Король клетки

6. Брэн

Я вошел в двери отделения неотложной помощи и обнаружил там толпу своих людей, ожидающих меня. Мой взгляд остановился на Ионе, телохранителе Куинн.

— Что произошло?

— Она сбежала от меня на вечеринке. Отправилась в другое место. Слава богу, что в ее телефоне есть маячок. Неизвестные парни дали ей что-то. Я подъехал, когда они несли ее к фургону.

Я дернулся, прежде чем успел остановить себя. Мой кулак с треском врезался в нос Иона, и он упал. Деклан попытался удержать меня, но я был слишком разъярен. Я набросился на Иона, нанося ему удары снова и снова. Подбежала больничная охрана, но Деклан медленно покачал головой и они замерли.

— Не вмешивайтесь, ребята, если знаете, что для вас лучше, — посоветовал он.

Я поднял Иона.

— Ты позволил ей ускользнуть?

Ион тяжело сглотнул.

— Я не ожидал этого. Ей двадцать один, черт возьми… она должна знать лучше.

Я криво усмехнулся.

— Господи, — пробормотал Деклан позади меня.

— Ох, Ион, я не знал, что сегодня буду покупать цветы твоей матери… Жаль, что ты не подумал о том, через что заставишь ее пройти, когда я оторву твою чертову голову! — Теперь я почти рычал.

Ион побледнел и опустил глаза.

— Не здесь, босс. Убьем его позже… медленнее, — предложил Дек, одарив Иона презрительной усмешкой. — Иди проверь, как там Куинни.

Его слова прорвались сквозь мой гнев. Я отступил назад, уронив Иона на пол, и провел рукой по лицу, прогоняя остатки вкуса Джады. Ночь в одно мгновение превратилась из рая в ад.

— Где она?

Другой охранник О'Конноров, который стоял в стороне, изо всех сил пытаясь не попасть под огонь, указал в конец коридора.

Секундой позже я отдернул занавеску в кабинке, и Куинн подпрыгнула. Она подняла на меня перепачканное лицо и моргнула. По ее щекам тянулись длинные черные полоски от туши, а помада размазалась по губам. Ее блестящее платье с пайетками было порвано и выглядело так, будто она провела несколько раундов с кустом. На ней был больничный халат, похожий на кардиган, и одного его вида было достаточно, чтобы у меня вскипела кровь.

— Куинни? — Я заглянул ей в глаза, и ее серьезное, настороженное выражение лица тут же испарилось.

Она всхлипнула, глядя на меня, и протянула руки, как всегда делала, когда была маленькой, и искала защиты у старшего брата.

И сегодня я, черт побери, потерпел неудачу.

Я подошел к ней и прижал к своей груди, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

— Все в порядке, милая. Я здесь. Ты в безопасности, — повторял я как заклинание, снова и снова, крепко обнимая сестру.

Она дрожала.

Кто-то должен был за это ответить.

Когда Куинн успокоилась, я сел рядом с ее кроватью и взял ее за руку.

— Что произошло?

Куинн сделала несколько прерывистых вдохов, а затем обмякла, покачнувшись ко мне. Я обвил ее плечи рукой, надеясь, что мое присутствие придаст ей сил.

— Я не знаю. Не могу вспомнить, — призналась она. — Все размыто. Я серьезно ничего не помню, не только сегодняшний вечер, но и всю эту неделю… а может, и прошлую тоже. Все как в тумане. Последнее воспоминание — наш совместный визит к маме. Мы купили еду на вынос по дороге домой… А затем я очнулась в больнице и увидела, как Ион в панике обзванивает всех. — Она разгладила руками покрывало. — Я не знаю, что произошло.

Я дернул головой в сторону Деклана, который стоял у стены, не пуская остальных.

— Позови Иона.

Он кивнул и отошел, не сказав ни слова.

— Я пострадала как-то? — поинтересовалась Куинн.

— Я не знаю. Мы попросим Дока приехать и проверить тебя.

Док, также известный как Киран, один из моих давних друзей и старший помощник моего отца, был семейным врачом. Он был единственным, кому я доверял Куинн.

Она кивнула и обхватила себя руками.

— У тебя что-нибудь болит? — спросил я, и мои руки сжались в кулаки от этого вопроса. Виновные заплатят за это своими жизнями, но если они прикоснулись к ней… тогда не только смерть Иона растянется на долгие недели, но и всех, кто замешан в этом.

— Только моя голова… и моя гордость. Я — О'Коннор. — Она испустила долгий, обреченный вздох. — Я должна быть умнее.

— Ты невероятно умна. Никогда не вини себя за чужое зло. Это они виноваты, и они поплатятся за это. Даю тебе слово.

Куинн кивнула и посмотрела на меня.

— Когда мы ездили к маме? — спросила она, возвращаясь к одному из самых тревожных моментов во всей этой истории.

— Почти три недели назад.

Ее брови взлетели вверх, и она недоверчиво покачала головой.

— Это так странно. В голове ничего нет. Вернутся ли ко мне воспоминания?

— Я уверен, что вернутся, Куинни. Не сомневаюсь. В любом случае, не беспокойся об этом. Док проверит, все ли в порядке. — Мой голос звучал гораздо увереннее, чем я себя чувствовал. Что за наркотик мог вызвать такую долгую потерю памяти? Это настораживало.

Ион, спотыкаясь, вошел внутрь, а за ним Деклан.

Дек указал на пол.

— Сядь. — Он был так же зол, как и я, из-за того, что Куинн чуть не пострадала.

Ион хмыкнул, подчиняясь приказу. Его рот уже распух, нос был явно сломан, а оба глаза быстро приобретали приятный фиолетовый цвет.

Куинн в ужасе зажала рот рукой.

— Брэн! Это моя вина. Я сбежала, так ведь?

— Он должен был остановить тебя. Это буквально его работа, и он с ней не справился. — Я посмотрел на Иона. — Ему повезло, что он еще дышит. Скажи ей. — Я наклонил голову в сторону сестры.

Ион поспешно кивнул.

— Мне повезло, что я все еще жив, учитывая, как я облажался. Мне жаль, что ты пострадала, жаль, что меня не было рядом…

— Хватит. Расскажи, что ты видел, все до мельчайших подробностей.

Несколько часов спустя, я сидел в «Пристанище Шелки», пабе, над которым я жил, и пил виски.

— Полегче, — пробормотал Дек, наливая мне новую порцию.

За витражными окнами на улицах Адской Кухни забрезжил рассвет.

— Ты тоже. — Я приподнял бровь при виде того, как он опрокидывает очередную рюмку.

Он пожал плечами.

— Если не пить, когда слышишь о таком дерьме, как сегодня, то когда же?

Я стукнул своим бокалом о его.

— Чертовски верно. Sláinte⁸.

— Не слишком ли рано для того, чтобы надираться, дегенераты? — позвал глубокий, хриплый голос.

Колм О'Коннор, патриарх семьи, вкатился в паб в сопровождении своего обычного круга доверенных лиц. Если раньше мой отец всегда был силен как бык и полон смертельного коварства, то в эти дни он был тенью самого себя. Теперь рядом с ним всегда находился кислородный баллон, а на коленях неизменно лежало тяжелое клетчатое одеяло, все потому что проклятая болезнь медленно высасывала из него силы. Конечно, он все равно появлялся на публике — чтобы доказать всем, что по-прежнему полностью контролирует семью. Я знал, как тяжело ему давалось открытое проявление собственной слабости, но он отказывался прятаться. Мой отец пришел в этот мир суровым мужчиной, и таким же его покинет.

— Это была долгая ночь, — сказал я ему, вставая и следуя за ним к его любимой кабинке.

Дек прислонился к стене рядом с нами, а люди отца устроились за барной стойкой. Если и было странно проводить семейное собрание в пять утра, никто этого не показал.

— Так что произошло с твоей сестрой? — отец сразу же перешел к делу.

— Ее накачали наркотиками на вечеринке. Ион успел вытащить ее до того, как с ней что-то случилось.

Папа сузил глаза.

— А ты был…?

— Занят, — коротко ответил я, чувствуя вину.

Занят вылизыванием первоклассной киски, принадлежащей нашим врагам, из-за которой я пренебрег своими чертовыми обязанностями. Признаваться в этом я, конечно, не собирался. Несмотря на мои лучшие намерения и всю жизнь, прожитую в соответствии с заниженными ожиданиями отца, его разочарование все еще могло глубоко ранить. К счастью, проблема отцов и детей всегда была в моде.

Папа прищурил слезящиеся глаза и вздохнул. Я знал этот вздох — в нем заключалась вся моя ценность как человека.

— Ты знаешь, кто это сделал? — спросил он.

Я покачал головой.

— Пока нет. Хотя у меня достаточно информации, чтобы начать поиски. Какие-то новые парни, Ион их раньше не видел. Видимо, не совсем простые. Наркотики были в жидкой форме, и разлиты по маленьких фирменных флаконам, которые раздавали единомышленникам, как спонсорский товар на ярмарке.

Я достал из кармана маленький пузырек, который Ион успел стащить, когда выводил Куинн оттуда и поставил его на барную стойку.

Флакон был из прозрачного пластика, а на лицевой стороне даже был выбит логотип. Я не шутил, говоря о профессиональной подаче товара.

— Я не знаю этой марки, — отец взял пузырек и провел большим пальцем по логотипу.

— Я тоже, но я узнаю. Я выясню, кто производит этот товар, кто его распространяет и кто дал его Куинн.

Он кивнул.

— Она пострадала?

— Только ее гордость.

Папа усмехнулся и поставил флакон.

— И как он работает?

Смутное чувство отвращения охватило меня, когда я пересказал ему слова Иона.

— Очевидно, наркотик не похож ни на что, что мы видели раньше… он отнимает свободу воли. — Мне пришлось выдавить из себя эти слова.

Глаза отца метнулись к моим.

— Повтори?

— Ион сказал, что, когда он нашел Куинн, она сидела, уставившись в стену. Целый ряд женщин делал то же самое. Они были очень… покорными, — выплюнул я.

Рука отца сжалась в кулак.

— Они заставили твою сестру сделать то, чего она не хотела?

— Я так не думаю. Ион догнал их довольно быстро. Куинн ничего не помнит. Эта дрянь вызывает короткую потерю памяти. Последнее событие, которое она помнит наверняка, случилось больше трех недель назад.

Лоб отца наморщился, и он покачал головой.

— Только думаешь, что этот мир не может стать хуже… как появляется что-то новое и доказывает, что ты ошибался.

Я молчал, давая ему возможность осмыслить то, что почти произошло.

— Это дерьмо надо остановить, — сказал я, когда он вздохнул.

— Твоя сестра не пострадала, так зачем беспокоиться? — спросил отец.

Я бросил на него сердитый взгляд.

— Затем, что есть границы, которые нельзя пересекать… Согласен ты со мной или нет, мы оба знаем, что это правда.

Отец снова покачал головой.

— В этом твоя проблема, Брэн, и так было всегда. Занимайся своими делами.

Настала моя очередь отрицательно качать головой.

— Нет. Не в этот раз, — возразил я ему.

— А с тобой бывает по-другому? — мрачно пробормотал отец.

Через некоторое время он пожал плечами, после чего расправил их с легким хрустом.

— Я доверяю тебе разобраться во всем. Это не единственная причина, по которой я здесь.

Отец, казалось, отмахнулся от темы наркотиков. Честно говоря, большего я и не ожидал. Колм О'Коннор точно не был против наркоторговли с моральной точки зрения, он всегда ставил бизнес на первое место. Единственное, что могло бы его побеспокоить, — это потеря его собственной прибыли.

— Ты доверяешь мне разобраться во всем? — эхом повторил я. — Зовите прессу… у меня тут важное событие.

Выражение папиного лица сменилось на раздражение.

— Забота о твоей сестре — одна из немногих задач, с которыми ты справлялся… до сегодняшнего вечера. Я верю, что ты сделаешь все, что нужно, чтобы все исправить. Ты никогда не любил видеть, как она плачет. — Последнее он произнес таким тоном, будто само беспокойство из-за слез Куинн было признаком непоправимой слабости. — Кроме того, — продолжил он, — я слышал, что вчера на свадьбе ты устроил беспорядок? — прохрипел отец. Его голос был тонким — результат операции, оставившей дыру в горле.

— Это был небольшой дружеский раунд. Итальянцы дали добро. Бой был только ради развлечения. — Я пожал плечами.

— Ты сломал нос младшему Сеприано в трех местах, — пробормотал папа.

— Ага, а хотел сломать ему шею, так что он легко отделался.

Папа фыркнул, а затем откашлялся.

— Все еще создаешь проблемы, несмотря на возраст. Сеприано — нормальный парень. Он работает в городском совете и однажды может оказаться полезным.

— Он — мудозвон, — сказал я просто.

Отец закашлялся от смеха и я подождал, пока он соберется с силами.

— Тогда он отлично впишется в политику. Я приехал не только для того, чтобы поговорить о нем. У меня есть к тебе просьба.

— Просьба? Прошло много времени с тех пор, как ты меня о чем-то просил, — заметил я.

— Тогда ты понимаешь, насколько это важно для меня. Эта нарастающая напряженность с семьей Де Санктис не идет нам на пользу. Мы несем убытки по всем фронтам.

— И?

— В мое время было всего несколько способов уладить разногласия. Первый — тотальная война, а это, как я всегда говорил, плохой бизнес. Второй? Брак.

Я молча уставился на отца. Опять этот чертов брак. Как только я стал взрослым, отец стал искать способ придать смысл моему существованию в семье. Его выбор остановился на моем браке с дочерью какого-нибудь ничего не подозревающего мафиози, чтобы укрепить власть О'Конноров. Мое нежелание даже рассматривать эту идею и неспособность держаться подальше от чертовой тюрьмы нарушили его планы.

— Значит, брак по договоренности с Де Санктисами? Ренато, хотя и красив как грех, но, к сожалению, уже занят — это на его свадьбе я присутствовал, — и, кроме того, не думаю, что я в его вкусе.

Отец вздохнул, поправляя кислородные трубки в носу.

— Не будь идиотом. Тебе давно пора связать себя узами брака, а семье — обзавестись наследниками. Куинн слишком молода. Киллиан за решеткой, а Ронан… ну, он не единокровный. Остаешься ты. Твой брак положит конец вражде между Де Санктисами и О'Коннорами. Наконец, это способ принести семье пользу, который тебе под силу.

— Я не гожусь для брака. Я уже говорил тебе об этом. Меня это не интересует, — натянуто ответил я.

Я думал, что отец притащил свои старые кости сюда на рассвете, чтобы поговорить о Куинн. Я не ожидал, что он начнет настаивать на браке по расчету. Что за идиот. Мне следовало догадаться, что, если отец хочет меня видеть, это означает неприятности.

Папа долго смотрел на меня, а затем пожал плечами.

— Тогда ладно. Я знаю, что сказал, что Куинн молода, но она уже не ребенок. Я найду для нее влиятельную партию и выдам замуж… возможно, за турка, это дало бы нам приличное усиление против итальянцев. Хороший муж убережет ее от неприятностей. Больше никаких вечеринок тайком и побегов от телохранителя.

— Ты не сделаешь этого. Ты в ней души не чаешь. Она — единственное, для кого есть место в твоем холодном, мертвом сердце. Ты пытаешься манипулировать мной, и это не сработает. Ты не станешь принуждать ее к чему-либо.

Я откинулся на спинку стула, изображая совершенную непринужденность, но внутри меня все кипело. Я был далеко не так уверен, как казался.

— Думаешь, раз я ее люблю, то не стану заставлять ее делать то, что лучше для семьи? Если не веришь, посмотри на свою мать… Наверняка она рассказывала тебе о том, что не хотела выходить за меня.

Он поднял глаза на акварельную картину над барной стойкой, написанную мамой. На ней была изображена старая ферма неподалеку от Дублина, где семья О'Коннор жила раньше. Казалось, он погрузился в далекие воспоминания, пока смотрел на нее.

— Она никогда не говорила об этом прямо, — признался я, заинтересованный возможностью взглянуть на их брак с точки зрения отца. — Как ты ее заставил?

Папин голос был мягким, словно он все еще застрял в своих мыслях.

— Я украл ее шкуру.

Украл ее шкуру? Прежде чем я успел спросить, что он имел в виду, отец закашлялся. Один из его людей подошел ближе.

— Вам пора возвращаться домой, — сказал он отцу.

Тот кивнул и позволил мужчине развернуть свое инвалидное кресло.

— Ренато никогда на это не пойдет, — сказал я ему категорически. — Кого бы ты ни задумал принести в жертву, чтобы сделать О'Коннор, Ренато никогда не согласится.

— Ты прав. Вот почему мы не оставим ему выбора. Ты женишься на девушке, а потом мы все уладим. Проси прощения, а не разрешения.

— О ком ты вообще говоришь? София давно замужем, за Николаем. Как мы оба знаем. Он не делится.

— Да, к сожалению, в семье Де Санктис была только одна девушка. Я говорю о Сантори. Если точнее, о младшей сестре Элио Сантори.

Мое сердце вдруг сильно забилось. Это ощущение неминуемой судьбы, давящей на меня со всех сторон, приближалось. Под ногами проступал неизбежный путь… ведущий к тому, чтобы стать таким же, как мой отец. Давным-давно я поклялся, что не допущу этого.

Колм снова закашлялся так, будто пытался выплюнуть собственное легкое. Он прочистил горло и бросил на меня слабый взгляд.

— Ты знаешь, что должен сделать и чего я от тебя ожидаю. Я с пониманием отношусь к тому, что ты практически не участвуешь в жизни О'Конноров, так что это будет моя единственная просьба. Если тебе дорога твоя сестра, ты сделаешь это. Женись на женщине Сантори и сделай это быстро. Нельзя терять время.

Отца покатили к двери.

— Разберись с этим, Брэндон, и заставь меня гордиться тобой. На этот раз у тебя есть реальный шанс. Заставь меня гордиться.

А потом он исчез за дверь, окруженный своей охраной, оставив меня смотреть ему вслед.

Níl aon comhtharlúintí ann, níl ann ach cinniúint.

Совпадений не бывает, есть только судьба.