Когда она искушает

ГЛАВА 30

ДЖОРДЖИО

К тому времени, когда я добрался до дома, прошло уже несколько часов с тех пор, как Мартина села в самолет, но мое тело все еще пронизано электрическим гневом, а руки все еще дрожат, когда я вспоминаю панику в ее голосе. Находясь в этой машине, я ближе всего познакомился с тем, что чувствует лев в клетке.

Я хочу разорвать Поло на части своими собственными проклятыми зубами за то, что он сделал.

Ворота открыты. Это единственный явный признак того, что что-то не так, когда я въезжаю во двор. Замок и башня вырисовываются передо мной, их драматический силуэт становится еще более зловещим, ведь это место, где Поло замышляет предать меня. Я всегда чувствовал нотки беспокойства, когда возвращался сюда, но в этот раз все по-другому. В этом есть что-то окончательное.

Я не уверен, что вернусь сюда после того, как закончу сегодня.

Мелкие камни хрустят под моими кожаными ботинками, когда я иду к дому персонала. Я оглядываюсь по сторонам в состоянии повышенной готовности, но не ожидаю, что Поло будет здесь. Он бы знал, что после побега Мартины надо бежать куда подальше. Проходя мимо гаража, я заглядываю внутрь и вижу, что пропала еще одна машина — черный Ferrari, который он всегда любил. Вот и подтверждение того, что он едет к Сэлу, чтобы начать новую жизнь.

Она будет короткой.

Дверь в домик для персонала настежь распахнута, и когда я переступаю порог, в воздухе царит тишина и спокойствие. В центре комнаты стоит опрокинутый стул. Я сглотнул, представив, как Мартина опрокинула его, когда бежала по лестнице в поисках спасения. Должно быть, она была в ужасе.

Моя пикколина сильнее, чем она может себе представить.

В спальне я обнаруживаю Томмазо и Аллегру.

От мысли, что Мари нашла их в таком состоянии, мне становится плохо. Вид их безжизненных тел сдавливает мне грудь, но я впиваюсь ногтями в ладони, чтобы заглушить все остальные эмоции. У меня нет времени на то, чтобы переживать эту потерю.

Есть работа.

Подойдя к краю кровати, я опускаю взгляд на их залитые кровью тела. На груди Аллегры лежит серебряный крестик, который Поло всегда носил на шее. Должно быть, он бросил его на ее тело после того, как убил их. Зачем? Неужели он надеялся, что так Бог простит ему грехи? Он прожил с ними двумя два долбаных года. Они были хорошими людьми — добрыми, трудолюбивыми, скромными. Они ничего не хотели, кроме спокойной жизни здесь.

Что-то мокрое стекает по моей щеке. Как только я это почувствовал, я посмотрел на потолок и резко вдохнул.

В конце этого пути Поло не ждет прощение.

Я поднимаю крестик и убираю его в карман. Аллегру не похоронят ни с чем, что принадлежало этой чертовой змее.

Последующая работа трудна. Я мог бы облегчить себе задачу, похоронив их у замка, но я решил, что они должны покоиться рядом с моей матерью. Поэтому я беру в сарае тачку и перевожу их тела вглубь леса.

Затем я начинаю копать.

С каждым взмахом лопаты реальность ситуации погружается все глубже и глубже.

Поло было восемь лет, когда умерла моя мать. Она знала о нем, но никогда не рассказывала мне. Только когда мать Поло связалась со мной, я узнал, что у меня есть младший сводный брат.

Помню, как я впервые рассказал о нем Томмазо и Аллегре.

Они были рады, что в кастелло появилось новое лицо.

Они нашли с ним общий язык.

И я тоже. Как только я его встретил, я спроецировал себя на него. Я не осознавал этого, но помню, что предполагал, что он будет так же жаждать мести Сэлу, как и я.

Однажды ночью он доказал, что я ошибался. Мы долго не могли перейти к этой теме, но в конце концов любопытство Поло взяло верх. Он спросил меня, знаю ли я лично нашего отца, и когда я ответил, что да, его глаза загорелись. Он задавал мне много вопросов. Я честно ответил ему, что наш биологический отец был отвратительным человеком.

Я думал, что на этом все закончится, но через несколько дней он дал мне письмо, чтобы я отправил его Сэлу.

Я сказал, что отправлю, но так и не сделал этого.

И эта ложь, возможно, стала тем, что изменило баланс.

Я забыл, что некоторые молодые люди тоскуют по отцу. Для них знание сути человека, который привел их в этот мир, сродни первобытной потребности. Она преобладает над логикой и разумом.

Я втыкаю лопату в землю и зажмуриваю глаза.

Как я так облажался с ним?

Как я не смог понять, что его растущая зависть не исчезнет в один прекрасный день?

Как я мог быть таким беспечным и допустить такое?

Томмазо и Аллегра были под моей защитой, а я их подвел.

А Мартина… В какой-то момент мое внимание переключилось с обеспечения ее безопасности на сохранение ее в моей постели.

Я открываю глаза и продолжаю копать. С каждым взмахом лопаты куча грязи растет, и я убежден в этом.

Поло и Сэл умрут от моих рук за то, что они сделали. Я сделаю все, что потребуется, чтобы убить дона.

А Поло?

Он будет смотреть, как я убиваю его драгоценного гребаного отца, чтобы он точно знал, что его ждет дальше.

Через два часа и несколько минут я закончил работу. Выйдя на тропинку, ведущую к дому, я оглядываюсь через плечо на горящий коттедж.

Пламя поднимается высоко в небо. Большая часть каменного фундамента и стен останется, но когда огонь утихнет, от этого убогого места останется достаточно.

Я всегда говорил, что это место — напоминание, но теперь оно мне не нужно.

Я точно знаю, что должен сделать.

Крестик Поло впивается в мою ладонь, когда я засовываю его в карман.

Вернувшись к машине, я бросаю взгляд на сумку с бриллиантовыми украшениями, которую заставил меня достать Сэл, и жму на газ.

Сумка скользит по сиденью и оказывается зажатой между подушками. Наверное, мне следовало бы быть осторожнее с ней, но мне наплевать. Если у Дамиано что-то и есть, так это деньги. Меня так и подмывает выбросить его в окно.

После того как я поговорил с Мартиной, я проверил, настоящие ли бриллианты, и они настоящие. Очевидно, Поло плохо согласовал свой план с доном. Если бы Сэл знал, что Поло собирается делать сегодня, он бы ни за что не послал меня на поиски. Но теперь большое количество драгоценностей, которые Сэл хотел от меня получить, приобретает смысл. Сэл пытался использовать меня до тех пор, пока больше не сможет. Драгоценности находились в хранилище, которое можем открыть только я и Сэл, но он не рискует отправляться туда прямо сейчас. Поэтому он послал меня.

Если Поло ожидает теплого приема от своего отца, его ждет разочарование. Он не только придет с пустыми руками, но и будет виноват в том, что Сал потерял сумму, эквивалентную десяти миллионам евро.

Я усмехаюсь про себя. Поло слишком хотел доказать свою значимость, а вместо этого показал всем, что он чертов дилетант.

Жалок.

Он, наверное, в панике. Он хотел передать Мари Салу как подношение, а теперь у него есть только информация о том, что она была со мной, и местонахождение пустого замка.

Я еду в убежище Де Росси в Сан-Чезарио как сумасшедший, прокручивая в голове свои планы в отношении Поло и Сала.

Времени на игры больше нет, а значит, нашим с Мари отношениям должен быть положен конец. Де Росси не должен подозревать, что между нами что-то было, потому что если он не может доверить мне свою сестру, то как, черт возьми, он сможет доверить мне секрет, который может подорвать его положение нового дона? Фиаско с Поло и так достаточно, чтобы поставить меня на шаткую почву, но я надеюсь, что этого не достаточно, чтобы он отказался выполнить услугу, которую обещал мне.

— Черт… — Я выдохнул и провел рукой по волосам. Мари только что пережила нападение, а я уже собираюсь оттолкнуть ее.

Это опустошит ее.

Но я сделаю это и для нее. Она должна понять. Она умная девочка. Нам с ней не суждено быть вне кастелло, потому что здесь, в реальном мире, я — последний мужчина, с которым ее брат мог бы составить ей пару.

Нет, мне нечего ей предложить, кроме мести.

Появляется вилла, по периметру которой плотным кольцом стоит охрана. За несколько минут до этого я отправил Расу смс-сообщение о том, что почти приехал, и вот уже правая рука Де Росси стоит у открытых ворот и машет мне рукой.

Я заезжаю на подъездную дорожку, выключаю зажигание и вылезаю из машины.

Рас подходит, и когда он оказывается достаточно близко, я бросаю ему пакет с драгоценностями. Он ловит его, взвешивает в руке и ухмыляется. — Ты пришел с подарками.

— Где она?

— Внутри. — Он хлопает меня по спине. — Знаешь, судя по твоей репутации, я ожидал чего-то лучшего, чем это.

— Мартина жива, не так ли? Я выполнил свою часть сделки.

Он смеется. — Да, да. Ну, я не уверен, что Дамиано воспримет это именно так, но ты можешь смело приводить свои доводы.

Я сжимаю челюсть. — Как она?

Улыбка Раса тает, а взгляд становится задумчивым. — Она в шоке, но с ней все в порядке. Она расстроилась, когда Дем сказал, что ты облажался. Ты должен был это видеть. Она его быстро отшила. Сказала, что без тебя она бы не вырвалась.

Мне не нравится, что в его голосе прозвучали нотки осведомленности, поэтому я протискиваюсь мимо него и прохожу в дом.

Как только я услышал ее, меня охватило облегчение. Я останавливаюсь в фойе, чуть в стороне от посторонних глаз, и прижимаю ладонь к стене.

Желание пройти в соседнюю комнату и заключить ее в свои объятия настолько сильно, что едва не сломало меня. Я зажмуриваю глаза и просто слушаю ее. Она говорит о Софии, рассказывает жене Де Росси о том, как собака повалила ее на землю при первой встрече. Когда она хихикает, моя грудь сжимается от тоски. Я хочу записать этот звук и включить его на повтор.

Соберись. Ты знаешь, что ты должен сделать.

Один вдох. Один выдох.

Снова и снова.

Когда бразды правления снова в моих руках, я провожу ладонью по губам и делаю шаг в комнату.

Мартина не сразу замечает меня. Она сидит рядом с Валентиной на диване, де Росси стоит рядом, и они поглощены своим разговором. Он говорит ей что-то, от чего она смеется.

Я упиваюсь ее улыбкой. Интересно, улыбнется ли она мне еще когда-нибудь так?

Выражение лица остается нейтральным, я прочищаю горло.

Три пары глаз устремляются на меня, но мой взгляд остается на ней.

— Джорджио, — вздохнула она.

Мои ноги приклеились к земле. Я должен быть счастлив, что она не бежит ко мне. Не знаю, как бы я сдержал эмоции, если бы она прибежала. Все, о чем я могу думать, это о том, как чертовски хорошо было бы снова обнять ее. Почувствовать, как ее мягкое, теплое тело прижимается к моему.

Как долго я могу молчать, чтобы продлить этот момент?

Момент перед тем, как я разобью ей сердце?

Cazzo. Недостаточно долго.

— Как ты себя чувствуешь?

Я позволяю своему голосу быть прохладным, как будто говорю с незнакомкой. Мои руки сжаты в кулаки. Если я позволю им хоть немного расслабиться, они задрожат. Мне требуется все, что я могу сделать, чтобы сыграть эту роль.

Мари сразу уловила перемену во мне, ее брови нахмурились от моего тона. — Я в порядке.

— А где София?

Она нахмурилась. — У нее перелом лапы. Она спит. Ветеринар дал ей успокоительное.

— Хорошо.

Ее губы раздвигаются, а в глазах плещется растерянность.

Я не могу этого вынести. Прервав наш зрительный контакт, я поворачиваюсь к Де Росси. — Нам нужно поговорить.

Его челюсть тверда. — Я с нетерпением жду твоего объяснения, как, блядь, это произошло. Пойдем.

Мы выходим из комнаты, и я сопротивляюсь желанию оглянуться на Мартину, но чувствую, что ее взгляд прожигает меня насквозь.