Играя с ветром

Глава 34

Через силу собрался. Ноги казались ватными, непослушными и будто чужими. Выехал с паркинга, гоняя в голове адрес. Я не сокращал путь, терпеливо выстаивая пробки, будто хотел оттянуть это мгновение. А когда припарковался у типичной обшарпанной девятиэтажки, как-то полегчало.

– Как пластырь…

Поднялся, стукнул в дверь нужной мне квартиры. И хотел было обрадоваться и убежать, когда мне открыл какой-то потный и абсолютно пьяный мужик.

– Ты ко мне? – он дыхнул на меня парами алкоголя.

– Надеюсь, что нет…

– Дядя Вень, это ко мне, – за спиной алкаша появилась Дина.

Я брезгливо поморщился, смотря на покрытый вековой грязью пол. А как представил, что придётся разуться, меня чуть наизнанку не вывернуло. Благо у моих ног тут же очутились одноразовые тапочки.

– Спасибо.

– Проходи.

Признаться, проходить мне не хотелось совершенно. Какие-то жуткие обои грязно-ржавого цвета свисали со стен козырьками, будто готовы укрыть головы жильцов от непогоды прямо в квартире. Стандартная трёшка, вот только вид у неё был такой, будто здесь затерялась во времени старая добрая коммуналка, где все равны в призрачной ответственности и безответственности в равных долях. Странно… Тем утром, убегая отсюда, я всего этого не заметил.

Дина светилась, нервно подпрыгивала, указывая на дальнюю дверь темного коридора. Толкнула створку, впуская меня в довольно милое и чистое пространство. Воздух пах валерьянкой и мятой, незаправленный диван был покрыт мелкими цветастыми подушечками, а стены увешаны плакатами попсы из детства.

– Пришёл, – Дина выключила телевизор и стала быстро прибирать лёгкий беспорядок, будто и не ждала меня вовсе. Накрыла плюшевым покрывалом диван, скинула с тумбы гору фантиков от конфет, попутно засунув в рот недоеденный пряник.

– Я думал, что плачу достаточно, чтобы снять себе более-менее приличное жильё, – расстегнул пиджак и присел на скрипучий деревянный подоконник.

– Ты пришёл о квартире поговорить? – Дина нервно перекидывала косу с одного плеча на другое, теребя край голубого сарафана. – Я беременна. Ты понимаешь?

– Понимаю, – почему-то всматривался, пытаясь увидеть очертания живота.

– Ты хочешь доказательств? – хмыкнула она с плохо скрываемой обидой.

– Хочу.

– Мы с сыном помешали тебе, да? Как хорошо у тебя всё складывалось, а тут бах… – она весьма умело манипулировала. Не обезличивала, делая грамотное ударение на царапающем душу слове «сын». – А ведь это обидно, Лев. Очень обидно. Вроде как мы лишние на твоём празднике жизни.

– Ты о моём празднике хочешь поговорить? Давай, чего ты хочешь?

– Ты о чем? – она распахнула глаза, переполненные лживый наивностью.

– Я о том, что когда дело доводят до тупика, то цель есть. Я приехал узнать твои условия и конечную цель. Только давай по делу и без нотаций?

– Ты хочешь ДНК, я это вижу. Но твоя проблема в том, что добровольно я на это не пойду. А заставить ты меня не сможешь, Лев Саныч. Тебе придётся со мной договариваться сейчас, либо с сыном, но уже годиков этак через восемнадцать. Есть, конечно, прецеденты судебных тяжб, – в Дине проснулся юрист, она отбросила маску дурацкой наивности и закатила глаза, роясь в архиве своей памяти. Проштудировала вопрос… – Да, ты можешь подать на меня в суд. Но я тебя ни на метр к сыну не подпущу, а в свидетельстве о рождении будет стоять прочерк. Ясно? Ты будешь жить, зная, что в облупленной халупе прозябает твой родной ребёнок. Так что придётся договариваться.

«С террористами переговоров не ведут», – хотел было выдать я, но вовремя осекся.

– Ну, давай договариваться, Дина, – я улыбнулся, наблюдая за её растерянностью. Она явно готова была к войне, да и выглядела она как трогательная лань, а пьяный сосед, скорее всего, должен играть роль свидетеля? Не удивлюсь, если под её сарафаном обнаружатся какие-нибудь свежие синяки и царапины. Сука! Прав Керезь, в дерьме я по самую маковку.

– Ты даёшь мне шанс доказать, что я лучше, чем Вероника, а после этого я даю тебе возможность убедиться, что это твой сын. Всё честно, Лев.

– И каким образом я должен дать тебе шанс?

– Мы будем с тобой вместе жить, – Дина пожала плечами, будто говорила о чём-то простом и обыденном.

– Просто жить?

– Жить. Лёв, давай без лишнего трагизма в голосе? Мы знаем друг друга много лет, к чему весь этот фарс? Все знают, что ты бабник и повеса, что имена баб запоминаешь только раза с пятого. Так вот, считай, что это спасительная пилюля от твоей беззаботной жизни.

– А рецепт на пилюлю кто подкинул? – ох, не удержался я и хмыкнул, отчего Дина скривила губы, но всего на мгновение.

– Ну, хватит жертву из себя корчить! Это я беременна. Это моя карьера к чёрту полетела. У меня полное ощущение, что я взяла чужой самолёт погонять! – Дина всплеснула руками, затем обняла себя. – Только ты мой самолёт.

А у меня полное ощущение, что я – игрушка. Как тот плюшевый заяц с оторванным хвостиком. Меня жмут к себе, заставляют есть кашу только потому, что я не имею права на отказ.

– Пиши, – я достал из кармана заготовленный файл с чистой бумагой и ручку. Положил на тумбу около Дины, а сам вышел на балкон, закрыл за собой дверь и закурил.

– Что?

– Всё пиши. Всё…

Я смотрел на шумный двор через замызганное стекло оконной рамы, и всё казалось грязным, мрачным, серым и безнадёжным. Унылые родители смотрели за тем, как их чада ползают по кособокой деревянной горке, что так опасно покачивалась. Стая ленивых собак лежала на усыпанном окурками и пустыми бутылками газоне, вбирая теплые лучи, а бабушки брюзжали на скамейках о том, как все ужасно, бросая кожурки от семечек прямо на землю.

Замкнутый круг…

– Собирайся, – взял исписанный лист, сложил его и убрал во внутренний карман пиджака, даже не пытаясь вчитываться в ровный выверенный почерк.

– Куда?

– Здесь жить невозможно.

– Пока ты не согласишься, Лев, – Дина засияла от восторга. Да по её глазам было видно, что она уже мысленно занесла шпильку над моим темечком, решаясь, то ли придавить и подчинить, то ли убить, к херам. – Мы с сыном будем жить здесь.

– Мы с тобой договаривались на честность, – я ещё раз обвел взглядом убогую, хоть и чистую комнату. – Собирайся, у тебя пять минут. Буду ждать в машине.

– Ты везёшь меня к себе домой? – Дина завизжала, как девчонка. – А куда? В «Вишнёвый»? Витюше полезен чистый воздух. Или в «Каретный»?

Её восторг вызывал тошноту… Я даже помыслить не мог, что в дом, где всё пахло Ветерком, войдёт эта женщина. Противно было…

– Я в машине.

На такую оперативность я даже не рассчитывал, докурить не успел, когда ржавая дверь подъезда распахнулась, и из неё выбежала воодушевленная Дина с огромным чемоданом. Опять чемодан…

Второй раз за утро… Собрана уже была. Поразительное совпадение. Одна готовилась, чтобы свалить от меня, вторая же, наоборот, сидела на чемодане, готовая прибыть по первому звонку.

В салоне стояла тишина. Рука не поднималась включить музыку, словно боялся, что что-то может отвлечь меня от саморазрушения. Я вез не ту, не туда… Тупик. Бесполезная чаща. Тело не слушалось, отзывалось коликами при каждом движении, а тошнота стала перманентной.

Припарковавшись у новостройки, в которой категорически отказалась жить мама, ссылаясь на миллион надуманных причин, я долго копошился в бардачке в поисках ключей. Идея привезти её именно сюда пришла в последний момент. Очевидно, мозг так сильно противился, что пальцы казались чужими, непослушными и совершенно негнущимися.

Всё правильно… Чтобы не забывал.

Я молча взял чемодан и покатил его к дому. Колеса бились о брусчатку, уныло заполняя тишину двора. И этот звук я уже слышал… Чёрт! Меня словно на карусель закинули и забыли. Всё кружилось, вертелось и бесконечно повторялось. Меня мутило, по спине стекали капли пота, но я продолжал кататься, пугаясь соседства истёртых фигурок животных.

При входе в светлую, уютную квартиру её восторг стих… Потому как это была обычная трёшка, пусть и с ремонтом и современной мебелью, но её ожидания явно не сбылись.

– Ты же помнишь, я обожаю рушить чужие ожидания, – подтолкнул чемодан в сторону её комнаты.

– Ты меня, как инкубатор, притащил в эту убогость? – зашипела она, оглядывалась по сторонам, не скрывая отвращения.

– Убогость? – рассмеялся я, распахивая окна на центральный проспект. – У нас с тобой разные понятия убогости.

– Но ты не обольщайся, Доний, потому как в этой халупе тебе придётся жить со мной, – Дина скинула балетки и пошла по квартире, аккуратно заглядывая в комнаты. – Не думай, что спокойно будешь расхаживать по мрамору и пить дорогое шампанское в компании баб, в то время как мы будем задыхаться в этой берлоге. Вместе будем.

– А я вообще обольщаться перестал, поэтому будь спокойна, – налил стакан воды из-под крана, осушил его залпом и, скинув пиджак на спинку стула, сел у открытого окна. – Ну, что ты там написала?

– Я есть хочу!

– Закажи в доставке всё, что нужно. Завтра тебе привезут карту, на которую ежемесячно будут поступать деньги ровно до того момента, пока я не получу результаты теста, – бальзамом на сердце была её растерянность. – Ты же не думаешь, что условия будут только у тебя? Ну-с, начнём переговоры?

– Сама всё скажу, – Дина попыталась выдернуть лист из моей руки, но я опередил его, сложил и убрал в карман брюк. Её глаза округлились, а щёки вмиг стали пунцовыми. Хм… Поняла… Первая ошибка сделана. Прейскурант на сына, написанный её рукой, теперь она уже никогда не увидит.

– Говори сама тогда.

– Ты даешь мне испытательный срок в месяц, после чего мы сыграем свадьбу. Я согласна на скромную, к примеру, как у Царёвых…

В ладони жалостно затрещало стекло стакана. Первый ход с козырей? Забавно…

– … Ты обязан быть дома каждый день, за исключением уважительных причин. Мы будем настоящей семьёй, Лев. Все праздники, корпоративы, Дни рождения твоих друзей и прочие посиделки ты не имеешь права посещать без меня….

– С тестом что? – сжимал под столом кулаки, пытаясь держать остатки терпения под контролем.

– А тест мы сделаем сразу после свадьбы, милый, – Дина попыталась сесть мне на колени, но я инстинктивно дёрнул ногой, выставляя между нами стул.

– Так не пойдет.

– В смысле? Это мои условия! – внезапно заорала она.

– Это переговоры, Дина Равильевна. Тест мне нужен завтра, – вышел на балкон, чтобы вдохнуть свежий воздух, потому что рядом с ней дышать нечем.

– Нет! – она топала ногой, отбивая ритм истерики, которую до этого умело прятала.

– Компромисс? – я закурил и развернулся к ней лицом. – Я выполняю твои требования, и через три недели ты соглашаешься на тест. Если он подтверждает моё отцовство, то мы женимся. Свадьба будет скромной, без яхт и алых парусов.

– Ага! А потом ты свалишь к своему Ветру? А нам что делать? Я должна остаться на улице с ребёнком и перебиваться жалкими алиментами? – Дина выскочила на балкон и схватила меня за ворот рубашки. Она тянулась, её взгляд шарил по моему лицу, обжигая гневными искрами, а во взгляде её не осталось ни капли тепла. Холод и сухость выжженной пустыни. – Тогда ты отпишешь на меня эту квартиру!

– Договорились, – я аккуратно убрал её руку. – Но после теста.

– Тогда на три недели ты мой.

– Я просто выполняю условия твоего шантажа, – бросил взгляд на часы, понимая, что пропустил уйму дел. Прижимаясь к стене, выскользнул с балкона. Достал телефон и перевёл на её карту деньги, смирившись со своей участью, взял пиджак и практически бегом метнулся в коридор.

– Милый, к ужину будь дома.

– Ник…

– Чтобы этого имени я больше не слышала! – зашипела Дина. – И последнее условие, Доний. Ты расстанешься со своим задастым ураганом, иначе можешь даже не рассчитывать на сделку.

– Ты серьёзно считаешь, что можешь…

– Нет, – Дина перебила меня, отмахиваясь рукой от моих слов, как от ленивых осенних мух. – А вот это уж твоё решение. Готов ли ты встречаться с бедной девочкой, места для которой не найдется даже на коврике у двери. И не думай, что я не узнаю о ваших потрахушках. Всё узнаю. И сбегу до теста, ясно? Ты же хороший мальчик, Лев, так не делай больно своей Веронике, зачем давать ей призрачную надежду? Но так и быть, я пришлю ей приглашение на нашу свадьбу. И помни, выбор только за тобой: либо иметь возможность видеть первые шаги своего сына, либо твоя девка. Всё в твоих руках…