Незаконченная жизнь. Горянка

48

Лия с лёгкой улыбкой закрыла ноутбук, скользнув взглядом по настенным часам в просторном офисе. Стрелки показывали начало пятого, а Андрей всё ещё не вернулся из суда. Значит, снова придётся перестраивать его расписание. Она действовала почти машинально — привычными движениями передвинула совещания, перенесла встречу с особенно капризным клиентом на завтра, умело смягчив разговор мягким, чуть игривым голосом, и только потом позволила себе коротко выдохнуть, улыбнувшись сама себе.

На должности секретаря она работала всего десять дней, но за это короткое время почувствовала, как будто вернулась к жизни. Гипс с ноги недавно сняли — ходить приходилось с тростью, шаги ещё отзывались болью, но это не портило настроения. Наоборот, каждый шаг казался победой.

Она жила. По-настоящему.

Дышала полной грудью, выходила гулять по Москве вместе с Заремой, слушала уличных музыкантов, смеялась над их экспромтами, заходила в кофейни, где долго выбирала десерты — то себе, то маме, то сестре, — чтобы вечером, за чаем, все трое улыбались.

Дома они с Зарой устраивали кулинарные соревнования, наперегонки придумывая блюда, чтобы порадовать Надежду. Мать часто не сдерживала слёз, глядя на своих девочек, — теперь от счастья.

Когда Заре сделали новую причёску и коротко подстригли густые чёрные кудри, её лицо засияло по-новому — тонкое, живое, с тёплой, немного упрямой улыбкой. На улице мужчины стали оборачиваться ей вслед, и Зара смущённо краснела, не понимая, радует ли её это или пугает.

Она словно заново училась жить. Навёрстывала всё, что когда-то у неё отняли — свободу, радость, простые удовольствия. Читала книги, смотрела фильмы, бродила по магазинам, выбирала одежду. Лия щедро делилась своими вещами, и каждая новая деталь гардероба превращалась для сестры в маленький праздник.

Иногда они останавливались перед зеркалом, встав рядом — две девушки, похожие и непохожие одновременно: черноволосая и светлая, разные внешне, но с одинаковыми глазами, в которых жила одна и та же память. И одно, общее для обеих чувство — тихая, хрупкая радость того, что жизнь всё же продолжается.

Лие было проще, не смотря на пережитый кошмар, она знала и другую жизнь, жизнь, которой Зара только училась. Училась, внимательно прислушиваясь к ненавязчивым советам сестры и тетки, обе из которых любили ее как родную.

Вести о своей свободе она приняла со слезами счастья, а вот новости, что у семьи Алиевых большие проблемы — потемнев лицом. Ни слова не сказав, ушла с кухни в комнату, которую делила с Лией и долго сидела там, глядя в темное окно.

Алия зашла тихо и села рядом с сестрой, не говоря ни слова, уважая молчание и тишину той.

— Лия…. — прошептала Зара, — мне…. Жаль только…. Маму…. Я ужасный человек да?

— Нет… — вздохнула Лия. — Мама — это мама, какой бы она не была. А остальные…. Да и хрен с ними, Зара. У них, в отличие от нас с тобой, выбор был всегда.

На этом тему и закрыли — Зарема стала активно готовиться к поступлению на дизайнерские курсы. Да что там, ей приходилось усиленно учиться, наверстывать пропущенные 10 и 11 классы школы.

А Лия вышла на работу.

Андрей сдержал обещание — ее взяли в его компанию секретарем. Поначалу она лишь осваивала новый ритм: вела расписание самого Андрея и генерального директора компании, принимала звонки, сортировала документы. Но за внешней рутиной скрывалось гораздо больше. Лия слушала — внимательно, сосредоточенно, с профессиональным интересом.

Каждое слово, каждая деталь имели для неё значение. Она не просто систематизировала бумаги — она вчитывалась в них, стремясь понять внутреннюю логику компании. С фанатичной целеустремлённостью Лия изучала структуру бизнеса Андрея, разбиралась, какие подразделения за что отвечают, кто из сотрудников играет ключевые роли.

Постепенно, сначала заочно, а затем и лично, она знакомилась с младшими партнёрами — и поражалась тому, насколько выверенной и продуманной была система управления фирмой.

Даже в отсутствие самого Резника, который почти два месяца находился в разъездах, компания работала без сбоев — чётко, уверенно, словно по внутреннему механизму, который не зависел от присутствия хозяина. Клиенты распределялись между партнёрами, задачи выполнялись в срок, ни один проект не был упущен. Всё функционировало так безупречно, что Лия ловила себя на мысли: эта структура жила собственной жизнью — сильной, независимой и странно притягательной.

Профессионализм юристов и адвокатов поражал её.

Они находили зацепки там, где дела казались безнадёжными; извлекали аргументы из тончайших деталей, словно ювелиры, вытачивающие оправу для истины.

С циничными шутками, с ироничной лёгкостью, за которой скрывалась стальная выносливость, они работали на износ.

Для них побеждать в судах было не просто задачей — это было делом чести, вопросом профессионального инстинкта. И хотя каждый из них прекрасно понимал правила этой игры, — играли они всегда до конца.

Лия, как начинающий юрист, не позволяла себе ни вмешаться, ни перебить.

Она слушала.

Ловила слова, жесты, интонации, наблюдала, как мысль рождается из тишины, как из уст партнёров выходят решения, способные изменить судьбу клиента.

Ей казалось, что за каждым их движением скрыта особая энергия — энергия власти, знания и уверенности, к которой она сама только начинала приближаться.

Андрей не запрещал ей присутствовать на совещаниях, иногда, даже звал сам, когда у нее была такая возможность — обычно вечером, после конца официального рабочего дня. Алия не возражала — ей было интересно. Смело оставляя место, где телефон уже не разрывался каждые пять минут, она, сидя в своем уголочке, полностью погружалась в детали особо сложных дел. Иногда, едва сдерживала улыбку над острым и черным юмором юристов.

Иногда, ловила на себе внимательный взгляд Андрея. И тогда, сердце замирало в груди, сладко и горько одновременно. Понимала, что он тоже изучает ее, ее потенциал, ее возможности, но все же, иногда, позволяла себе думать о чем-то большем, чем просто профессиональное внимание.

Хотя сама давно отгородилась от него новой стеной формальности. Те объятия в кофейне, когда они праздновали общую победу, так и остались в прошлом. В ее хрустальной шкатулке, заняв место с его единственным поцелуем.

И хоть наедине она и называла его по имени — все остальное оставалось за стеной субординации. Потому что больше всего Лия боялась потерять даже саму возможность видеть его, слышать его и учиться у него, что неминуемо бы произошло, узнай хоть кто-то, какие запретные чувства она носит внутри себя.

Тем более под бдительным и любопытным оком коллег, большинство из которых ее историю знали. Первые дни она вообще чувствовала себя музейным экспонатом, на который заходили посмотреть из любопытства, а шепот и слухи носились по коридорам со сверхзвуковой скоростью.

Анфиса Павловна — женщина лет 60-ти, на место которой и пришла Лия, только поджимала губы, неодобрительно косясь на вбегающих в приемную девушек из разных отделов, которые вдруг все и сразу решили, что у них есть срочные дела в приемной, которую делили генеральный директор компании Шилов Роман Васильевич и старший партнер и владелец — Андрей Резник. Пару раз она даже прикрикнула на них, и, наконец, терпение потерял и генерал — вышел в приемную, широко распахнув двери, и с порога начал задавать рабочие вопросы двум женщинам из бухгалтерии, доведя тех до состояния паники.

— Побрякушки, — в сердцах выругался он, и скользнул стальными глазами по Алии.

Поджал недовольно губы и ушел к себе.

Девушка тряхнула головой.

— Мдя… — услышала рядом с собой тихий голос Анфисы, — ситуевина…

— Почему я ему так не нравлюсь? — ровно спросила Лия, понимая, что по должностной инструкции совмещает должность секретаря Андрея и секретаря Романа.

— Потому что… — Анфиса махнула рукой, — Еська — его какая-то там родственница. То ли сестра троюродная, то ли племянница…. Как говорится: кровь — не водица.

Женщина внимательно посмотрела на свою молодую сменщицу. Лия вздохнула и закусила губу — она уже не один раз слышала это имя — Есения. Красивое, нежное, звучное. Оно то и дело возникало в тех слухах, что преследовали Лию на работе. А стол в приемной — большой, удобный, около окна, отгороженный небольшой стенкой, так и оставался все эти две недели пустым, однако с личными вещами хозяйки.

Алия покосилась на стол.

— Она на больничном, — спокойно пояснила Анфиса. — А потом — сразу перейдет в отдел корпоративного права руководителем. Приказ уже готов и подписан.

— А я тут при чем? — удивилась слегка Лия.

— Ну, Еська три года была личным помощником Андрея Всеволодовича. И пока тут сидела, никак мне замену найти не могли — она всех кандидаток засыпала. Тебя тоже будет, даже с учетом того, что это уже не ее обязанность.

— Напугали ежа голой жопой… — едва слышно пробормотала Алия.

— Не советую тебе с Есенией ссориться, — холодно и жестко осекла девушку Анфиса. — Она умная и жёсткая, она не за красивое личико была помощником Резника и его доверенным лицом — голова у нее очень хорошо варит. Не тебе с ней спорить и соперничать.

— Да я и не собиралась, — пожала плечами девушка, прикрывая глаза, и принимая к сведению.

А вечером шла домой, вдыхая сырой осенний воздух Москвы, и думала про себя, что просто не будет. Она не боялась женских пересудов и сплетен, она не боялась борьбы.

Она боялась увидеть, как Андрей будет смотреть на незнакомую ей девушку теплыми, ласковыми глазами, и понимать, что никто и никогда не посмотрит так на нее.

Кроме Ахмата.

Вздрогнула всем телом от этой мысли, крепче сжимая в руках горячий стаканчик с кофе. Остановилась напротив маленькой кофейни и постаралась преодолеть головокружение.

Неужели призрак этого мужчины никогда не оставит ее?