Избранница мести

Глава 13

Кейт вздрогнула и проснулась, когда Томми схватил ее за руку. Она выпрямилась и застонала. Машина все еще двигалась.

— Хочу к мамочке, — причитал он. — Хочу к маме.

Слова ударили, словно нож. Кейт думала, что ее сердце разорвется. Была ли она его мамой? Часть ее хотела в это верить. Она часто думала о том, как выглядел ее ребенок, как бы он выглядел, если бы выжил. Они даже не сфотографировались. Ее мать сказала ей, что он выглядел идеально, но был слишком мал, и это счастье, что он умер. Кейт ненавидела это слово. Как смерть ребенка может быть благословением?

— Мамочка!

— Все в порядке, Томми. — Но на этот раз она не смогла его успокоить.

Джек оглянулся.

— Заткни ему рот.

— Я пытаюсь.

— Мамочка, — всхлипнул Томми. — Я хочу к моей мамочке.

Кейт посмотрела в окно. Они съехали с автострады и выехали на окружную дорогу. Мимо мелькали вечнозеленые деревья. Она чувствовала себя плохо и неуютно из-за того, что так долго находилась в машине. Томми продолжал плакать.

— Пожалуйста, отпусти нас. Ему нужна его мама.

— Ты его мама.

Ее сердце сжалось.

— Если я и была ею когда-то, то не теперь. Ему нужны люди, с которыми он жил последние три года. Пожалуйста, отпусти его.

Машина наполнилась криками, когда Томми завизжал и пнул переднее сиденье.

— Заткни ему рот, — заорал Джек.

Кейт прерывисто вздохнула.

— Тише, Томми, не плачь. — Она погладила его по голове. — Где твоя маленькая красная машина?

О, смотри. Вот она. Мне было интересно, на чем я сижу. Надеюсь, я ее не раздавила.

Все в порядке?

Она протянула ему машину, и он повертел ее в руках, громко принюхиваясь.

— Она не сломана. — Он сглотнул, его глаза наполнились слезами.

На мгновение он успокоился, но это длилось недолго. Машина упала на пол.

— Мы уже на месте? — спросил Томми.

— Нет, — ответил Джек.

Кейт наклонилась вперед.

— На следующей заправке я могла бы отвести его внутрь. Я могла бы оставить его, а потом вернуться к машине. Я обещаю. Отпусти его, Джек, пожалуйста.

— Это неправильно.

— Мы уже на месте? — спросил Томми.

— Почти. Не спрашивай больше, — рявкнул Джек.

— Хочу выбраться отсюда.

В голове у Кейт стучало.

— Хочу выбраться отсюда. — Томми пнул спинку сиденья Джека.

Кейт схватила его за ноги.

— Высади нас в следующем городе. Я ничего не расскажу им о тебе, клянусь. Мы больше не можем оставаться в этой машине.

Плечи Джека напряглись. Она разозлила его, но не сдавалась.

— Джек, подумай об этом. Мы ничего о нем не знаем. Возможно, он принимает лекарства. Ему может понадобиться специальное питание, у него может быть аллергия. Мы не можем оставить его у себя. Выпусти нас здесь, и мы поймаем попутку.

Джек свернул через дорогу на повороте. Кейт ударилась о борт машины, ее очки полетели под ноги, а Томми заплакал. Они затормозили в вихре пыли. Джек выдернул ключи из замка зажигания, подошел к двери со стороны Кейт и распахнул ее. Отстегнув ее ремень безопасности, он вытащил ее наружу, его лицо потемнело от ярости.

— Я сказал тебе заткнуться. Почему ты не можешь заткнуться? Почему ты не можешь делать то, что тебе говорят?

Джек захлопнул дверцу и оттащил ее от машины. Взгляд Кейт остановился на Томми, его лицо было прижато к окну, большой палец во рту. Она вырывалась из рук Джека, когда тот потащил ее к деревьям. Кейт закричала, и он дернул ее вверх, пытаясь зажать ей рот рукой. Она сильно ткнула его локтем в грудь, и Джек застонал от боли. Кейт предвидела удар кулака и увернулась, так что удар получился не таким сильным, как мог бы быть. От него у нее все еще звенело в ушах.

Она вонзила зубы ему в кожу.

— Прекрати это, или я, сука, убью тебя, — заорал Джек.

Кейт подумала о том, как сильно ненавидела его, подпитывала эту ненависть, пока она не закипела внутри нее, и укусила сильнее, ощущая во рту медный привкус его крови.

— Гребаная сука.

Джек рукой скользнул по ее лицу, сжав ей нос. Ее легкие стало обжигать. Она проглотила кровь, кровь Джека, и пришлось отпустить его, чтобы сделать глубокий, судорожный вдох. Джек прижал ее спиной к дереву, держа руку поперек ее горла.

— Ты сука. Посмотри, что ты сделала с моей рукой. Я так чертовски зол на тебя, Кейт. Вы с мальчиком никуда не денетесь. Ты моя жена. Он наш сын. Мы остаемся вместе.

— Он не наш сын. Ты похитил какого-то случайного ребенка у его родителей.

— Он наш.

— Откуда ты знаешь, как он выглядел? Где он мог быть?

— Я знал, потому что его мать — человек привычки, как и ты. Ты каждый день обедаешь в парке, а она ходит в один и тот же «Макдоналдс» в один и тот же день каждую неделю. Их маленькое развлечение. Я наблюдал за ней так же, как и за тобой.

Кейт попыталась вырваться, но он ударил ее коленом в живот. Кровь, которую она проглотила, хлынула из ее горла, стекая по подбородку.

— Ты научишься делать то, что тебе говорят, и научишь его делать то же самое.

Я говорил тебе и предупреждал. Я думал, ты умная. Теперь тебе придется учиться на собственном горьком опыте.

Джек развернул Кейт, прижав ее лицо к грубой коре дерева, чтобы надавить рукой ей на затылок. Он сорвал верх ее платья, и что-то острое царапнуло поперек, а затем вниз по ее плечу.

Только Кейт знала, что это больше, чем царапина. Ощутила тепло на своей спине, словно ее коснулся солнечный луч, пока ее не охватила жгучая боль, а колени не подогнулись.

Джек повернул ее лицом к себе и провел лезвием по ее животу, оставив красное пятно на передней части ее платья.

— Это первая буква моего имени. Снова разозлишь меня, и я вырежу остальное. А теперь заткнись на хрен, и чтобы я не слышал просьб тебя отпустить.

Он потащил ее за руку к машине и толкнул на заднее сиденье.

Джек рухнул на водительское сиденье и вскрикнул. Он приподнялся и перебросил игрушечную машинку через плечо.

Томми извивался, пытаясь расстегнуть пряжку.

— Я тоже хочу выбраться отсюда.

— Заткнись, — заорал Джек.

Кейт затрясло так сильно, что у нее застучали зубы. Нижняя губа Томми задрожала, когда он уставился на нее. Джек завел двигатель и выехал обратно на дорогу. По лицу Кейт покатились слезы.

— Что не так? — спросил Томми.

Кейт не могла говорить.

— Мама вела себя глупо и поранилась, — пояснил Джек.

— Я хочу выйти.

— Скоро, — успокаивал Джек. — Эй, давай посмотрим, сколько синих машин мы сможем насчитать.

Кейт потянулась за очками, а затем пристегнула ремень безопасности. Ее спина горела. Она наклонилась вперед, стараясь держаться подальше от сиденья и от Томми.

— У тебя на лице красный сок, — произнес Томми.

Кейт вытерла рот.

— Вы ищете синие машины? — спросил Джек.

Взгляд Томми метался между Кейт и Джеком.

— Это один, — начал Джек.

Кейт вздрогнула. Она должна перестать злить Джека. Он не собирался их отпускать. Она должна ждать идеальной возможности сбежать, и до тех пор, пока не наступил этот момент, — сотрудничать. Родители Томми поймут, что она сделала все, что могла.

— Синяя машина, — крикнул Томми.

— Два, — считал Джек.

Со временем стало слишком темно, чтобы различать цвета. И Томми заснул.

Джек въехал в шторм. Неровные трещины осветили небо и на мельчайшую долю секунды показали проблески другого мира. Кейт подумала, не лучше ли было бы ей умереть.

***

Несмотря на соблазнительный аромат фарша и жареной индейки, доносившийся с кухни его сестры, Натан попытался выкрутиться, чтобы не остаться на ужин. Он потерпел неудачу. Элиза отвела его на кухню и послала мужа занять родителей.

— В чем дело, Натан? Неужели ты не можешь быть вежливым хотя бы один вечер?

— Вам всем было бы лучше, если бы я ушел.

— Нет. Я хочу, чтобы ты был здесь. Ты мой брат. Это семейный праздник.

Натан провел пальцами по волосам.

— Я бы предпочел уйти.

— Меня не волнует, что ты предпочитаешь. Я потратила весь день на то, чтобы приготовить эту еду. Ты даже не представляешь, сколько труда стоит присматривать за Бобом. Я смирилась с болью в спине и в ногах и приготовила картошку именно так, как ты ее любишь. Ты не уйдешь, пока не съешь две порции всего, иначе Боб будет есть остатки в течение нескольких дней.

— У меня на самом деле есть важные дела.

На этот раз Элиза ничего не сказала, просто смотрела. Натан не мог не заметить боль и разочарование в ее глазах и сдался.

— Ладно, ладно. Я останусь. Счастлива?

— Только если ты пойдешь туда и будешь мил с мамой и папой. Возьми бутылку вина и пошли моего дорогого мужа помочь мне.

— Я не могу помочь?

— Натан!

Он взял вино и пошел в гостиную.

— Ты нужен Элизе, Боб.

— Ее желание для меня закон, — сказал со смехом Боб. — В настоящее время она весит больше меня.

— Она не должна тебя услышать, — упрекнула Инес.

— Еще вина? — Натан подошел к своей мачехе.

— Спасибо, Натан.

Натан узнал, что Инес не его родная мать, когда ему было двенадцать.

Тогда он взял в школу свидетельство о рождении, сейчас не мог вспомнить почему.

Он без спроса взял его из кабинета отца, и там стояло имя — Элизабет Берансон, а не Инес Айала. Он думал, что это все объясняет.

Почему Инес предпочла ему Элизу. Почему он совсем не похож на нее. Натан потребовал встречи со своей настоящей матерью, как он ее называл, к большому недовольству своего отца, и ему сказали, что она мертва. Потому что его отец никогда не лгал ему, никогда, Натан верил ему.

Натан протянул бутылку.

— Папа?

— Нет, спасибо.

«Какой сюрприз», — подумал Натан. Отец ничего от него не хотел, даже бокала вина.

— Как жизнь, Натан? — спросила Инес. — Хорошо ли идут дела?

— Все в порядке.

— Ты уверен, что справишься без партнера? Это не слишком опасно в одиночку? — спросила она.

— Я в порядке.

— Знаешь, если когда-нибудь возникнет ситуация, когда тебе понадобится, чтобы кто-то прикрывал твою спину, ты можешь попросить отца.

— Уверен, что смог бы, — согласился Натан.

Элиза крикнула из кухни:

— Он бы попросил помощи, как бы не так.

— Ты говорил, что у тебя есть какое-то дело, чтобы помочь Натану, не так ли, Уилл? — спросила Инес.

— У меня больше дел, чем я могу справится, — произнес Натан.

— Мы собираемся пригласить всех на рождественский ужин в наш дом. К тому времени у Элизы и Боба родится ребенок, так что они не смогут справиться здесь с толпой. Мы хотим, чтобы ты пришел, не так ли? — Она повернулась и улыбнулась мужу.

— Натан знает, что ему рады.

Нет, не знает. И внезапно мысль о Рождестве без Элисон пронзила его сердце ледяным кинжалом.

— Я уезжаю на Рождество. — Натан удивился, откуда это взялось, хотя это хорошая идея.

— Я знаю, что это Рождество будет трудным, — произнесла Инес.

— Я не хочу говорить об Элисон. — Натан вздрогнул от резкого тона в своем голосе.

— Натан, твоя мать просто поддерживает разговор, ты… — начал Уилл.

— Натан, ты нужен Элизе, — крикнул Боб от двери.

Элиза свирепо посмотрела на него, когда он вошел.

— Ты такой эгоистичный. Постарайся быть милым. Отнеси эту тарелку с овощами в столовую и скажи всем, что они могут садится.

Натан знал, что она права. Он был эгоистом, но ничего не мог с собой поделать. Возможно, момент уже прошел, день закончился, но воспоминания просто таились под поверхностью, ожидая разоблачения. Прекрасно, если это хорошее, то, что он желал запомнить, драгоценные окаменелости, которые стоит выкопать, но это были воспоминания, которые хотелось предать забвению.

— Я ухожу, — пробормотал он.

— Нет, это не так. Ты не можешь убежать от этого, Натан. Возьми себя в руки, — отрезала Элиза.

Он пережил обед, потому что Боб и Элиза продолжали переводить разговор с зыбучих песков на твердую почву. Когда на его мобильном телефоне зазвонил звуковой сигнал, заранее запрограммированный на случай, если он еще не сбежал, Натан извинился. Элизу не обманешь, но он видел, что она слишком устала, чтобы спорить, и чувствовала себя плохо. Отец вышел с ним на улицу.

— Инес старается изо всех сил, Натан. Почему ты не можешь?

— Мне не нужно, чтобы она пыталась.

Глаза отца окаменели. Натан сжал кулаки за спиной.

— Дело не только в том, что тебе нужно, но очевидно, что ты слишком озлоблен и извращен, чтобы понять это, — утвердительно сказал Уилл.

Натан с трудом сглотнул.

— Ты хочешь, чтобы я забыл о том, как она обращалась со мной, когда я был ребенком.

Уилл коротко рассмеялся.

— Что она сделала? Избила тебя? Морила тебя голодом? Не одевала тебя? Запрещала тебе выходить на улицу? Она была замечательной мамой.

— Я просто хотел, чтобы она любила меня так, как любила Элизу, — выпалил Натан и пожалел об этом.

— Она пыталась, Натан. Сейчас она пытается, и дело не в Инес. Проблема в тебе, а не в нас.

— Я… я не могу….

— Не могу что? Позволить ей любить тебя? Любить ее в ответ? Ты должен позволить людям любить тебя, сынок.

— Правда?

— Может, именно это и было неправильным между тобой и Элисон. В глубине души ты не хочешь, чтобы кто-нибудь видел, что ты чувствуешь. Ты всегда что-то утаиваешь.

— Я всегда кончал, когда мы трахались.

Уилл отшатнулся.

— Это тот уровень, до которого ты опустился?

Натан не ответил. Он знал, что не должен был этого говорить. И ждал следующих слов отца. Чувствовал, как это приближается, как извержение вулкана.

— Твоя жизнь — сплошная неразбериха. Ты занимаешься работой, которую ненавидишь. С тобой сделали то, за что тебе платят, чтобы ты наблюдал, как это делают другие люди. Ты ненавидишь меня, ты ненавидишь Инес, и ты ненавидишь себя. Ты стоишь там и позволяешь этому поглотить тебя. Ты ведешь себя как жалкий неудачник. Ради Бога, повзрослей, пока не стало слишком поздно.

Натан подошел к отцу так, что их лица оказались в нескольких дюймах друг от друга. Его тело напряглось от напряжения.

— Пошел ты.

— Что ты хочешь сделать? Ударить меня? — спросил Уилл. — Продолжай, если тебе от этого станет лучше. Черт возьми, это стоило бы того, чтобы ты что-то почувствовал. Ты хочешь, чтобы я признался, что сожалею о том, что сказал тебе, что твоя мать умерла? Ладно, мне очень жаль. Мне жаль, что ты узнал, что я солгал, мне жаль, что это причиняет тебе боль, но я бы сделал то же самое снова, если бы думал, что есть шанс скрыть это от тебя. Я сделал то, что считал лучшим в то время. У тебя так и не было возможности узнать ее получше, и я знаю, ты сожалеешь об этом, но я — нет. Она бросила тебя, Натан. Элизабет вышла и оставила нас. Все очень просто. Дон Томпсон был богат, и она не хотела ждать, пока я стану партнером. Смирись с этим. Продолжай жить своей жизнью.

Элиза вышла на улицу.

— Что происходит? Натан? Папа?

Отец обнял Элизу и поцеловал ее в макушку. Натан повернулся и пошел прочь.

***

Было уже за полночь, и День благодарения закончился. Люк не чувствовал необходимости идти домой и есть заранее упакованный ужин из индейки, который купил, но позаботился о том, чтобы Гил вернулся вовремя к ужину со своей женой и четырьмя детьми. Гил пригласил его остаться, но Люк отказался. Это семейное время, и он бы помешал.

Люк сидел за своим столом, протирая глаза. На доске перед ним была фотография Кейт Эванс. Что-то в исчезновении девушки тронуло Люка. Независимо от того, ушла по своей воле или нет, она попросила о помощи, и он не хотел ее подводить. Им нужно больше информации. Он уже запросил записи телефонных разговоров.

Может быть, кто-то приставал к ней. Он поговорит с ее коллегами в библиотеке после выходных и выяснит, слышали ли они, как она говорила об этом парне Джеке.

Происхождения цветов может стать ключом к ее исчезновению. Один из его коллег, увлеченный садовод, определил отдельные элементы букета. Список был прикреплен рядом с фотографией — гвоздики, герберы, лилии звездочета, хризантемы, ирис, наполнитель из восковых цветов и гаультерия шаллон. Он даже не слышал о последних двух.

Люк предположил, что либо цветы были использованы как способ убедить осторожную молодую женщину открыть свою дверь, либо их доставка показала ей, что она больше не в безопасности в своей квартире, и она сбежала. Тот, кто купил букет, возможно, был достаточно глуп, чтобы заплатить кредитной картой. В любом случае, если бы покупку можно было отследить достаточно быстро, продавец-консультант мог бы просто запомнить клиента. Проблема заключалась в огромном количестве флористов в Сан-Антонио, а это означало, что любая проверка потребует времени. В сутках было недостаточно часов, поэтому он ел всю ночь, но даже ему нужно поспать. Люк выключил настольную лампу и пошел домой.