Король клетки

27. Джада

Нас провели в атриум, где находился алтарь с возвышенным помостом.

Остальные члены уже собирались в большом зале, занимая свои места, в воздухе витало волнение. Я остановилась на пороге, застыв от отвращения. Этим людям не терпелось поскорее занять свои места на шоу.

Брэн потянул меня вперед.

— Я всегда хотел выступать в круге. Зови меня просто Шекспир. — Его тон был сухим и насмешливым.

— Брэн, снова влип в неприятности из-за своего паршивого вкуса на женщин. — Альдо Сеприано вынырнул из ниоткуда и ухмыльнулся нам. Из его носа торчали бумажные салфетки.

— Красивые салфетки, выглядят очень мужественно. У тебя не было с собой тампона, чтобы заткнуть нос? — поинтересовался Брэн, в его голосе звучало язвительное веселье.

Альдо, казалось, разозлился, но затем поднял бровь, глядя на меня.

— Я слышал, что мы не увидим настоящую виновницу раздетой и выпоротой. Жаль. Я бы предпочел лицезреть, как твоя грудь покрывается кровью, а не О'Коннора.

Выпоротой? Меня, наверное, стошнит.

Брэн хлопнул Альдо рукой по груди, черный гнев, исходящий от него, резко контрастировал с его веселым настроением, которое он излучал секунду назад.

— Господи, Альдо, ты лишь доказываешь, что такой же чертовски раздражающий, как и твой брат, а ты знаешь, что с ним случилось, — прорычал Брэн.

Альдо прищурился, глядя на Брэна.

— Это признание?

— Признание в чем? В том, что я нахожу твоего младшего брата раздражающим ублюдком? Виновен. А теперь давай уже начнем представление. Ты же не позволишь этому дешевому постановочному антуражу пропасть даром? Уверен, вам всем здесь не терпится его опробовать.

Альдо раздраженно вздохнул и стряхнул руку Брэна.

— Отлично. Давай начнем. Арчибальд просил кого-нибудь с сильной рукой, и я вызвался. — Он улыбнулся Брэну. — Посмотрим, насколько хватит твоей крутости.

Альдо повернулся и умчался прочь. Я потянула Брэна за руку.

— Он сказал что-то о порке, — забеспокоилась я.

— Да, сказал, так что хорошо, что это происходит со мной, а не с тобой, — пробормотал Брэн и сжал мою руку.

Рядом с ним появились два охранника и пригласили его пройти вперед. Он последовал за ними, но обернулся, чтобы сказать мне:

— Тебе не обязательно смотреть, шелки. Подожди меня снаружи.

Я упрямо покачала головой.

— Я не оставлю тебя наедине с этими людьми. Кто-то должен наблюдать.

Арчибальд влетел в комнату, казалось, раздраженный тем, что ему помешали провести вечер.

— Давайте начнем, — крикнул он.

Люди разошлись по своим местам.

Реджина подошла ко мне.

— Ты в порядке?

Я покачала головой.

— Это варварство, и ему нет места в современном обществе.

Реджина кивнула.

— Ты права, но Анклав — это не современное общество. Поверь, никто не застрахован от такого обращения, ни Арчибальд, ни я.

В том, как она это сказала, было что-то такое, что привлекло мое внимание.

Я взглянула на нее.

— Они делали это с тобой?

Щеки Реджины вспыхнули.

— Это было очень давно.

— Значит, да. Они ничем не лучше животных, все до единого. — Я обернулась и увидела, как мой муж снимает рубашку у подножия помоста.

— Что ты увидела внизу? — спросила Реджина, в ее голосе звучали любопытство и страх одновременно.

Я проигнорировала ее и сосредоточилась на Брэне. Я не обязана была ничего объяснять. Брэн все равно был наказан за мое преступление.

Брэн отбросил рубашку в сторону и поднялся на помост. Реджина потянула меня вниз, на стул. Я опустилась, не сводя глаз с Брэна.

По комнате прокатился низкий шквал женского бормотания. Эти садистские, чопорные сучки хотели моего мужа.

Моего мужа? Я вытеснила неожиданную ревность из головы. Глаза Брэна встретились с моими. Его твердый взгляд успокоил меня.

— Брэндон О'Коннор, твоя жена нарушила правила общества. Ты предложил взять на себя ее наказание. Ты признаешь свою вину? — спросил Арчибальд со стороны.

— Виновен. Я виновен как грех, — пробормотал он, все еще удерживая мой взгляд.

— Очень хорошо, комитет постановил, что ты будешь наказан, согласно нашей традиции, поркой. Двадцать ударов плетью.

Я сжала руки в кулаки, едва не подскочив со стула. Двадцать ударов плетью? Назвать этих людей животными было слишком великодушно. Животные никогда бы не стали делать это ради забавы. В тот момент я подумывала встать и объявить, что нас не волнует дальнейшее участие в этом дерьмовом шоу. Мы могли просто уйти. Конечно, мы еще не знали достаточно, чтобы уничтожить З-Сок или выяснить, что происходит с теми заклейменными девушками, но мы бы выжили, и оба остались невредимыми.

Брэн, казалось, почувствовал мои мысли. Он мягко покачал головой.

Жизнь человека должна что-то значить. Эта миссия не была для него игрой. Он хотел сделать что-то хорошее после жизни, полной неудач. Я не могла остановить его. Это был его выбор.

— Встань колени, если ты готов принять свое наказание. Физическое наказание очистит твою душу и простит ошибку в суждениях. Мы больше не будем упоминать о ней, как только выйдем из этой комнаты.

Не сводя с меня глаз, Брэн опустился на колени. Его темно-русые волосы сияли под светом ламп, как корона.

Альдо выступил вперед. Он был в своей плотной черной мантии и держал в руках длинную кожаную плеть с узлами, расположенными через равные промежутки по всей длине.

Девятихвостка. Мы изучали ее на уроках истории в школе, и, судя по всему, она причиняла невыносимую боль. Мне стало плохо.

— Все будет хорошо, — пробормотала Реджина, взяв меня за руку.

Я отшатнулась от ее прикосновения. Мне не нужно было ее холодное утешение. Вместо этого я заглянула Брэну в глаза, давая ему точку опоры. Убежище.

— Давайте начнем, — сказал Арчибальд.

Первый удар хлыстом пришелся ему по спине, и толпа вытянула шеи, чтобы посмотреть.

Я сжала руки в кулаки, ногти прорвали кожу. Хорошо. Было только справедливо, что я тоже истекала кровью. В конце концов, я была причиной этого. Чувство вины душило меня.

Первые десять ударов были не слишком страшными. Брэн перенес их стойко. Он ни разу не пошатнулся и не отвел от меня взгляда.

Однако после этого Альдо, похоже, понял, что шанс причинить Брэну боль ускользает, и ему нужно выложиться по полной.

С каждым ударом плети раздавался тошнотворный влажный звук, и некоторые женщины отвернулись. Кровь стекала по бокам Брэна, но он ни разу не вздрогнул, когда плеть летела в его сторону.

Слезы текли по моим щекам, но я не сводила с него глаз.

Я была его опорой и не отвернулась бы.

Наконец, когда я уже думала, что не выдержу, Альдо нанес последний удар, и, тяжело дыша, отступил назад.

— Брэндон О'Коннор, твое наказание окончено, и ты очищен от своего греха. Все кончено, — объявил Арчибальд.

Толпа разразилась возбужденным ропотом.

— Боже мой, это было нечто иное, — сказала Реджина. Ее тон был странным. Почти мечтательным.

Я перевела на нее взгляд.

Она оценивающе смотрела на Брэна.

— Какая сила тела и духа, — пробормотала женщина, а затем, казалось, взяла себя в руки. Она моргнула и переключилась на меня. — У тебя кровь! — Она указала на мои руки.

Я резко встала и потерла их, размазывая кровь по ладоням.

— Я в порядке. Я должна пойти и позаботиться о нем, — коротко ответила ей, отворачиваясь.

Реджина схватила меня за руку.

— Подожди, я ужасно себя чувствую, мы так плохо начали.

Брэн встал, и мужчина в белом халате осмотрел его спину. Самое меньшее, что они могли сделать, это оказать медицинскую помощь, если уж пороли людей.

— Клянусь, так бывает не всегда. Я не слишком вовлечена в традиционные аспекты общества. Надеюсь, ты не будешь судить нас слишком строго. Мы просто привыкли к нашим маленьким ритуалам.

Я молча смотрела на нее.

— Если бы у меня было достаточно женщин-единомышленниц, возможно, мы смогли бы внести некоторые изменения для общего блага.

— Ты знаешь что-нибудь о наркотиках, которыми торгует Анклав? — спросила я ее прямо.

Она хотела показать мне, что лучше своего мужа? Это был ее шанс.

— Наркотики? Не понимаю, о чем ты, — растерянно сказала Реджина.

— Зомби-Сок… ты когда-нибудь слышала о нем?

Она медленно покачала головой.

— Что это?

Я проигнорировала ее вопрос. Она ничего не знала, а значит, была бесполезна для меня.

— Мне нужно отвезти мужа в больницу, если позволишь, — резко сказала я, сканируя комнату в поисках Брэна.

Он ушел.

— О, не волнуйся, доктор уже забрал его. У нас есть медицинский транспорт. Он ждет у входа. Мне действительно очень жаль.

Я ушла, не ответив ей. Прямо сейчас у меня не было сил для любезностей.

Я вышла из здания, не обращая внимания на болтовню женщин, рассказывающих о том, каким стойким и сильным был Брэн, и как горячо это было.

Они знали, что я их слышу. Возможно, в Анклаве было обычным делом меняться мужьями на вечеринках. Дамы, возбужденно болтающие между собой, похоже, определились с тем, кого они будут пытаться заполучить после сегодняшнего.

Только через мой труп они прикоснутся к моему мужу.

Наконец я добралась до устланного темным ковром вестибюля и прошла мимо пустой стойки администратора. На стене над пустыми ячейками для ключей висели черно-белые фотографии. Я присмотрелась к одной из них. На ней были запечатлены сотни мужчин в костюмах, все выглядели ухоженно и улыбались в камеру. Под фото была подпись.

Инвесторы, Анклав, 1973.

Фотографии ровными рядами тянулись по стене. Их было не меньше сотни.

Я толкнула двойные двери, вышла на улицу и сделала первый глубокий вдох за последний час. Голова раскалывалась, и мне казалось, что меня сейчас вырвет. Я, пошатываясь, направилась к машине медицинской помощи, стоявшей у обочины. Водитель разговаривал по телефону и выглядел обеспокоенным.

Он сбросил, как только я подошла к нему.

— Что случилось? Где мужчина, которого Вы должны были перевезти?

Брэна нигде не было видно.

Водитель взволнованно потер шею.

— Произошла странная вещь. Я грузил его в машину, как вдруг подъехал черный внедорожник… и эти парни… они забрали его. Затолкали в машину и уехали.

У меня упало сердце.

— Что за парни?

Водитель покачал головой.

— Я не знаю, но они были в костюмах, и они работали слаженно… понимаете? У их лидера были самые странные светлые глаза.

Блядь. Блядь. Блядь.

Я точно знала, о ком он говорит.

Мой брат забрал Брэна.