую внучек Ильшат. Они заслужили свою участь.

— Ты и Зарема можете жить так, как считаете нужным, для Дагестана вас больше нет, но не приведи вам бог туда вернуться. Как и тебе, Андрей, — он перевел глаза на сына. — С этим регионом ты закончил раз и навсегда. Это жесткое условие, которое менять нельзя. Мне четко дали понять, что, если ты появишься там — твоя жизнь пойдет на минуты. Ты понял?

Андрей резко втянул воздух.

— Андрей, ты спас многих. Ты спас две жизни, ты сделал все, что мог. Остановись сейчас, иначе ты не только себя подставишь, но и все, что тебе дорого. Это — цена свободы Алии и Заремы.

Андрей согласно кивнул головой, опуская глаза. И Лия поняла, что бывают такие договоренности и сделки, которые нельзя нарушать. Резник только что заключил именно такую.

— Вот, собственно, дети, и все, что я хотел вам сказать. Алия, красивое у тебя имя, звонкое. Папа дал?

— Да, — улыбнулась, немного грустно девушка. — Мою бабушку — она умерла молодой — звали Алият. Но папа решил, что не хочет звать так, поэтому выбрал созвучное имя — Алия.

— Әлия — ару қызы сен халқымның

Әлия — батыр қызы сен халқымның

Ерке құсы кен даламның! — с улыбкой продекламировал Всеволод. — Знаешь эту песню?

— Конечно, — рассмеялась девушка, чуть покраснев. — Не знала, что вы знаете казахский язык так хорошо.

— Папа долгое время работал в Казахстане, — Андрей глянул на отца. — Провел там… медовый месяц с мамой. Перевели после одной… хм… выходки…. Или сослали, да, пап?

— А ну, цыц! — прищелкнул тот языком. — Алия, настоятельно рекомендую Москву пока не покидать. Договор договором, а этот Ахмат…. С приветом. С большим приветом. Будьте пока на глазах. Есть работа, жилье?

— Есть, — вместо нее ответил Андрей. — Как раз хотел спросить, Лия, у меня освободилось место секретаря. Зарплата не самая большая, но зато юридическая практика.

Сердце Лии сделало кувырок внутри: и от перспектив, и от того, что будет возможность видеть его каждый день. Пусть просто видеть — на большее она не рассчитывала.

— Мне бы…. — тихо опустила глаза, — хоть диплом защитить… так и не успела…

— С этим, думается, проблем не будет, — Всеволод допил свой чай. — Идея хорошая, по крайней мере вы будете под присмотром. Ладно, дети, детали своего сотрудничества обсуждайте сами, я поехал. Андрей, — он пожал руку сыну, — Алия…. — внезапно поцеловал девушку в щеку.

Почти отошел, но вернулся и наклонился к Андрею, прошептав почти на самое ухо.

— Уволь Есю, Андюх. Не доводи ситуацию до греха.

И вышел, оставив сына поджавшим губы.

Рука Резника, лежавшая рядом с рукой Лии, осторожно задела ее пальцами, переплела их, накрыла собой, согревая, поддерживая, поздравляя.

Лия не удержалась. Из глаз покатились слезы. Она порывисто обняла Андрея за шею. Засмеялась, стараясь сдержать накопившееся напряжение.

Он смеялся тоже, крепко обнимая ее.

* российская общественно-политическая газета. Известна правозащитной направленностью, а также журналистскими расследованиями. 5 сентября 2022 года Басманный суд Москвы на основании иска Роскомнадзора аннулировал у «Новой газеты» лицензию СМИ в России

** 5 декабря 2017 года организация была внесена Минюстом РФ в реестр «иностранных агентов». 20 февраля 2024 года Минюст России внёс издание в реестр «нежелательных организаций».

*** ежегодные шествия и митинги русских националистических групп, организаций и движений. Мероприятия периодически запрещались, а их организаторы и участвовавшие демонстранты встречали противодействие со стороны сил правопорядка