Играя с ветром

Эпилог

– Здравствуй, моя Мурка, Мурка дорогая.

Помнишь ли ты, Мурка, наш роман?

Как с тобой любили, время проводили,

И совсем не знали про обман.

Мурка, ты мой Мурёночек

Мурка, ты мой котёночек.

Мурка, Маруся Климова,

Прости любимого…!

Маруся Климова…

(Строк Оскар, «Мурка»)

– Клим, отвали! – хрупкая блондинка бежала по тропинке, на ходу надевая изящные туфельки на шпильке.

В закатном солнце она выглядела как статуэточка. Тонкая, гибкая и звонкая, как струна. Девушка все время оборачивалась, будто бы боясь быть пойманной, оттого и попасть в тонкие ремешки туфель не могла. Прыгала, шипела, когда мелкая галька впивалась в нежную кожу стоп. Но не останавливалась, потому что чувствовала, он здесь… Здесь!

– Маруся, ну куда же ты? – хриплый голос прозвучал из пальмовых зарослей, и на узкую тропинку выскочил высокий темноволосый парень.

Он постоял всего мгновение, чтобы насладиться испугом Маруси, а потом с грацией льва двинулся навстречу. Смокинг смотрелся на парне просто идеально. Белоснежная сорочка обтягивала красивое молодое тело, а в расстегнутом вороте виднелась чёрная татуировка. Клим убрал руки в карманы брюк, чуть замедляя шаг, а Маруся внезапно забыла, как дышать.

Она всегда не могла дышать рядом с ним. Он как тропический ливень отсекал от себя все лишнее, погружая этих двоих под колдовской купол. Маруся прижала к груди похолодевшие руки, стала пятиться, лишь бы разрушить это электрическое поле, что возникало при каждой их встрече.

– Клим, пропусти!

– А то что? – Клим внезапно оттолкнулся и слишком близко подобрался к трясущейся девушке. Её розовые губки-бантики разомкнулись от испуга, а огромные голубые глаза распахнулись. Клим аккуратно взял её ледяную руку и медленно поднял, поднёс к губам и звонко чмокнул. – Ты все равно будешь моей.

– Мечтай!

– А я и мечтаю… – зашептал Клим, наклоняясь к ней все ближе и ближе. И вот уже его носа коснулся яркий аромат клубники, он втянул воздух и улыбнулся. – Когда боксирую, когда принимаю душ и когда бессмысленно пытаюсь уснуть. Мечтаю, Маруся… о тебе. Тело становится напряженным, дыхание сбивается, а кровь бурлит, как лава в жерле вулкана, устремляясь к …

– Керезь!!! – внезапный окрик заставил Клима остановиться, хотя до её сладких пухлых губ оставалась какая-то жалкая пара миллиметров. – Отец ищет уже час!

– Царёв, вечно ты всё портишь, – Клим выпрямился, расправил свои широченные плечи, но хищного взгляда не отвел. А спаситель Маруси перемахнул через живую изгородь, закурил и подскочил к парочке.

– Маруська, – он обнял девушку, чмокнул в макушку и заржал конём. – А давай ему морду намылим? Хошь? Может, зажимать тебя по углам перестанет?

– Ой, Царев, – Маруся вздохнула и согнулась, чтобы надеть вторую туфлю. – Ты только обещаешь, а вот ни разу ещё не намылил. И вообще, ваша эта банда уже в печёнках у меня сидит! Все ж знают, что вы друг за друга стеной, как и папеньки наши! Ну? Где Королёвы и Чибисов с Генеральчиком? Что ж вы по одному-то ходите?

Девушка осмелела, зная, что Клим не станет её удерживать при Андрюше Царёве, поэтому протиснулась между ними и засеменила к дому.

Она любила их огромную дачу на берегу моря. Но больше всего она любила, когда многочисленные семьи друзей селились каждый в своём крыле, потому что тогда этот дом, построенный дядей Сашей, по-настоящему оживал. Во всех окнах загорался свет, лилась музыка, а на открытой веранде полыхали споры, к которым она привыкла с самого детства.

На мгновение закрыла глаза, представляя, как мама, тётя Катя, Люсенька, Анечка, тетя Оля и Мишель облепили кухонный остров плотным кольцом и тихо-тихо шепчутся, изредка бряцая бокалами с персиковым «Беллини». Как отцы сгрудились у камина, говоря только на понятном им языке. Как детвора разносит игровую площадку, а те, кто постарше, валяются на диванах террасы.

Хорошо. Она дома! После двухгодичного обучения за границей Маруся и забыла, каково это – ощущать счастье. А именно их огромная семья и была сердцем этого счастья. Случалось, конечно, многое. Разное. Но! Четыре раза в год они всей толпой выбирались сюда, выключали телефоны и просто были рядом, несмотря ни на что.

– Маруся! – голос её отца заставил ускориться.

А папу лучше не сердить сейчас, он и так разговаривает сквозь зубы после того, как застал за поцелуем со Смирновым в его тачке. И ведь не объяснишь ничего! Даже мама не смогла сгладить конфликт. Маруся быстро влетела по ступенькам террасы и с наскока запрыгнула на отца. Обняла крепко-крепко, утопая в поблекшей голубизне его глаз. Пробежалась пальцами по серебристым вискам, по колючей щетине и звонко чмокнула в щёку. Сердится до сих пор, даже не скрывает, поэтому и смотрит чуть исподлобья. Но Маруся знала, что это всё напускное. Вон уже как взгляд сверкает сдерживаемыми шуточками.

– Где ты ходишь?

– Я у моря была, папочка. Соскучилась очень за два года, – девушка прижалась к нему щекой, вдохнула привычный аромат парфюма и отвернулась, чтобы слёз не увидел. Отец подхватил её и стал тихонько покачиваться, будто вспоминал, как укачивал её малышкой. Дыхание его стало глубоким, ровным, успокаивающим. – Все уже приехали?

– Да. А с кем ты там говорила?

– Керезь с Царёвым достали! Пап, скажи им! Ну что они за мной Росгвардией шныряют? Мне уже не пятнадцать, между прочим, – Маруся спрыгнула с рук отца и побежала в сторону дома. – Окружили, демоны! Утром даже кофе в халатике не попить, уже через забор то шуточки Королёва сыплются, то Керези свистят.

– Правильно, что шныряют, – рыкнул отец и все же ухватил её за руку. – Будь Клим тогда рядом, тот прыщавый придурок не полез бы своими слюнявчиками к моей дочери, а давно лежал бы в травматологии со сломанной челюстью, если крещённый. А если нет… То храни его …

– Ты что… Тоже с ним заодно? – девушка вспыхнула и сверкнула возмущённым взглядом. – Я не выйду за него!

– А кто тебя замуж гонит? – отец дёрнул дочь на себя, чмокнул в макушку – Просто не целуйся с уродами, и все. Дочь, ну не о себе, так о них побеспокойся.

– Правильно, Лев Саныч, облагоразумьте Маруську, – Клим с Андреем появились из ниоткуда. – Сказал – женюсь, значит, женюсь!

– У вас, Керезей, что, привычка девочек Доний в жены брать? Егорка Лисёну умыкнул, а тебе я понадобилась? – Маруся махнула кулаком в воздухе, правда, отец тут же перехватил её жест. – Так там Карина ещё есть, она и ровесница твоя. Смотри, сколько совпадений. Ко мне-то что прилип?

– Клим! – голос дяди Германа раскатом грома накрыл гостиную. – Егор с Алиской скоро улетают, а вы с Царёвым ползаете непонятно где! Быстро с братом прощаться!

– Дядь Гер… – начал было Андрей Царёв отмазывать друга, но с Керезем старшим никто не спорил, кроме его жены, Ксении.

– Я сказал, быстро!

– Есть целовать брата, – Клим ответил отцу таким же острым взглядом карих глаз, качнулся на пятках пару раз, но пошёл на террасу. – Пойду, хоть Лисёну Доний засосу… Так сказать, по-родственному!

– Придурок! Пап, ну скажи ему!!!!! Пап….

– Маруся Климова… Прости любимого… – пение Клима ещё долго вибрировало в её ушах. Но сильнее пело лишь её сердце. Оно стучало, пыталось вырваться наружу, потому что тесно было внутри от того щенячьего восторга, которым захлёбывалось, когда он был рядом.

Маруся Доний вспыхнула румянцем, втянула нижнюю губу, мечтательно проводя взглядом Клима. Она еле держалась, чтобы не расплакаться. Не могла удержать эмоции, что расплёскивались внутри, их становилось так много, что голова кружилась. И единственное, о чём она думала, что не сдаст Керезю своё, хоть и бьющееся только им сердце просто так… Снова в шутку примерила его красивую фамилию… Маруся Керезь. Маруся Климова… Предательская слеза выпала из глаз, а отец от удивления аж рот приоткрыл. Упс… Девушка скинула туфли и рванула через гостиную, еле успела затормозить, чтобы не впечататься в грудь дяди Саши Царёва.

– Дети, – дядя Саша подмигнул Марусе и пропустил к лестнице на второй этаж. – Дюша, а ты чего ушами хлопаешь? Так всех девок разберут!

– А я Софку Керезь подожду, а пока погуляю, нектар с цветочков пособираю, – высокий блондин Царёв-младший рассмеялся, а поймав через окно возмущённый взгляд матушки, осёкся и приосанился. – Папенька, разрешите откланяться? Матушка так строго смотрит, что аж коленки подрагивают, помощь, наверное, нужна.

– Как бы букет какой-нибудь с той пыльцы не получить, – Керезь старший цыкнул на засмущавшегося Андрея, а потом перевёл взгляд на панорамное окно, ведущее на внутреннюю террасу, где женщины накрывали стол, и взгляд его потеплел.

– У меня уже голова кругом! – взревел Доний и рванул за дочерью. – Маруся!

– Идём, – Герман хоть и зыркнул на Андрея за внезапное признание, но гнев сдержал, собственно, как и улыбку. Держался и Царёв старший, прожигая в затылке сына дыру.

– Маленький дом… – дядя Саша осмотрелся вокруг. – Очень маленький.

– Главное, что семья у нас большая, друг, – Герман похлопал друга по плечу и подтолкнул к террасе, где их ждали дети, жёны, прерванный спор и глобальная проблема, кто родится у Лисёны и Егорки Керезя….

– Закрылась… – зашипел Лев, подойдя к друзьям. – Саня, следующий дом – без замков. Уговор? А то скоро внуки пойдут, а мы с детьми никак разобраться не можем.

– Я бы и дома все замки повыносил, к херам, – Герман закурил, проигнорировав возмущённый взгляд жены. Потом извинится, когда закроется в своей спальне.

– А я и вынес, – дёрнул Царёв плечами в свойственной только ему манере. – Дашка у матери вчера в кино с мальчиком отпрашивалась! Закрылись, думали, я не слышу!

– А ты услышал? – заржал Чибисов, как обычно, подкравшийся сзади, а следом и Генеральчик с Королёвым.

– А я услышал! И запретил!

– А она, конечно, послушалась, – хрипло рассмеялся Мирон, осматривая бурлящее воодушевление вокруг обеденного стола.

– Нет. Она Катерину ко мне отправила уговаривать, зная, что не устою, – хмыкнул Саня и стал растирать переносицу пальцами. – Чёрт, Королёк, у меня одна дочь, и то голова по швам трещит! Ты-то со своими как справляешься?

– Никак не справляюсь, Сань. Просыпаюсь и начинаю новый раунд… иногда они меня на лопатки, иногда я их…

– Так и живём! – прошептал Герман, обнимая за плечи друзей.

– Так и будем жить…

Конец…