Когда она искушает

ГЛАВА 6

МАРТИНА

Десять минут спустя, после того, как мне удалось выдавить из себя унижение и адреналин, я выхожу, расчесываю волосы и наношу немного румян, чтобы меньше походить на актера из «Ходячих мертвецов». Моя одежда все еще упакована в чемоданы, так что я хватаю то, что лежит сверху — джинсы в обтяжку и мягкую желтую футболку. Это не самый милый мой наряд, но сойдет.

Как только я выхожу из своей комнаты, я слышу голоса и звон посуды.

Мысль о том, чтобы пойти туда, чтобы встретиться с персоналом, заставляет меня остановиться. В воздухе витает энергия, и это… устрашающе. Мне действительно не хочется общаться или вести светские беседы с незнакомцами.

На мгновение я подумываю о том, чтобы не подчиниться Джорджио и спрятаться в своей комнате, но я не хочу, чтобы он подумал, что мне стыдно за это утро. Хотя мне стыдно. Но он не может этого знать. Я скорее сброшусь с той башни, мимо которой мы проезжали прошлой ночью, чем раскрою свою влюбленность к нему. Это так глупо. Он взрослый мужчина, великолепный, и я не настолько сумасшедшая, чтобы думать, что он когда-нибудь так на меня посмотрит. Даже во сне я не позволила бы себе быть настолько смелой, чтобы лелеять мысль о том, что он когда-нибудь увидит во мне что-то большее, чем младшую сестру своего будущего дона.

К тому же, если я останусь в своей комнате, мне не удастся найти телефон, а мне нужно вернуть его как можно быстрее.

Я делаю успокаивающий вдох и заставляю себя спуститься по ступенькам.

Так как прошлой ночью я только мельком увидела кастелло, я не могу вспомнить, где что находится, но я позволила своему носу послужить компасом.

Она ведет меня прямо к тому, что кажется столовой.

Джорджио уже сидит во главе стола, достаточно большого, чтобы вместить по меньшей мере дюжину человек. Рядом с ним стоит крошечная седовласая женщина, одетая в темное платье, похожее на мундир.

— Томмазо работал над хлебом сегодня с четырех утра, — говорит она Джорджио. — Он сказал, что в прошлый раз, когда вы были здесь, вы сказали ему, что вам это очень понравилось, но, насколько я помню, на самом деле вам нравились булочки с пекорино. Память у него уже не та. Мужчине почти семьдесят, даже если он отказывается в этом признаться.

Я останавливаюсь у входа и наблюдаю за ними. Джорджио выглядит так, будто слушает вполуха, уткнувшись носом в газету, но это, кажется, не останавливает женщину.

— Он по-прежнему настаивает на том, чтобы бегать с Поло каждую вторую субботу, но я боюсь, что однажды он споткнется и сломает ногу. Лесная подстилка местами очень неровная, а некоторые корни действительно скользкие. Я хотела попросить Поло…

Взгляд Джорджио внезапно перебегает с газеты на меня. — Мартина.

Женщина замолкает и следует за его взглядом. На мгновение она кажется смущенной при виде меня, затем выражение ее лица тает, а на губах появляется веселая улыбка.

— Привет! Наш гость! — Она подходит ко мне быстрыми шагами и бесцеремонно кладет руки мне на щеки. — Какое удовольствие, что вы присоединились к нам. Джио, посмотри на ее веснушки. Беллисима! Как очаровательно.

— Привет, — вставляю я между двумя ее поцелуями. — Я Мартина.

— Конечно, а я Аллегра. — Ее глаза мерцают. — Мы так счастливы, что вы здесь. Мы не принимали посетителей с тех пор, как…

Прижав ладонь ко лбу, она кружится. — Дио мио, после Поло кто-нибудь был? И вряд ли он считается, учитывая, что он теперь работает здесь.

— Ты же знаешь, я не люблю людей, — говорит Джорджио, уже вернувшись к своей газете.

Глаза Аллегры расширяются, и она неловко смеется. — Он имеет в виду, что не любит людей в своем личном пространстве, не вообще.

— Нет, вообще тоже, — невозмутимо отвечает он.

Она шлепает его полотенцем, затем ведет меня к сиденью справа от него. — Странное чувство юмора у него. Садись. Я принесу вам завтрак, а потом мы все сядем. Поло немного опоздал. В этом месяце было очень сухо, и сад нуждается в обильном поливе. Капучино?

— Да спасибо.

Аллегра исчезает в коридоре и оставляет нас одних. Я не совсем уверена, что смогу смотреть на Джорджио, не краснея, поэтому вместо этого я осматриваю комнату. Изобразительное искусство, позолоченные канделябры и мебель, которая выглядит как антиквариат в хорошем состоянии. Каменный камин служит центральным элементом комнаты, но, поскольку сейчас лето, он не горит.

Раздается фырканье, а затем скатерть поднимается, обнажая морду. София кладет голову мне на колени и смотрит на меня своими щенячьими глазами.

— Привет.

Она лижет мою руку.

Краем глаза я вижу, как Джорджио складывает газету и кладет ее на стол. — София любит спать в моей комнате, когда я в замке. Если она продолжит царапать дверь, я попрошу Томмазо взять ее на ночь.

— Сколько ей лет?

— Четыре, хотя ей все еще нравится вести себя как щенок.

— Ты оставляешь её здесь, когда уходишь?

Он подносит свой кофе к губам. — Да. Я здесь не часто. Технически она собака Томмазо, но у нее появилась привязанность ко мне, которую я не могу объяснить. Я не сделал ничего, чтобы поощрять это.

Словно почувствовав тему разговора, София оставляет меня и подходит к нему.

— Сидеть.

Она немедленно следует его команде и высовывает язык.

Я бы пропустила это, если бы не смотрела внимательно, но что-то мягкое проступает в выражении лица Джорджио, когда он проводит ладонью по голове собаки.

Я не собираюсь говорить ему об этом, но ее привязанность на самом деле не является тайной, когда он так смотрит на нее.

— Между прочим, твой лед в том ведре.

О верно. Я лезу внутрь металлического контейнера и достаю небольшой пакет со льдом, прежде чем прижать его к копчику. — Спасибо.

— Надеюсь, твоя серьезная травма тебя не слишком беспокоит.

— Я выживу.

Он смотрит на меня, в его глазах танцует веселье. — Ты уже решила, что будешь делать сегодня?

— Знаешь что. Я верну свой телефон.

Его губы дергаются. — Хм. Это может быть сложнее, чем ты думаешь. Сомневаюсь, что ты сделаешь это за один день.

— Посмотрим. Я очень полна решимости.

Что-то удовлетворенное оседает на его лице. — У меня была идея, как еще можно направить эту решимость в нужное русло.

— Мне хорошо, спасибо.

Он усмехается. — Знаешь, твой брат однажды описал тебя мне как «милую маленькую девочку». Однако об этом отношении не упоминалось.

Фу. Дем действительно сказал это ему? Я ненавижу, когда мой брат говорит обо мне, как будто мне все еще пять. Я люблю его больше всего на свете, но клянусь, он как будто отрицает тот факт, что я полностью взрослая. Иногда он все еще обращается со мной, как с ребенком.

Но я не такая.

И мысль о том, что Джорджио может подумать обо мне, заставляет меня ощетиниться от негодования. — Да, я мила с людьми, которые не конфискуют мои вещи.

Его глаза искрятся. — Хм. Ну, как я уже говорил тебе, мой дом, мои правила, так что тебе просто придется смириться с моими идеями, хочешь ты этого или нет. Ты когда-нибудь училась самообороне?

Его вопрос застал меня врасплох. — Нет. Зачем мне? У меня всю жизнь были телохранители.

— А что происходит, когда они становятся недееспособными или отделяются от тебя?

— Кажется, я попадаю в неприятности.

Он поправляет запонки. — Ты не можешь привыкнуть полагаться на других людей. Ты должна быть в состоянии позаботиться о себе, если до этого дойдет.

Мои глаза расширяются. Я согласна с ним… но Дем определенно нет. Однажды я попросила брата показать мне, как обращаться с оружием, а он категорически отказался. Он сказал, что всегда будет рядом, чтобы защитить меня, так что мне не нужно об этом беспокоиться.

Но все пошло не так.

— Что ты думаешь о том, чтобы попробовать? — спрашивает Джорджио.

— Я не знаю. — Если бы я знала некоторые способы самообороны, могло бы это действительно помочь мне отбиться от Лазаро, когда он появился на Ибице? Может быть. С другой стороны, он был так силен, что его рука казалась сделанной из твердой стали, когда она обвивала меня. Я чувствовала себя совершенно бессильной. Нахлынули яркие воспоминания о том дне.

— Я просто… — вздыхаю я, опуская взгляд на свои колени. — Человек, который напал на меня, был очень сильным.

— Есть методы, которые позволяют тебе использовать силу вашего противника против него самого.

Я качаю головой, все еще глядя на свои колени. Я бы, наверное, не справилась с этим и опозорилась бы перед Джорджио. Разве я не успела сделать это достаточно за последние двадцать четыре часа?

Что-то давит на нижнюю часть моего подбородка — его пальцы. Он заставляет меня встретиться с ним взглядом.

— Я мог бы научить тебя, — говорит он таким тихим голосом, что я едва слышу его из-за жжения от его прикосновения. У меня трепет в животе. Оно умножается, когда он говорит: — У меня такое чувство, что ты быстро научишься.

Он вглядывается в мое выражение, и мне интересно, может ли он прочесть всю нерешительность, написанную на моем лице.

— Я подумаю, — говорю я.

Он выглядит так, будто готов спорить дальше, но затем голос Аллегры возвращается в комнату, и он быстро опускает руку.

Когда Аллегра возвращается, она не одна. Томмазо следует за ней вместе с молодым человеком.

Томмазо приветствует меня так же тепло, как и прошлой ночью, а затем указывает на Аллегру.

— Мы женаты, — говорит он, — хотя она уже десять лет угрожает мне разводом.

— Тихо, Тома, — отчитывает Аллегра, протягивая мне капучино. — Мартина только что приехала сюда. Ты можешь подождать несколько дней, прежде чем вытряхнешь перед ней все грязное белье.

— Спасибо, — говорю я, беря у нее стакан.

Пока Томмазо занимает свое место, я смотрю на мужчину, который пришел с ним.

Кудрявые ореховые волосы, острые черты лица и юношеский румянец, который, кажется, делает его примерно моего возраста. Его губы расплываются в озорной улыбке. Меня охватывает странное чувство. Есть что-то знакомое в этом парне, но я не могу его определить. Мы никогда раньше не встречались.

Джорджио ставит кофе и встает, чтобы поприветствовать вошедшего. — Поло.

Они мгновение смотрят друг на друга, а затем обмениваются резкими объятиями, которые намекают на знакомство, но в них мало тепла.

— Мы не были уверены, действительно ли ты придешь, — говорит Поло. — Обычно ты уделяешь больше внимания.

— Это было спонтанное решение.

— Да, ты известен этим. — То, как говорит Поло, ясно дает понять, что он имеет в виду обратное. Его внимание возвращается ко мне. — И ты привел гостя.

Джорджио кивает, опускаясь обратно в кресло. — Это Мартина Де Росси, сестра одного из моих коллег. Она останется у нас на некоторое время.

— Приятно познакомиться, — говорю я.

Поло сканирует меня своим взглядом. — Удовольствие оказывают мне. Как вы, наверное, слышали, у нас не бывает много гостей. Ты уверен, что не похитил ее, Джорджио? Моргни дважды, если тебе нужна помощь.

Аллегра и Томмазо посмеиваются, но для меня его шутка слишком близка к цели, и я даже не могу изобразить фальшивый смех. Я смотрю на свою тарелку.

Повисает неловкое молчание, пока Джорджио не говорит: — Присаживайся, Поло. Мартина слишком устала от вчерашнего путешествия, чтобы шутить с тобой.

Я смотрю на Джорджио из-под ресниц, и он слегка кивает мне. Я ценю то, что он снял с меня всеобщее внимание. Думаю, еще слишком рано для шуток о похищениях.

— Давайте есть, еда остынет. — говорит Аллегра, снимая крышки с тарелок. Есть яичница, йогурт, свежеиспеченный хлеб, мясное ассорти и блюдо с ягодами.

— Это из нашего сада, — говорит она о последнем. — Они сладкие, как конфеты.

Мой аппетит пробуждается при виде еды. В последний раз я ела, когда еще была на Ибице.

Пока мы по очереди наполняем тарелки, за столом снова начинается разговор.

— Мартина, вам провели экскурсию по дому? Здесь легко заблудиться, если не знаешь дорогу, — говорит Аллегра.

— Нет, не проводили.

Она улыбается мне. — Как насчет после завтрака? Поло может показать вам про…

— Я проведу ей, — прерывает Джорджио, протыкая вилкой кусочек помидора.

Я с облегчением слышу, как он это говорит. Я не знаю, почему меня так беспокоит общение с новыми людьми, но мысль о том, чтобы завязать разговор с Поло, наполняет меня тревогой. По крайней мере, с Джорджио я знаю, чего ожидать.

— Звучит неплохо, — говорю я. Экскурсия поможет мне сориентироваться, чтобы понять, где он мог спрятать мой телефон.

— Почему твой брат послал тебя сюда? — спрашивает Поло через стол. — Странное место для молодой девушки, чтобы провести лето в полном одиночестве.

— Она не одна, — отвечает Джорджио. — Она со мной.

Эм. Он может так говорить? Я стреляю в него взглядом.

Его глаза встречаются с моими, и мой разум, вероятно, играет со мной злую шутку, потому что на секунду мне кажется, что внутри них вспыхивает что-то собственническое.

— И какие у тебя планы, пока ты здесь? — спрашивает Поло, переводя взгляд с Джорджио на меня.

— Мартина здесь, чтобы воссоединиться с природой, — говорит Джорджио.

Я поджимаю губы в его сторону. Воссоединиться с природой? Серьезно?

— Замечательно, — говорит Аллегра. — Вы не могли бы выбрать лучшего места. Вы увидите, это свойство действительно что-то особенное.