Когда она искушает

ГЛАВА 22

МАРТИНА

Мой пульс еще не полностью выровнялся, когда я спускаюсь на ужин часами позже тем же вечером.

Меня лихорадит. Мой желудок сжался. В моем клитор постоянное гудение. Это нормально?

Иисус. Мое тело не приспособлено для того, чтобы справиться с этими эмоциональными американскими горками.

Я сажусь с Аллегрой и Томмазо и быстро узнаю от них, что Джорджио покинул дом. Случилось что-то важное, но подробностей Аллегра не знает.

Тревожный страх, сильный и внезапный, пронзает мое затянувшееся возбуждение. Что случилось? Где он? Он лжет Сэлу обо мне. Что, если дон узнает? Мысль о том, что Джорджио в опасности, внезапно становится невыносимой.

— Он ничего не сказал? — спрашиваю я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

Аллегра кладет себе на тарелку свиную отбивную. — Нет, дорогая. Не беспокойся об этом. Он вернется раньше, чем ты думаешь.

Невозмутимое выражение лица, которое мне удается сохранять за ужином, стоит мне как минимум года жизни. Я никогда не чувствовала себя более нервной или тревожной. Я отказываюсь от экспрессо, которое Аллегра предлагает мне после еды, и ухожу в свою комнату. София следует за мной наверх. Может быть, ее собачья интуиция чувствует, что со мной что-то не так, и кажется, что она довольна, когда я позволяю ей запрыгнуть на кровать.

Гладя ее короткую шерсть, я прислушиваюсь к комнате по другую сторону стены.

Как и ожидалось, молчит.

Может, мне стоит позвонить Дему. Он может знать, куда делся Джорджио. Я достаю телефон из тумбочки и позволяю своему пальцу зависнуть над его именем на несколько долгих секунд.

Нет, лучше не буду. Я не хочу беспокоить его, если он занят, и, если я начну спрашивать о Джорджио прямо сейчас, не уверена, что смогу скрыть свое беспокойство. Мой брат слишком хорошо меня знает, чтобы не заметить этого.

Прошло несколько дней с тех пор, как я в последний раз разговаривала с Демом. Он был скуп на детали того, как продвигается его план. Когда мы разговариваем, он делает вид, что все в порядке, но мой брат мастерски контролирует свои эмоции, и он никогда особо не делился со мной делами клана. Я могу только надеяться, что с ним и Вэл все в порядке.

Я уже собиралась убрать телефон, когда заметила дату.

Завтра мой день рождения. Мне исполняется девятнадцать.

Я проводила каждый день рождения с Демом до сих пор. Рас тоже обычно там, и несколько лет он приводил своих родителей, которые взяли Дема и меня, когда наши собственные родители умерли. Осознание того, что завтра я не увижу никого из своей семьи, тяжело врезается в меня.

Я закрываю глаза от волны печали, которая наслаивается на тревогу, и тяжесть эмоций давит на мое сердце.

Вспомнит ли Джорджио, что сегодня мой день рождения? Не то чтобы это важно. Единственный подарок, который мне нужен, это то, что он благополучно вернется сюда.

Дем позвонит. В этом я уверена. Тогда я могу спросить его, знает ли он, куда делся Джорджио.

Эта мысль немного поднимает мне настроение.

Я выключаю телефон и швыряю его под подушку. София спрыгивает с кровати, а я устраиваюсь под тяжелым одеялом и выключаю свет.

Пока часы тикают, каждая секунда приближает меня к полуночи, мой разум занят проблемами, которые внезапно кажутся неотложными.

Что я буду делать, когда Дем станет доном?

Несмотря на все мои жалобы на то, что Дем обращается со мной как с ребенком, я все еще во многом полагаюсь на своего брата. Это придется изменить. Сейчас у него есть жена, и однажды у него будет своя семья. Он упомянул мне раньше, что хочет много детей. Если Вэл захочет, я не удивлюсь, если они скоро начнут над этим работать. Я не собираюсь соревноваться за его внимание с моими будущими племянницами и племянниками. Они будут нуждаться в нем больше, чем я.

Он будет еще больше занят работой, чем раньше. Управление кланом требует… Ну, я не уверена, что для этого требуется, но я не думаю, что это то, что вы регистрируете и выходите из него. Он и Вэл, вероятно, переедут в Казаль, где проживают остальные могущественные семьи Казалези. Захотят ли они, чтобы я поехала с ними? Хотела бы я пойти?

Я натягиваю одеяло до подбородка и пытаюсь представить это, но ничего не получается. Поскольку мы уехали из Казаля, когда я была совсем маленькой, я плохо его помню. Место вызывает негативные ассоциации. Здесь мои родители погибли во время пожара, который уничтожил дом нашей семьи. Дем рассказал мне эту историю, когда я была ребенком, и я испугалась этого города.

Но если я не пойду с Демом, куда я пойду? Моя мечта о кулинарной школе померкла после всего, что произошло за последние несколько месяцев. Я больше не знаю, чего хочу от своего будущего.

Мне нужно найти свое место в мире. Чтобы проложить себе дорогу.

Границы моего сознания начинают расплываться во сне.

Интересно, что будет делать Джорджио, когда Дем победит. Вернется ли он в Казаль? Останется здесь?

Вопрос, который не покидает меня, даже когда я засыпаю, — будет ли он думать обо мне, когда меня не станет…

Когда я просыпаюсь, на моем телефоне уже есть длинное текстовое сообщение от моего брата.

С днем рождения, Мари.

Тебе девятнадцать, а я чувствую себя чертовски старым. Как, черт возьми, это произошло? Я до сих пор помню, как однажды поменял твои вонючие подгузники, когда мамы Раса не было рядом, и у тебя случился выброс — травма на всю жизнь.

Я вздрагиваю от смеха. Дем рассказывал мне эту историю уже дюжину раз. Если бы он перестал повторять это так часто, возможно, ему удалось бы это забыть.

В любом случае, это первый день рождения, когда мы не вместе, и я ненавижу это. Хотел бы я пригласить тебя на хороший ужин, как я всегда делаю. Я рассказал Вэл о нашей традиции подарков, и ей это понравилось. Сказала, что хочет участвовать в следующий раз.

Ухмылка озаряет мое лицо. Рас и Дем приносят на мой день рождения по диковинному подарку и заставляют меня угадать, от кого он. Однажды Рас подарил мне говорящего попугая по имени Чурро, который визжал: «Красотка! Красивая девушка!" на протяжении всего приема пищи. Когда мы вышли из ресторана, Дем протянул Расу клетку и сказал, что ни при каких обстоятельствах попугай не будет допущен к нам домой.

Так что теперь Чурро живет с Расом, и я навещаю его, когда могу. Его словарный запас был расширен на несколько языков, включая «стронзо», «джодер» и «отвали». Он говорит все исключительно хорошо.

Когда все это закончится, мы устроим настоящий праздник, хорошо? Я горжусь тобой и женщиной, которой ты стала, Мари. Я позвоню тебе в ближайшее время.

Я быстро печатаю ответ и вскакиваю с кровати, мои ноги приземляются на деревянный пол. Первое, что я делаю, это стучу в дверь Джорджио, чтобы узнать, там ли он, и, когда никто не приходит, прижимаюсь к ней ухом.

Тишина.

Во мне мелькает разочарование, но я гашу его. Он может быть в своем кабинете или завтракать. Я не должна спешить с выводами.

Подойдя к окну, я кладу руки на раму и толкаю ее. Окно тихо скрипит, распахиваясь, впуская поток свежего воздуха и солнечного света.

Щебечут птицы. Деревья мягко качаются на ветру. По небу плывет кучка маленьких тонких облаков.

Несколько секунд я стою и впитываю все это, позволяя прохладному утреннему воздуху ласкать мою кожу.

Мне девятнадцать.

Я надеваю красивое летнее платье — желтое, усыпанное крошечными голубыми цветочками. Оно облегает мою грудь и талию, а затем открывается в юбку А-силуэта, которая заканчивается на несколько дюймов выше моих коленей. Я наношу немного румян на щеки и наношу несколько мазков туши, прежде чем спуститься вниз.

Голоса просачиваются сквозь полуоткрытые французские двери столовой, и как только я прохожу сквозь них, меня окутывает сладкий пьянящий аромат.

Мой рот открывается.

Столовая наполнена, кажется, бесконечным количеством цветов.

Букеты красных роз, букеты белых тюльпанов, пышные композиции из пионов и бесчисленное множество других цветов, названий которых я не знаю. Это похоже на сон — это то, что устраивают для чрезмерных предложений, от которых вы не можете не задохнуться в Instagram.

На самом деле вход в нечто подобное ощущается как внетелесный опыт. Мои глаза не знают, на чем сфокусироваться, слишком много красоты, чтобы вобрать в себя.

— Что это? — Я дышу.

Аллегра стоит, ее голова высовывается из-за букета на обеденном столе, и улыбается. — С днем рождения, Мартина.

— Это для меня?

— Джорджио хотел, чтобы этот день был особенным, — говорит она, и в ее глазах мелькнула понимающая искра.

Мои внутренности совершают пируэт. Он сделал это на мой день рождения?

— Это была идея Джорджио? — Выпаливаю вопрос на одном дыхании.

Томмазо подходит к Аллегре и кивает. — Все он. Он даже сказал нам, какие цветы он конкретно хотел, чтобы мы получили.

Мои глаза выпучиваются. Мы говорим об одном и том же Джорджио? Сварливый, резкий, чаще всего грубый человек, который до вчерашнего дня не переставал отталкивать меня, подумал об этом?

Волнение пронзает мой позвоночник.

Я хожу по комнате, касаясь кончиками пальцев бархатистых цветов и борясь с безумной улыбкой, которая грозит овладеть моим лицом.

— Он здесь? — спрашиваю я, садясь напротив Томмазо и Аллегры.

Последняя качает головой. — К сожалению, он еще не вернулся. Он позвонил нам вчера поздно вечером и сказал, что вернется сегодня вечером.

Я борюсь со своим разочарованием. По крайней мере, он звонил, а значит, с ним все в порядке.

— Значит, все это сделали вы вдвоем?

— Да, — говорит Томмазо, его усы скривились из-за ухмылки. — Поло тоже помог.

Мой взгляд перемещается на обычное кресло Поло. Оно пустое. — Где он?

— У него было срочное поручение в городе, — говорит Томмазо.

Мы вгрызаемся в еду, и в конце трапезы Томмазо достает свежеиспеченный пирог с клубникой и черникой, увенчанный свечой. Они настаивают на том, чтобы спеть мне с днем рождения на итальянском языке, их восторженное исполнение заставляет меня смеяться, а затем Томмазо раздает всем по кусочку пирога.

Мой мобильник звонит, когда я почти доела десерт, и имя моего брата выскакивает на идентификаторе вызывающего абонента. Я извиняюсь и отвечаю на звонок из библиотеки.

Я улыбаюсь еще до того, как беру трубку. — Привет.

— С днем рождения, Мари. Вэл тоже здесь.

— С днем рождения! — раздается голос моей невестки. — Мы скучаем по тебе. Мне грустно, что ты собираешься праздновать без нас. Ты празднуешь, да?

Я смеюсь. — Да. Я только что позавтракала в честь дня рождения с Томмазо и Аллегрой. Они работают здесь. Томмазо приготовил мне красивый ягодный пирог. — Не говорю уже о цветах от Джорджио, хотя их великолепный аромат уже разнесся по всему дому. Не знаю, как объяснить этот большой жест, не вызвав подозрений у Вэл или моего брата.

— Это прекрасно, — говорит Вэл. — Ты что-нибудь делаешь сегодня вечером?

— Я так не думаю.

— Джорджио не пригласит тебя на ужин?

— Сомневаюсь, что найдется ресторан, отвечающий его высоким стандартам безопасности. Разве ты не знаешь? Мне запрещено покидать территорию.

— Хорошо, — говорит Дем. — Лучше не рисковать.

— Это то, что Джорджио постоянно говорит.

— Ух ты. Мари, должно быть, тебе безумно скучно, — комментирует Вэл.

— Я в порядке, на самом деле. Здесь есть чем заняться.

— Есть? Чем?

— Ну, я занималась садоводством, а Джорджио учил меня самообороне.

— Ах, да, он упоминал об этом, — говорит мой брат. — Как проходят ваши занятия?

— Я… — я прочищаю горло. — Ну, мне очень понравилось учиться у него.

— Это круто, — говорит Вэл. — Повезло тебе! Тебе придется показать мне, чему ты научилась, когда мы снова будем вместе.

Присаживаясь на край кресла, я прижимаю телефон ближе к уху. — А когда это будет?

Я даже не знаю, какой ответ я хочу услышать. Конечно, я хочу, чтобы Дем закончил делать все, что ему нужно, чтобы он больше не был в опасности, но эгоистично я не хочу уходить отсюда в ближайшее время.

Я узнаю вздох моего брата на другом конце провода. — Трудно сказать, Мари. Но все заинтересованы в том, чтобы завершить это как можно скорее.

— Мы говорим о днях или неделях? Или дольше?

— Недели. И вообще, пока ты у меня есть, я хотел поднять…

Вэл перебивает его: — Не сейчас, Дем. Пусть Мари расслабится в свой день рождения.

Мои брови дергаются друг к другу. — Что это такое?

— А, Вэл права. Нет ничего, что могло бы подождать, — говорит Дем. — Что ж, наслаждайся…

Я все еще должна спросить его о Джорджио. — Подожди. Ты знаешь, где Джорджио? Он пропал вчера и до сих пор не вернулся. Обычно он не оставляет меня здесь одну надолго, поэтому мне просто интересно, в порядке ли он.

— Да, мы говорили только сегодня утром. Он в порядке.

Какое-то напряжение покидает мои плечи. — О, хорошо.

— Мы скоро поговорим, хорошо? — говорит Дем.

— Хорошо. Люблю тебя. Пока.

Я проторчала весь день, занимаясь чтением, но в основном слежу за часами, поскольку часы тикают, а вечер все ближе и ближе. Желание увидеть Джорджо превращается в потребность.

София приходит ко мне несколько раз в течение дня. Когда я слышу, как она стучит по деревянному полу, я отрываю кусок ветчины от недоеденного бутерброда, который съела на обед, и предлагаю ей. Она подходит ближе, ее нос работает сверхурочно, как будто она не может поверить в свою удачу.

— У меня день рождения, девочка. Ты получишь угощение на день рождения.

Она фыркает и проглатывает все сразу. Я хихикаю. Судя по этому шагу, можно подумать, что она голодает, но я вижу большую миску собачьего корма, которую Томмазо подает ей два раза в день.

Она позволяет мне немного погладить ее по лбу, прежде чем снова встать на ноги и выбежать из комнаты.

Солнце превратилось в яркую полоску на горизонте. Я смотрю на закат и выхожу из библиотеки.

Ужин значительно менее радостный, чем завтрак, несмотря на то что все цветы все еще выглядят красиво. Томмазо и Аллегра садятся, а Поло нет.

Как и Джорджио.

Я знаю, что он, вероятно, делает что-то важное, но сегодня его отсутствие пробудило во мне эгоизм. Я хочу увидеть его.

Я хочу закончить то, что мы начали.

Ужин подходит к концу, и, когда Томмазо не смотрит, я беру из холодильника бокал вина и бутылку розы и несу в свою комнату.

Впервые с тех пор, как мне вернули телефон, я просматриваю свои сообщения с Имоджин и начинаю печатать.

Помнишь, как мы праздновали мой день рождения в прошлом году, Имоджин? Мы пошли в тот пляжный клуб в Кала-Нова с другими из нашего класса. Я потеряла шлепанцы в воде, и вы, ребята, не переставали надо мной смеяться. Затем Себ попытался поцеловать меня, когда мы покупали пиво в баре внутри. Мне было неловко отворачиваться, но я не хотела дарить ему свой первый поцелуй. Ты знаешь, он мне никогда не нравился таким. Я никогда не любила никого подобного до сих пор. В этот день рождения я хочу, чтобы меня поцеловал кто-то другой, но его нет рядом.

Отправив сообщение, я отбрасываю телефон и наливаю себе бокал вина. Ранее я взяла книгу в библиотеке, поэтому открываю ее и начинаю читать.

Три стакана спустя, и я изо всех сил пытаюсь понять текст. Я не пьяна, просто немного навеселе. Достаточно пьяна, чтобы пролить вино на подбородок и платье, когда я делаю следующий глоток.

— Дерьмо.

До сих пор какая-то часть меня все еще надеялась, что Джорджио вернется и увидит меня в этом платье, но это должно быть знаком того, что пора сдаться. Я ставлю стакан на ночной столик и расстегиваю молнию сзади. Моя грудь блестит от пролитого вина. Лучше принять душ.

Я ополаскиваюсь и провожу дополнительное время, просто стоя под горячей водой. Когда мои мышцы начинают липнуть от жары, я выключаю душ, вытираюсь и надеваю халат.

Как только я вхожу в свою спальню, я слышу звук, доносящийся снаружи. Я подбегаю к окну, чтобы посмотреть, что это такое. Феррари Джорджио въезжает во двор, его яркие огни освещают замок на несколько секунд, пока он не выключает машину.

Мой пульс ускоряется, когда из машины выходит его фигура в костюме. Может быть, это вино снижает мои запреты, но я, не задумываясь, выбегаю из своей комнаты и спускаюсь вниз, чтобы встретиться с ним.

Входная дверь открывается.

Его лазурные глаза встречаются с моими, и я вижу, как что-то движется внутри них.

Он переступает порог, закрывает за собой дверь и достает что-то из кармана.

Это тонкая коробка.

Он передает его мне. — С днем рождения, — говорит он грубым голосом, который проникает в мою кровь, как наркотик. Моя кожа покалывает под его взглядом, когда я открываю коробку и смотрю на предмет внутри.

Это кулон на тонкой цепочке. В оправе большой бриллиант, похожий на миниатюрный золотой венок.

У меня перехватывает дыхание. — Это изысканно. — Я провожу кончиком пальца по гигантскому камню. — Это слишком дорого.

— Не для тебя.

Тепло разливается по моей груди, когда я встречаюсь с его задумчивым взглядом.

— Спасибо. — Я протягиваю ему коробку. — Ты можешь помочь надеть его?

Он молчит, доставая из коробки цепочку и жестом показывая мне повернуться.

Подвеска холодна, как лед, на моей раскрасневшейся коже. Когда руки Джорджио касаются моей шеи, по спине пробегает дрожь. Он застегивает цепочку и кладет ладони мне на плечи. — Смотри, — мягко говорит он.

Я поднимаю взгляд на старинное зеркало, висящее над комодом.

Свет в фойе тусклый, но бриллиант впитывает его и сверкает на моей шее, как маяк.

— Красиво, — шепчу я, разглаживая края халата ладонями. — Но это не то, что я хотела на свой день рождения.

Его глаза встречаются с моими в отражении зеркала. — Чего ты хотела, пикколина?

Тепло распространяется медленной волной по моей коже. Следующее слово из моих уст будет бесповоротным. Шаг, который отправляет меня через острый край обрыва. Меня это пугает, но выбор смелости вместо страха привел меня к этому моменту, и я не собираюсь останавливаться сейчас.

Не тогда, когда я так близка к тому, чтобы получить то, что хочу.

— Тебя.