Избранница мести

Глава 6

Натан глубоко вздохнул, прежде чем позвонить в дом сестры. Элиза, на тридцать седьмой неделе беременности первым ребенком, распахнула дверь и нахмурилась.

Натан изобразил на лице улыбку.

— Ты прекрасно выглядишь.

— Ты опоздал.

— Прости. Работал, — солгал Натан. — Похоже, воскресенье — самый популярный день для прелюбодеяния.

— Поэтому я никогда не выпускаю Боба на выходные.

Натан протянул бутылку вина своему шурину.

— Она пригласила еще одну отчаявшуюся женщину, ты счастливчик, — произнес Боб.

Натан мрачно улыбнулся. Он привык к тому, что его сестра пыталась найти ему девушку. Их семейные ужины редко обходились без приглашенной подходящей подруги. Женщины считали частных детективов сексуальными и таинственными. Телевидение и фильмы придавали работе гламурный и захватывающий вид, хотя в основном она была утомительной и часто грязной.

Он приглашал пару подруг Элизы, но дальше одного свидания дело не доходило.

Чем старше были женщины, тем более отчаявшимися они казались. Два свидания, и они хотели обручальные кольца. У Натана не было проблем с обязательствами — только с доверием. Как он мог кому-то доверять, когда те, кому он доверял больше всего, подвели его? Сначала его мать, потом Элисон.

Он последовал за сестрой на кухню и поцеловал ее.

— Люблю тебя.

— Тоже тебя люблю. — Элиза взяла его руку и положила себе на живот. — Чувствуешь этот удар? Этот ребенок — футболист.

— Так тебе и надо за все тычки, которыми ты меня наградила.

— Натан, мама и папа приедут на День благодарения. Я тоже жду тебя.

— Хорошо, — ответил он.

— Слишком быстро. Я знаю, это трудно, но, пожалуйста? — Она посмотрела на него щенячьим взглядом.

Натану было три года, когда его мать ушла, а год спустя его отец, Уилл, встретил Инес Айялу и женился на ней. Затем появилась Элиза и жизнь

уже никогда не была прежней. Инес любила его, а у Элизы было сердце, и Натан всегда это знал.

— Я приготовлю твой любимый десерт, — поощряла Элиза.

Натан закатил глаза.

— И я позволю тебе сесть между мной и Бобом. — Они оба знали, что ей это не сойдет с рук.

Натан был подростком, когда все пошло наперекосяк. Он хотел узнать о своей биологической матери, которую считал мертвой. Его отец воспринял его настойчивые вопросы как оскорбление женщины, которая его вырастила. Натан не это имел в виду, но плохие чувства, которые это вызвали, так и не рассеялись. Когда он узнал, что ему солгали, что его мать жива и у нее еще двое сыновей, шаткий мост между ним и отцом полностью рухнул.

Но у Натана не было проблем с Элизой. Она обожала своего старшего брата, а он обожал ее. Она всегда приходила к нему за советом и лаской. Если бы не она, он бы сбежал из дома и никогда не вернулся.

Раздался звонок в дверь.

— Это, должно быть, Мари, — уточнила Элиза. — Она действительно милая, работает в компьютерной компании и только что рассталась со своим парнем. Будь милым.

Элиза вразвалку ушла и вернулась с Мари и букетом цветов.

Мысли Натана были только наполовину заняты представлениями и светской беседой. Цветы заставили его подумать о Джеке. Джек не покупал цветы. Не значит, что он не купил их, когда Натан не наблюдал, но это казалось неправильным. Он задавался вопросом, сможет ли он придумать оправдание, которому Элиза поверит и его отпустит. Скорее всего, нет.

— Натан, ты слушаешь? — спросила Элиза.

— Я всегда слушаю. Ты ударишь меня, если я этого не сделаю.

— Мари спросила о твоей работе.

Натан повернулся к ней лицом.

— Это, должно быть, так захватывающе, — произнесла Мари.

— Да.

Натан взглянул на сестру. Она знала, как сильно ему не нравилось то, что он делал.

Элиза пыталась убедить его, что грязная не работа, а просто некоторые люди, с которыми он имел дело, но для Натана все это было частью одного и того же. Она тоже беспокоилась о его личной жизни, потому что он не сказал ей, почему они с Элисон расстались.

— Ты носишь с собой пистолет? — спросила Мари.

***

За пределами Тусона Джек попал в сильный шторм. Порывистый ветер и проливной ливень не позволяли различить, где кончается небо и начинается земля. Он немного притормозил и понаблюдал за Кейт, свернувшейся калачиком позади него в одурманенном сне. Она была вся в крови и грязи. Джек похоронил Чарли в неглубокой могиле, затем умылся бутылкой воды и переоделся. Он выглядел нормально, но все еще чувствовал запах крови Чарли.

До Финикса оставалось еще пару часов. Джек налил себе выпить из кулера, схватил пакет чипсов и стал ждать, когда пройдет плохая погода.

Джек добрался до городской черты в восемь вечера и свернул с шоссе I-10. Он выбрал мотель наугад из ряда неоновых огней. Безопасное убежище. Эти свалки выглядели одинаково снаружи и были бы идентичны внутри: анонимные помещения с потертыми коврами и дешевыми покрывалами. Он подогнал «Субурбан» к самой темной стороне стоянки и заглушил двигатель. Кейт открыла глаза, когда он прижал скотч к ее рту, но не сопротивлялась, когда связал ее руки за спиной кабельной стяжкой. Самое гребаное время. Джек запер машину, подошел к офису и расплатился наличными.

В машине Кейт лежала точно так же, как он ее оставил. Джек подъехал к концу ряда номеров и как только убедился, что вокруг никого нет, разрезал галстук на запястьях Кейт и положил пару новых в карман. Затем понес ее к номеру и прижал к себе, пока отпирал дверь.

Огромная кровать, потертый ковер, прожжённый сигаретами, и настенный телевизор, закрепленный толстой цепью, — как будто кому-то нужен этот антиквариат. Интерьер — имитация коренных американцев, кровавая гравюра «Танец солнца» доминировала на стене над кроватью. В комнате было тепло от обогревателя.

Джек отнес Кейт в ванную. Без окна, без второй двери. Когда опустил ее, Кейт свернулась в клубок. Он пнул ее и захихикал. Затем привязал ее запястья галстуком к поручню на ванне. Вернувшись в главную комнату, Джек включил телевизор и увеличил громкость на случай, если Кейт решит закричать.

Принеся сумки, Джек запер дверь на засов, перегородил ее креслом и задернул шторы. Кейт прижалась лицом к стенке ванны, клейкая лента все еще была на месте. Она проигнорировала возможность сорвать ленту. Ее глаза оставались закрытыми. Джек положил ее разбитые очки рядом с умывальником, затем сорвал скотч. По-прежнему никакой реакции, поэтому Джек поцеловал ее. Кейт открыла глаза, и он рассмеялся.

— Видишь, я твой принц. Я разбудил Спящую Красавицу.

Джек разделся, бросил одежду на пол. Кейт не произнесла ни слова с тех пор, как он посадил ее в машину тем днем, но если бы он хотел, чтобы она говорила, она бы заговорила. Он включил душ и позволил воде стекать на него каскадом в течение нескольких минут, прежде чем развернул кусок мыла и начал мыться. Джек провел руками по своему твердому животу и почувствовал, как напряглись мышцы. Он не курил, пил только в умеренных количествах и был достаточно осторожен в том, что ел. Он презирал толстых слизняков, которые выставляли себя напоказ в телевизионных ток-шоу, ища сочувствия, потому что не могли перестать обжираться. В Эшленде несколько тучных монстров, которые винили всех, кроме себя, в своих размерах. Он воткнул булавки в несколько из них, чтобы посмотреть, не лопнут ли они, и был разочарован, когда они только визжали.

Кейт выглядела почти такой же бледной, как ванна. Вода брызгала ей на лицо и волосы, пока Джек мылся. Помоется, поест, и ей станет лучше. Он заказал пиццу с сыром специально для нее. Джек потянулся за полотенцем. Он побрился и причесался, прежде чем отпустить Кейт.

— Ты выглядишь дерьмово. Иди умойся.

***

После того как Джек вышел из ванной, Кейт выдохнула. Она поднялась на ноги и, пошатываясь, сделала два шага к раковине. Увидев свое лицо, не сразу поняла, что это она — незнакомка с широко раскрытыми глазами, покрытая царапинами и пятнами

крови, волосы в спутанном беспорядке. Кейт почувствовала прилив гнева из-за своих волос, ненавидела их, потому что они ему нравились, презирала их, потому что он использовал их, чтобы поймать ее, контролировать ее. Кейт полезла в свою косметичку и вытащила маленькие ножницы, которые использовала для ногтей. Через пару минут она стояла на коричневом пушистом острове в плоском оранжевом море.

— Какого хрена ты делаешь?

Кейт держала маленькие ножницы перед собой. Один взмах его руки, и они полетели на пол. Она попятилась и прижалась к стене, отделанной плиткой. Джек поднял руку, и Кейт отпрянула. Джек накрутил короткие пряди на пальцы и скривил рот.

— Ты хочешь, чтобы они стали короткими, я сделаю их чертовски коротким.

Он пустил воду в ванне, вылил две бутылки геля в поток и достал нож, чтобы закончить то, что она начала.

Джек ушел в другую комнату, оставив Кейт прислоненной к стене. Ей отчаянно хотелось залезть в ванну, но она смоет улики. Ее мать сказала, что она должна рассказать ей о том, что произошло той ночью четыре года назад, потому что они могли бы что-то сделать. Но Кейт знала, что ее мать придерживалась того же мнения, что и она, и беспокоилась о том, что подумают люди. Только она беспокоилась бы не о Кейт, а о себе. Поэтому Кейт была настолько уверена, насколько это возможно, что как только ее мать оценила бы последствия вызова полиции, она бы приготовила Кейт ванну и велела бы ей залезть в нее.

Никакая полиция не придет ее спасать. Нет смысла не мыться. Кейт с трудом выбралась из окровавленной футболки. Все болело. Каждое движение требовало обдуманной мысли и сознательных усилий. Ее пальцы коснулись пореза на боку, где он ударил ее ножом. Из него все еще сочилась кровь. Кейт расстегнула молнию на юбке. Не вся кровь принадлежит ей. Кейт должна перестать думать о Чарли, иначе последняя капля контроля ускользнет от нее.

Прикосновение воды причиняло боль ногам. Кейт пыталась не заплакать, когда опустилась в ванну. Все ее попытки убедить себя, что она поступила правильно, промолчав четыре года назад, теперь казались жалкими. Она сменила школу, сменила имя с Оливии на Кейт и потеряла свободу, потому что родители настояли на том, чтобы возить ее повсюду. Она думала, что сможет заставить себя поверить, что никакого изнасилования не было. Заклеивание трещины бумагой. Кейт не ожидала, что это случится снова. Действительно ли Джек изнасиловал ее?

Кейт хотела быть чистой, лежать на кровати, есть M&M и читать страшного, но такого безопасного Стивена Кинга. Она прижала колени к груди, прислонила голову к плитке и обратилась к воспоминаниям четырехлетней давности в поисках чего-то, чтобы подтвердило, что это был Джек. Она не видела лица нападавшего. Кейт сделала то, о чем он просил, потому что боялась, что он убьет ее. Он сказал ей поцеловать его, и она поцеловала. Она просила его никому не говорить, потому что думала, что это может помешать ему убить ее, может заставить его поверить, что она тоже не расскажет. Кейт собиралась это сделать, но по дороге домой передумала.

Джек снова изнасиловал бы ее. Ей нужно было встретиться с этим лицом к лицу. Он изнасилует ее снова, может быть, когда она выйдет из ванны. Она не могла рисковать и просить кого-то еще о помощи.

Паника сдавила ей горло. Он снова изнасилует ее. Ее сердце бешено колотилось. Она должна сохранять спокойствие. «Ладно, — сказала она себе. — Подумай об этих нескольких словах более спокойно. Он снова изнасилует меня». Она мало что могла с этим поделать. У нее было четыре года, чтобы обдумать, что она могла бы сделать. Сражаться почти бессмысленно. Перехитрить Джека — единственный выход. Она умная. Она сможет придумать выход. Притвориться, что он ей нравится, чтобы он потерял бдительность? Он ей не поверит. Ещё нет.

Кейт вымыла голову. Глупая ошибка — обрезать волосы. Если у полиции есть ее описание, то они искали бы кого-то с длинными волосами. У нее никогда не было таких коротких волос, как сейчас. Кейт легла на спину и смыла большую часть шампуня, затем встала и включила душ, вода настолько горячая, настолько она могла выдержать. Она все еще чувствовала себя грязной.

Вытираясь, Кейт услышала, как Джек заговорил, и напряглась, думая, что тот войдет, но он разговаривал по телефону. Выбеленные полотенца мотеля были тонкими и маленькими, но Кейт умудрилась обернуть одно вокруг тела, чтобы прикрыть грудь, хотя оно едва доходило до верхней части бедер. Она не могла снова надеть юбку и футболку. Она использовала их для сбора волос с пола и засунула их в мусорное ведро.

Кейт вытерла запотевшее зеркало, и вода потекла по стеклу. Это выглядело так, будто ее отражение плакало. Она расчесала то, что осталось от волос, поморщившись, когда заметила шишки на голове, а затем вытерла треснувшие очки. Кейт казалось, что она делает все медленно, пробираясь сквозь густой воздух, едва дыша. Когда она повернулась, Джек стоял в дверях в черных боксерах. Он бросил ей мужскую рубашку и отвернулся.

Нет смысла оставаться в ванной. Джек бы вытащил ее отсюда. Он снял покрывало с цветочным узором, повесил его на стул и лег на кровать, смотря телевизор.

— Я заказал пиццу. Веди себя прилично, когда она прибудет. — Экран замерцал, когда он переключал каналы. — Иди сюда.

Кейт присела на край кровати.

— Рядом со мной.

Кейт придвинулась ближе.

— Почему я должна поверить, что это ты был четыре года назад? — Кейт с трудом узнала свой голос.

— Зачем мне лгать?

— Докажи.

— Ты не помнишь мой твердый, как камень, член? — хихикнул он. — Ты опоздала на автобус.

Я завязал тебе глаза. Зажал тебе рот. Ты никогда не видела моего лица. Ты подарила мне сладкий поцелуй. Ты попробовала пиво на моих губах, дорогая? Это был быстрый трах. Наверное, я был немного перевозбужден. Как сегодня. Не волнуйся, все наладится.

Кейт закрыла лицо руками. Догадки.

— Ты вернулась за своей скрипкой.

Тогда она посмотрела на него.

— Ты видел, как я возвращалась?

— Я знал, что ты ее не оставишь.

О Боже, это был он. Она боялась, что нападавший все еще будет там, но вокруг никого не оказалось. Скрипка лежала в кустах, и не скажешь, что случилось что-то плохое. Ни трещины в земле, ни воткнутого в землю знака с надписью

«Глупая девчонка потеряла здесь девственность».

Кейт справилась с этим отрицанием. И без того тихая, она стала еще тише, и ее родители даже не заметили. Она редко выходила из дома. Она приняла особую позу и походку, которые придавали ей незначительный вид. Она старалась не быть ни первой, ни последней. Но недомогания начались через несколько дней и продолжались месяцами. Визит к врачу подтвердил, что Кейт на седьмом месяце беременности. Никто не мог поверить, что она скрывала это так долго. Ее родители были в отчаянии, но за себя. Она не хотела думать об этом, о том, как они с ней обращались.

Кейт подскочила, когда раздался стук в дверь. Джек подвинул стул и взял нож.

В тот момент, когда дверь открылась, Кейт вскочила и бросилась вперед.

— Я возьму колу из автомата.

Разносчик пиццы был не старше ее. Кейт увидела, как Джек сжал нож, который держал за дверью.

— Не нужно, милая. Я заказал немного. Возьми пиццу. — Он сунул коробку ей в руку, расплатился и закрыл дверь. Джек поставил стул на место и забрал пиццу у Кейт.

— Что я тебе сказал? — отрезал Джек. — Что я говорил? Ты тупая? — Он подошел вплотную к ней. — Теперь ты не сможешь есть.