Когда она искушает

ГЛАВА 32

МАРТИНА

Из кухни выходит Валетина с двумя чашками чая, от которых идет пар, и протягивает мне одну. — Ты бледная, Мартина. Ты уверена, что не хочешь прилечь? Возможно, подействует обезболивающее.

Я прикусила язык. Нет, я не хочу лежать. Я даже не хотела принимать обезболивающие, но моя невестка настояла на том, чтобы я их приняла, увидев, как я вздрогнула, когда она дотронулась до моего запястья. Поло оставил несколько синяков, но ничего такого, что не исчезнет через несколько дней.

Что мне действительно хочется сделать, так это ворваться в кабинет брата и потребовать от Джорджио объяснений.

Да, я ожидала, что он будет вести себя по-другому, когда приехал, но я не была готова к этой идеальной маске безразличия. Вчера вечером Джорджио провел не менее двух часов с ртом между моих ног, а десять минут назад он смотрел на меня так, словно не знал меня.

Неужели все так и будет, пока он здесь?

Я чуть не умерла, но, очевидно, его забота простирается так далеко. Если бы роли поменялись местами, я бы не заботилась ни о чем, кроме того, чтобы быть рядом с ним. Но, похоже, его гораздо больше волнует мнение моего брата, чем поддержка, в которой я нуждаюсь.

Может быть, дело в обезболивающих препаратах или в том, что за последние несколько часов в моем организме накопилось слишком много адреналина, но от этой мысли у меня в животе вспыхивает ярость.

— Я в порядке, — говорю я, крепко сжимая чай в ладонях, хотя чашка слишком горячая. — Я скоро усну.

Валентина убирает прядь волос с моего лица, ее взгляд мягкий, но обеспокоенный.

— Теперь, когда Джорджио разговаривает с Дамиано, не хочешь рассказать мне, что произошло на самом деле? Ты была скудна на подробности.

Да, потому что я старалась быть верной Джорджио. Я не уверена, что мой брат знает много об истории семьи Джорджио, и не хотела быть той, кто разглашает его секреты.

Теперь эта преданность оставляет во рту кислый привкус.

Взгляд Валентины опускается на несколько дюймов ниже, и я замечаю кулон, который Джорджио подарил мне, — тот, что все еще висит у меня на шее. Мой гнев сменяется колючим чувством сомнения.

Он не хотел, чтобы Дамиано узнал об этом, но почему? Что, по его мнению, сделает мой брат? Будет угрожать убить его за то, что он совратил его сестру? Это же абсурд. Если я скажу Дамиано, что Джорджио мне нравится и я хочу продолжать с ним встречаться, он меня не остановит. Я в этом уверена.

А что, если это просто удобная отговорка? Что если Джорджио никогда не видел во мне ничего, кроме временной интрижки, и именно такой конец он себе представлял?

Действительно ли наша связь была такой односторонней?

— Мартина?

Я смотрю на Валентину, встречая ее ожидающий взгляд. — Прости. Что?

— Ты собираешься рассказать мне, что произошло?

Я открываю рот, но не могу вымолвить ни слова. Я знаю, что не обязана хранить Джорджио верность после того, как он только что полностью отшил меня, но что-то в том, чтобы выкладывать свои дела, кажется неправильным.

— Я устала, — говорю я в качестве оправдания. — Дамиано может рассказать тебе о деталях, когда они там закончат.

Она вздыхает и откидывается на спинку дивана, делая глоток чая. Ее глаза перебегают на часы, а затем возвращаются ко мне. — Кто знает, когда это может произойти. Уже почти десять. Хорошо, что мы поели до прихода Джорджио.

Мои плечи расслабляются. Я знаю, что Валентина, должно быть, умирает от любопытства, поэтому я благодарна ей за то, что она не стала давить на меня еще сильнее. — Как ты думаешь, он останется здесь?

Она сморщила нос. — Если только в мешке для трупов, я не думаю, что он уйдет.

— Что?

Ее глаза вспыхивают от удовольствия. — Это шутка. Поверь мне, если бы они собирались убить друг друга, они бы уже сделали это.

— Я сказала Дамиано, что в том, что произошло с Поло, Джорджио не виноват.

— И я уверена, что твои слова будут иметь значение, но в конце концов, единственный, кто может вынести такое решение, — это твой брат, — сказала она, ее тон стал мягким. — Не волнуйся, Мартина. Все образуется.

Я смотрю вниз на свой чай. — Это всегда буду я, не так ли? Я — самое слабое звено в империи Де Росси. Наступит ли когда-нибудь день, когда кто-нибудь не попытается схватить или убить меня?

Вейл поджимает губы, как будто знает, что ответ меня не обрадует.

Я усмехаюсь. — Мне нужно что-то покрепче этого.

Взяв из моих рук почти допитый чай, она встает и направляется к бару в углу комнаты. Через несколько минут она возвращается с двумя бокалами красного вина. — Послушай, Мартина, я слишком тебя уважаю, чтобы обращаться с тобой как с ребнком.

От ее грубого тона я вздрогнула от неожиданности.

Валентина протягивает мне один бокал, а второй оставляет себе. — Да, ты была мишенью, и я буду лгуньей, если скажу, что это изменится, когда твой брат станет доном Казалези, но ты не самое слабое звено. Отнюдь. Я выросла в этом мире и знаю, наблюдая за тем, как мой собственный отец управляет своей империей, что сила дона заключается в людях, которым он может безоговорочно доверять. Круг Дамиано невелик, и ему придется расширять его, если он хочет, чтобы его правление длилось долго. Ты — важная часть этого круга, и хотя Дамиано по-прежнему относится к тебе как к своей младшей сестре, я знаю, что он начинает понимать, что вы уже не ребенок. Ты умная, стойкая и храбрая.

Когда я свела брови, она покачала головой.

— Даже не пытайся спорить. Посмотри вокруг, Мартина. — Она наклоняет голову в сторону. — Ты в этой комнате, потому что тебе удалось отбиться от человека, который напал на тебя. Этот факт не останется незамеченным для твоего брата.

В хаосе дня я не успела обдумать произошедшее.

Она права. Я постояла за себя, не так ли? Да, я была напугана, но это не помешало мне сделать что-то в этот раз. Уроки, которые преподал мне Джорджио, принесли свои плоды.

— Как сестра дона, ты будешь иметь большое влияние, — продолжает она. — Люди будут стремиться попасть к тебе в услужение. Если ты хочешь стать ключевым активом в организации, то это твое право, но чтобы начать этот путь, тебе нужно перестать считать себя слабым звеном.

Я пожевала губу. Этого ли я хочу для себя? Долгое время я думала, что хочу сбежать из этого мира.

То, что предлагает Валентина, означает обратное.

Я хотела уйти, не так ли? Уехать куда-нибудь подальше и броситься готовить? Хочу ли я этого до сих пор?

Я уже не уверена.

До того, что случилось в Нью-Йорке, моя жизнь была совершенно другой. Я была совершенно другой. Когда я вспоминаю ту девушку, я уже с трудом узнаю ее. Может быть, вместо того чтобы привязываться к прошлому, мне нужно больше думать о будущем?

Я допиваю вино двумя большими глотками и ставлю пустой бокал на журнальный столик. — Ты дала мне много поводов для размышлений.

Валентина улыбается. — Я знаю. Не торопись.

Зевнув, я протираю глаза пятками ладоней. — Думаю, мне лучше поспать. Не могли бы вы показать мне мою комнату? Думаю, я заблужусь, если попытаюсь найти ее самостоятельно.

Она ведет меня наверх и указывает на дверь. — Это вот эта. София еще отдыхает. Мы сделали ей импровизированную кровать из подушек и одеял, но завтра я попрошу кого-нибудь из ребят купить ей нормальную кровать.

— Спасибо, — говорю я, прислоняясь головой к ее плечу. — Я знаю, что обстоятельства не идеальны, но я счастлива снова быть с тобой.

Она обхватывает меня за плечи и сжимает их. — Я тоже.

Я уже на полпути к двери, когда она произносит мое имя.

— Да? — спрашиваю я, глядя на нее через плечо.

— Я положила Джорджио в спальню в конце коридора. Мы с Дамиано внизу на случай, если ты проснешься и тебе что-нибудь понадобится.

Наши глаза встречаются: мои — широко раскрытые, ее — со знающим блеском.

На моих щеках появляется жар. — Хорошо, спасибо.

Я проскальзываю в спальню и прижимаюсь спиной к двери. Я не могу избавиться от ощущения, что она специально сказала мне, где именно будет Джорджио, но откуда ей знать? Либо у нее самая лучшая в мире интуиция, либо мои чувства слишком очевидны.

Скорее всего, и то, и другое.

Я сажусь на пол рядом с Софией и глажу ее щетинистую шерсть, пока она дремлет. Эта собака — настоящий герой.

Мое горло сжимается. Может быть, ее хозяин и ушел, но я собираюсь хорошо позаботиться о ней, пока она здесь. Томмазо гордился бы ею за то, что она меня прикрывает.

Я принюхиваюсь и прижимаю ладнони к глазам.

Еще одна жестокая случайность судьбы.

В ванной я умываюсь, чищу зубы и надеваю пижаму, но знаю, что не смогу заснуть. Когда в доме все стихнет, я выберусь наружу и поговорю с Джорджио, потому что мне нужно знать, что, черт возьми, происходит.

Может быть, когда мы останемся вдвоем, все вернется на круги своя. Он должен извиниться за то, как вел себя раньше, но после всего, что произошло, я просто жажду снова оказаться в его объятиях. Мне хочется тепла его тела, комфорта его запаха, а больше всего — покоя, который я чувствую, когда нахожусь рядом с ним.

Пока я жду, я достаю свой телефон и вызываю Имоджен. На меня смотрит мое последнее сообщение ей. Оно было написано в ночь моего дня рождения, когда я думала только о том, как сильно хочу, чтобы Джорджио поцеловал меня. После того как он это сделал, все стало по-другому. Тогда мне было с кем поговорить, но теперь я снова одна.

Им, я скучаю по тебе. Надеюсь, ты хорошо проводишь время, где бы ты ни была. Ты видишь, какой бардак творится здесь, на Земле? Это некрасиво.

Я переспала с Джорджио. На самом деле, я сделала гораздо больше… Возможно, я влюбилась в него, но я не могу быть уверена, потому что я никогда не чувствовала этого раньше. Однажды ты в кого-то влюбилась. Антонио, из математического класса. Я помню, как блестели твои глаза, и ты не переставала улыбаться, когда рассказывала мне о нем. Интересно, буду ли я так же выглядеть, если у меня появится возможность рассказать тебе о Джорджио?

Я отправляю сообщение и начинаю печатать следующее.

Любовь или нет, но я боюсь, что он не чувствует того же самого. Он не хочет, чтобы Дамиано знал о нас, поэтому ведет себя так, будто меня не существует, хотя сейчас он нужен мне как никогда. Я злюсь и в то же время скучаю по нему больше всего на свете. Как это странно. До встречи с ним я никогда не испытывала таких одновременных крайностей.

Я знаю, что не смогу заставить его полюбить меня, если он этого не сделает, но я хочу, чтобы он хотя бы понял, как ужасно я себя чувствую из-за него. Ты, наверное, скажешь, что я сошла с ума, что гонюсь за парнем, который не хочет меня всем сердцем, но я просто не могу оставить это так. Мне нужно поговорить с ним.

Я перечитала все сообщения, затем положила телефон обратно на тумбочку и стала ждать.

Это… не то же самое.

Обычное чувство облегчения, которое я привыкла связывать с отправкой этих сообщений, не приходит. Тревога кипит под кожей, настойчивая и неуютная.

Найди его.

Рыча от досады, я отбрасываю одеяло и поднимаюсь с кровати.

По ту сторону двери, ведущей в мою комнату, дом кажется тихим. Я прижимаю ухо к его гладкой поверхности, чтобы убедиться в этом. Ничего не услышав, я выскальзываю на улицу.

Свет не горит, кроме маленького светильника у лестницы и еще одного в гостиной внизу. Возможно, Дем все еще работает в своем кабинете, но он может быть там уже несколько часов, а я не собираюсь ждать так долго.

Подошвы моих ног мягко давят на пол, когда я пробираюсь к спальне, на которую указала Валентина. Когда я дохожу до спальни, из-за двери доносится быстрый щелкающий звук.

Джорджио работает на своем ноутбуке.

Гнев сужает мой взгляд. Я провожу вечер, думая о нем, а он работает?

Не удосужившись постучать, я вхожу внутрь и устремляю свой взгляд на самого мужчину.

Джорджио сидит за столом, рядом с ноутбуком стоит бокал с ликером. Он поднимает глаза, и когда понимает, что это я, его лазурные глаза темнеют до полуночной синевы. В них мелькает усталость, как будто он знал, что я могу появиться, но надеялся, что этого не произойдет.

Очень жаль.

Я закрываю за собой дверь и изо всех сил стараюсь заглушить боль, нарастающую в груди. — Нам нужно поговорить.