Король клетки

22. Джада

Через полчаса я, прихрамывая, вошла в метро и приложила карточку к турникету. Все прошло не совсем так, как я планировала, но я осталась жива, чтобы рассказать об этом, так что в каком-то смысле это была победа.

Конечно, я не дотянулась ногами до металлических ступеней и целую минуту болталась в воздухе, прежде чем подтянулась, напрягая все мышцы, которые у меня были. Но все это не имело значения, потому что я была свободна.

Я прислонилась к эскалатору и попыталась отдышаться, пока спускалась на платформу. Черт, мне нужно было больше тренироваться. Я была в ужасно плохой форме.

Мимо меня проносился непрерывный поток людей, и я сдвинулась ближе к краю, чтобы не мешать им. Внизу прозвучал свист приближающегося поезда.

Кто-то наткнулся на мою руку, и я отдернула ее.

— Прошу прощения, — пробормотала я, начиная раздражаться на людей, которые явно были в гораздо лучшей физической форме, чем я, и могли бегом спускаться по движущимся ступеням, вместо того чтобы, как я, валиться на перила.

— Нет. Ты не прощена, малышка. — Глубокий голос Брэна приковал меня к месту. — Я говорил тебе не испытывать меня.… ты не послушала. К счастью для нас, сегодня утром за тобой нет хвоста… кроме меня.

Я открыла рот, чтобы ответить, но потом передумала. Я слышала, как приближается поезд. Если я не потороплюсь, он остановится и уедет еще до того, как я сойду с эскалатора. У меня был шанс оторваться от Брэна, но мне нужно было проявить осторожность. Я прикусила язык. Мы добрались почти до конца эскалатора, зажатые спешащими пассажирами. Поезд со скрежетом остановился. Оставалось лишь несколько секунд до того, как толпа с противоположного направления хлынет на нас.

Брэн сошел с эскалатора рядом со мной. Я воспользовалась шансом и наступила ему на ногу. Я нацелилась на ту, что пока оставалась на эскалаторе, надеясь вывести его из равновесия. Это сработало на долю секунды, прежде чем он выпрямился. Мужчина был прирожденным спортсменом, а я — всего лишь собой. Тем не менее, я никогда не сдавалась без боя.

Я рванула вперед. Он выругался и потянулся ко мне, чтобы схватить. Однако я была слишком быстрой, и стремительно бросилась к потоку людей, которые выходили из поезда. Я грубо протискивалась сквозь них, бормоча извинения тут и там, но была настолько безжалостна, насколько это было необходимо, чтобы убедиться, что я попаду в вагон.

Я успела запрыгнуть в поезд в последний момент, но двери зажали мне руку. Они сразу же распахнулись снова, и десяток пассажиров смерили меня убийственными взглядами. Я выдернула рукав из дверей и поспешила вглубь вагона.

Я споткнулась, уже чувствуя триумф, и обернулась, чтобы посмотреть, куда делся Брэн, уверенная в том, что он остался стоять у дверей, не успев на поезд.

Но его нигде не было видно. Поезд отъехал, и я схватилась за поручень, чтобы не упасть.

Куда он делся? Неужели его задержали на платформе?

Свет мигал, когда поезд сильно раскачивался. Я огляделась по сторонам, а затем замерла; мои глаза встретились с позабавленным темно-зеленым взглядом.

Брэн стоял у дверей, соединявших одно из соседних купе с моим. Он прошел в вагон поближе, чтобы быть уверенным, что попадет в поезд. Теперь он толкнул выходную дверь и шагнул между раскачивающимися вагонами. Я попятилась, натыкаясь на людей.

— Эй! Осторожнее.

— Ты стоишь на моей ноге.

— Проваливайте, леди.

Я проигнорировала бормотание других пассажиров, не в силах оторвать глаз от мужчины, который шел ко мне, как мстительный воин, пересекающий поле битвы. Побег казался безнадежным.

И все же я нащупала дверь в следующий вагон.

— Джада, стой! — прогремел Брэн, привлекая к себе внимание всех присутствующих.

Я открыла дверь и шагнула между вагонами, открывая следующий.

Рука Брэна метнулась вперед и схватила ручку, не дав мне закрыть дверь первого вагона.

Я была в одном купе, а он стоял в другом и протягивал руку между ними.

— Остановись, шелки. Все кончено, — сказал он. Его веселье теперь было натянутым.

Хорошо.

— Да, кончено, — пробормотала я и указала другой рукой вверх, на динамик, как раз в тот момент, когда объявили следующую станцию. Поезд уже замедлял ход.

Конечно, я могла бы позвать на помощь, но это был Нью-Йорк, и шансов, что кто-нибудь вмешается, было мало. В этом городе ежедневно происходили безумные вещи, и его жители были по определению невозмутимы. Хотя был шанс, что вмешается какой-нибудь приезжий. И? Пострадает?

Нет. Я бы не стала впутывать никого другого. Это было только между мной и Брэном, и так было всегда, с самого первого дня.

Брэн слегка покачал головой.

— Ты заставляешь меня действовать.

Я вздернула подбородок.

— Как и ты меня.

Поезд завернул за угол. Что-то холодное коснулось моей кожи. Я оглянулась и с изумлением увидела наручник, застегнутый на моем запястье. Я так растерялась, что потеряла равновесие и оторвала руку от двери, из-за чего споткнулась на полпути в купе. Поезд остановился. Брэн вошел в мой вагон как раз в тот момент, когда почти все встали и направились к дверям, преграждая ему путь. К счастью, это была большая пересадочная станция. С болтающимся на руке наручником я присоединилась к толпе, выходящей из поезда.

Группа подростков прошла мимо меня, хихикая и толкаясь. Одна из девочек уронила свою кепку, розовую, с блестящим номером на ней. Я подобрала ее с земли, не сбавляя шага, и надела, заправляя волосы за воротник рубашки.

Пожилой мужчина, поднимавшийся рядом со мной по лестнице, пристально посмотрел на наручник, свисающий с моего рукава, но я проигнорировала его взгляд. Я была так близка к свободе, что чувствовала ее вкус. Мне нужно было только выбраться с вокзала, а потом я могла бы убежать и спрятаться где-нибудь. А затем найти телефон и позвонить брату.

Эскалатор вверх, казалось, двигался со скоростью улитки. Я попыталась успокоить свое неровное дыхание и казаться спокойной.

Доехав до самого верха, я сошла и, опустив голову, направилась к турникетам.

Я приложила карточку к считывающему устройству и вышла со станции. Улица была оживленной, как и большинство улиц Нью-Йорка. Я изо всех сил старалась слиться с толпой, пока не дошла до угла Центрального парка. Я не смогла найти поблизости таксофон. Мне нужно было убраться подальше от станции, а потом уже решить, что делать дальше. В конце концов, я могла купить одноразовый телефон, поскольку все мои карты были при мне.

Я отделилась от толпы, идущей по тротуару, и свернула в парк.

Пока я шла, у меня чесался затылок, заставляя постоянно оборачиваться, чтобы проверить, нет ли у меня на хвосте ирландца-переростка. И, хотя, я никого не видела, ощущение не проходило.

На улице было холодно, и парк был покрыт легким слоем снега. Здесь было гораздо тише, чем обычно, но что-то в тенях заставляло меня нервничать.

Из ближайшей рощицы донесся шум. Я находилась недалеко от озера и направлялась на другую сторону. Почему я выбрала такое уединенное место? Проклятье.

Я обернулась и уставилась на тени. Это был Брэн?

Идя спиной вперед, чтобы как можно дольше не спускать глаз с теней, я прикидывала расстояние между собой и концом дорожки, которая выходила к тротуару. Люди были совсем рядом. Может, в толпе будет безопасно.

Тогда он и появился.

Выскочил из-за деревьев и стал набирать скорость, пока не перешел на бег. Видеть, как на тебя бежит разъяренный двухметровый боец, — не для слабонервных.

С паническим криком я развернулась и тоже побежала.

Он был слишком быстр. У меня не было шансов. Его руки сомкнулись вокруг меня, и он закрыл мне рот как раз в тот момент, когда я открыла его, чтобы позвать на помощь. Я тут же начала вырываться, но ослабить его железную хватку было невозможно. Он оттащил меня в тень огромного дерева.

— Перестань извиваться и признай свое поражение с достоинством, — приказал он.

Я укусила его за палец до крови, заставив отпустить мой рот.

— С достоинством? Тебе повезло. У меня почти получилось, — выдохнула я. Боже, как я устала. Я и бег не сочетались.

— Да ладно тебе, малышка. Это было даже не близко, — поддразнил Брэн.

Я попыталась ударить его локтем в живот, но сумела лишь стукнуться им о дерево. Боль отозвалась в руке и заставила меня стиснуть зубы.

— Черт! Я тебя ненавижу. Ты невероятно раздражающий.

— Взаимно. — Брэн оперся рукой о дерево рядом со мной. — Что дальше? Собираешься ждать здесь, пока не появится новая возможность убежать?

Я пожала плечами.

Он кивнул и глубоко вздохнул.

— Так я и думал. Не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Он схватил мое запястье с болтающимся наручником, и следующее, что я осознала, это то, что он поднял наши соединенные руки. Псих сковал нас наручниками.

— Так куда же мы отправимся в этот прекрасный день, шелки?

— Мы никуда не отправимся, — выдавила я.

Он ухмыльнулся и звякнул наручниками.

— Позволю себе не согласиться.

— Я не хочу никуда с тобой идти, — уточнила я.

Он пожал плечами.

— Не может быть, чтобы все было так плохо. Дай мне шанс… По крайней мере, позволь мне купить тебе что-нибудь поесть. Я отвезу тебя в «Пино», — добавил Брэн.

Мой живот издал смущающе громкое урчание при одном только упоминании этого места.

— Если ты думаешь, что соблазнить голодную итальянку нью-йоркским заведением — рабочая идея, то ты сильно ошибаешься… Но если ты все равно решишь отправиться туда, то, полагаю, я не смогу тебе помешать, — пробормотала я.

Брэн рассмеялся.

— В таком случае, я иду в «Пино», и ты идешь со мной, даже если мне придется тащить тебя туда на плече. Давай не будем портить красивую картину семейного счастья… Анклав может наблюдать, помнишь?

Точно. Миссия под прикрытием, чтобы проникнуть в проклятое тайное общество и разрушить его изнутри. Жаль, что Брэн, похоже, не понимал, что его не будет в живых, чтобы сделать что-либо из этого, как только мой брат доберется до него.

Тем не менее я закатила глаза.

— Хорошо. Я пойду. Не устраивай сцен, — отчитала я его, выпрямляясь и принимая величественную позу.

Он усмехнулся и сунул наши сцепленные руки в карман. Жест был неприлично теплым и неожиданно успокаивающим. Его рука скользнула по моей, согревая меня еще больше.

— Давай накормим тебя, малышка шелки.

Я продолжала притворяться, что не голодна в «Пино», пока Брэн не заказал половину меню. Тарелка за тарелкой появлялись на столе, а я пялилась на них, голодная как черт.

— Надеюсь, ты поможешь мне съесть это, — сказал Брэн, кивая на битком набитый стол.

— Ну, тратить еду впустую — это практически преступление. — Я пододвинула к себе сочный салат капрезе.

Брэн перестал есть, чтобы ответить на звонок. Он слегка отвернулся от меня, и наши сцепленные руки скрылись под столом. Пока он говорил, рядом с моей тарелкой появился листок бумаги. Наш официант сунул мне какую-то записку. Это был его номер? Зашифрованное послание — моргни дважды, если тебя приковали наручниками к нежелательному кавалеру?

У меня так и не было возможности прочитать ее. Тяжелая рука Брэна хлопнула по сложенной бумаге с такой силой, что задребезжала вся посуда на столе.

— Ты ведь не пытаешься приударить за моей женой, пока она сидит рядом со мной, верно?

От его сухого тона у меня по спине пробежали мурашки.

Официант взглянул на меня, потом снова на Брэна, после чего опустил свой мрачный взгляд.

— Я… я не знал, — пробормотал он, запинаясь.

Брэн поднял наши скованные руки на всеобщее обозрение.

— Так достаточно ясно? У моей женщины особые вкусы; сомневаюсь, что ты смог бы за ней угнаться, — протянул Брэн.

Официант побледнел при виде наших скованных рук и быстро ретировался. Я изо всех сил ткнула Брэна локтем в ребра.

Он кашлянул и убрал наши соединенные руки обратно под стол, похлопав меня по ноге.

— Не волнуйся, это была всего лишь шутка.

— Шутка? Все пялятся на нас, — пробормотала я, мои щеки пылали.

— И что?

Брэну было плевать на внимание, которое он привлекал. Мужчина беззаботно развалился в кабинке, как будто ему не было никакого дела до происходящего, и в то же время он создавал впечатление, что мог бы уложить каждого мужчину в этом месте, даже не вспотев.

Он окинул меня оценивающим взглядом.

— Как будто ты к этому не привыкла.

Жар на моих щеках только усилился.

— Что это значит?

— Это значит, я уверен, что ты привыкла к тому, что на тебя пялятся… посмотри на себя. — Горячий взгляд Брэна не оставлял места для сомнений в том, что он делал мне комплимент.

Я отмахнулась от его слов.

— Да, и все знают, что хорошо выглядеть — это самое главное, верно? До тех пор, пока я держу рот на замке, — бездумно пробормотала я, отчаянно пытаясь успокоить свое бешено колотящееся сердце. Что такого было в этом мужчине, что заставляло меня чувствовать себя так, словно я стою в эпицентре электрической бури?

— Что это было, шелки?

Брэн подался вперед и взял меня за подбородок свободной рукой, не давая мне возможности отвернуться от его испытующего взгляда.

Я пожала плечами, и он хмыкнул.

— Нельзя говорить что-то подобное, а потом замолкать.

— Пас.

Он подтолкнул мою ногу под столом.

— Боюсь, я вынужден настаивать.

Я закатила глаза.

— У тебя есть сестра, я уверена, она все об этом знает. Хорошие маленькие девочки должны быть красивыми, вежливыми и, самое главное, тихими, если они хотят однажды стать женами. Только не говори мне, что я первая, кто посвятил тебя в тот факт, что мир не совсем равный? — Я изогнула бровь, глядя на него.

Брэн молча изучал меня. Я снова почувствовала себя голой. Зачем я так разоткровенничалась? С таким же успехом я могла бы прикрепить значок с надписью: Здравствуйте, меня зовут Джада, и вот все мои зашкаливающие проблемы и комплексы. Пожалуйста, используйте их против меня.

— Кто сказал тебе, что ты должна быть тихой, шелки?

— А что? Ты собираешься предложить убить их за меня? — Я захлопала ресницами. — Тебе не стоит беспокоиться. Они давно мертвы.

Его губы изогнулись вверх. В его взгляде не было осуждения. Наоборот, он казался почти гордым.

— И все же, ты только что упомянула о них. Кто-то может быть мертв, но не похоронен.

— Ну, это невозможно. Я была на их похоронах.

Брэн кивнул.

— Это хорошее начало, но ты не думала о том, чтобы выкопать кости, перемолоть их в желатин и сделать симпатичные мармеладки фаллической формы? Есть некое очищение в осквернении останков своих врагов.

Моих врагов? Впервые за долгое время я подумала о старых родственниках, которые заботились обо мне, когда Элио ушел в армию. Тех, кто придирался ко мне, требуя совершенства. Тех, кто говорил мне, какая я громкая, наглая и нежеланная.

Мармеладки фаллической формы из миссис и мистера Манчини.

Я не смогла сдержаться и рассмеялась.

Впервые в жизни я смеялась, думая о своих опекунах.

Такого раньше не случалось. Я никогда не могла посмотреть на это с юмором, или забыть, или увидеть в себе силу. А затем, вот так просто, Брэн О'Коннор со своим мрачным, непочтительным чувством юмора, превратил Zio и Ziа Манчини, гигантских демонов из моей памяти, в маленьких и незначительных. Слабых и наконец побежденных.

Брэн ухмыльнулся в ответ на мой взрыв смеха. Стресс дня обрушился на меня и только заставил хохотать еще громче. Я не могла вспомнить, когда в последний раз так смеялась. Даже этот факт веселил меня. Может быть, я тоже сошла с ума.

— Если ты меня не отпустишь… мой брат убьет тебя. Я не шучу, и каким бы раздражающим ты ни был, я не хочу видеть тебя мертвым, — внезапно призналась я. — Ты должен отпустить меня, если хочешь увидеть завтрашний день.

Брэн напрягся: резкая смена темы разговора разорвала теплую атмосферу и отрезвила его веселье.

Он испустил протяжный вздох и свободной рукой потер затылок.

— Хотел бы я сказать, что отпущу тебя, шелки, но я не могу, — тихо произнес он.

Я нахмурилась, пытаясь понять, что, черт возьми, это значит.

— Тогда ты умрешь, — резко ответила я.

Он пожал плечами.

— Я готов пойти на риск… чтобы удержать тебя.

У меня не нашлось ответа. Это было непостижимо.

— А теперь ешь, малышка. Раз уж у нас выдался такой интересный день, я хочу закончить его, представив тебя кое-кому, кто действительно имеет значение в этом городе. Кое-кому важному. VIP-персоне в любом понимании этого слова, — сказал Брэн, пододвигая ко мне мою любимую пасту. — Ешь, а потом мы пойдем.

— Кого мы собираемся навестить с таким количеством еды? — Я схватила несколько пакетов с остатками из «Пино» и вылезла из такси следом за Брэном.

Он провел нас через двери большого величественного здания, стоящего в стороне от улицы и окруженного деревьями.

— Ты можешь называть ее Шейлой. Я зову ее мамой.

Мамой? Мать Брэна? Меня тут же охватила нервозность.

Брэн привез меня знакомиться со своей матерью. И, судя по всему, она жила в доме престарелых. Упоминал ли Брэн о том, что ей нездоровится?

Я остановилась в коридоре и потянула Брэна за руку.

— Я в неподходящей одежде, — пожаловалась я ему. Честно говоря, позаимствованная одежда показалась бы безумием кому угодно, но матери Брэна? Он действительно ожидал, что я встречусь с ней в таком наряде?

Брэн приподнял бровь.

— Я бы не беспокоился об этом, малышка. Я могу умереть со дня на день, как только твой брат узнает о нас, помнишь?

Я нахмурилась, чувствуя себе разоблаченной. Мой брат действительно мог убить его в любой момент, так почему я волновалась о том, чтобы произвести хорошее впечатление на его мать?

Я откинула волосы назад и кивнула.

— Ты прав. Я забыла. По крайней мере, расцепи нам руки, — напомнила я ему. — Если только ты не хочешь, чтобы медсестры вызвали полицию.

Брэн склонил голову в сторону конца коридора.

— Твоя забота о моем благополучии трогательна. — Он достал маленький ключ из кармана и расстегнул им наручники.

Я повертела запястьем, пытаясь восстановить приток крови.

Брэн протянул руку и взял меня за запястье своей огромной ладонью. Он потер своими длинными пальцами точку пульса, а затем вокруг, охватывая все места, где остались следы от наручника, медленно и уверенно, снимая ноющее напряжение.

— И не беспокойся о маме. Она все равно не вспомнит, кто я и кто ты, через десять секунд после нашего ухода. Я просто хотел познакомить тебя с ней, — закончил он.

Я последовала за ним в палату и подождала, пока он постучит. Медсестра впустила нас. Шейла О'Коннор сидела в эркере и смотрела на раскинувшиеся внизу сады.

— Шейла, к тебе пришел сын, и он привел с собой девушку, — сказала медсестра Шейле и тепло улыбнулась Брэну.

Очевидно, он был любимцем здешних медсестер, судя по тому, как они все с ним флиртовали. Не то чтобы я ревновала или даже замечала. Вовсе нет.

— Вообще-то, она моя жена. Мы молодожены, — сказал Брэн медсестре.

— Ну, надо же! Шейла, твой мальчик женился. Поздравляю!

— Спасибо. — Брэн ушел вместе с медсестрой, когда та позвала остальных, чтобы они подошли и поздравили его.

Я неловко помялась, прежде чем сесть рядом с Шейлой.

Она тихо напевала какую-то меланхоличную мелодию. Затем женщина запела громче, ее голос был мягким и печальным. Я слушала, пока она резко не замолчала. Вздрогнув, я подняла на нее взгляд и поняла, что она пристально смотрит на меня.

— Эм, красивая песня. Как она называется? — Я не хотела случайно разозлить ее или расстроить упоминанием Брэна.

— «Шелки и весенний прилив». Это про тебя, моя дорогая, — сказала Шейла.

Ее глаза казались ясными и проницательными. Может, она была в сознании? Я знала, что такие моменты случаются с людьми, страдающими деменцией. Мне нужно было найти Брэна.

— Я сейчас вернусь, — быстро сказала я и встала.

Брэн стоял в дверях, все еще получая поздравления и похлопывания от женщин из медперсонала.

Я втащила его внутрь.

— Думаю, у твоей мамы сегодня хороший день, — быстро сказала я ему.

Мы поспешили к Шейле, и Брэн присел рядом с ней.

— Мам?

Шейла оторвала взгляд от ели за окном и посмотрела на сына. Улыбка озарила ее лицо, и она стала выглядеть на десять лет моложе.

— Брэндон. Где ты был?

— Я здесь, мам, я всегда здесь. Я приезжаю к тебе каждую неделю, — сказал он ей. Его низкий голос был хриплым.

Она погладила его по волосам.

— Не дай своему отцу узнать, что ты дома. Он угрожал спустить с тебя шкуру за то, что ты отрезал косички тем девчонкам, не то чтобы они этого не заслуживали.

Лицо Брэна потускнело на микросекунду, но я успела заметить. Его мать была не так ясна, как казалось. Она бродила по коридорам прошлого, и его визит пришелся как раз вовремя.

— Dae fash¹⁶, мама. Ты же знаешь, я могу выдержать все, что старик мне даст, и даже больше, — сказал Брэн, его ирландский акцент усилился до максимума.

— Я знаю, что ты можешь, ты не раз доказывал это, но я беспокоюсь о своем мальчике, — сказала Шейла мягким голосом. — Мой большой, нежный великан. Однажды ты найдешь свое место, я знаю это.

С этими словами она отвернулась. Брэн некоторое время наблюдал за ней. Она не обращала на него внимания.

Вскоре после этого мы уехали, решив вернуться в Адскую Кухню на такси. Стоя у обочины в ожидании машины, я начала напевать песню Шейлы.

Брэн замер и с любопытством посмотрел на меня.

— Твоя мама напевала ее… она сказала, что это про меня, — объяснила я.

Он поднял бровь.

— Правда?

— Да. Она называется «Шелки и весенний прилив», если тебе интересно, — сказала я.

Он долго смотрел на меня, в его взгляде было что-то теплое, что я едва могла выдержать. Такое пристальное внимание пугало. Подъехало такси и это вывело Брэна из оцепенения.

— Пойдем, жена. Нам лучше вернуться домой. Иначе как твой брат убьет меня сегодня, если он не будет знать, где я?