Под кожей (СИ)

Глава 33

Я все же освобождаю локоть.

Убираю от себя жесткие пальцы, от них кожу жжет даже через одежду. Не менее ощутимый ожог Денис оставляет своим взглядом на сетчатке моих глаз, пока его слова оседают между нами в наэлектризованном воздухе.

Я делаю шаг назад. Да, делаю. Несмотря на мертвую хватку зеленых глаз, отступаю, ведь, помимо слов, между нами оседают отголоски злости. Той злости, которой Алиев полон так же, как и мой муж. И эта злость — настоящий яд, способный зацепить все живое вокруг, включая меня и, что еще важнее, мою дочь.

Теперь я знаю, каким разрушительным этот яд бывает…

Потирая локоть в неосознанном жесте, я говорю:

— У меня есть инстинкт самосохранения. Опять ложиться между молотом и наковальней я не стану. Да вы… — киваю на Алиева подбородком. — И ты, и… он… может, вообще меня там не заметите, когда сцепитесь в следующий раз. Так вот, меня там не будет. Я не хочу, чтобы меня случайно раздавило, нет, — мотаю головой. — А это обязательно случится, потому что со средствами… достижения своих целей вы не церемонитесь. Ни ты, ни он!

Последние слова срываются с моего языка вместе с криком.

Конечно, моя злость просто смешна в сравнении с той, которая управляет этим мужчиной или тем, чью фамилию я ношу, но она есть.

— Вы и правда друг друга стоите… — произношу я с трескучим напускным смешком.

Взгляд Алиева становится тяжелее с каждой секундой. Лоб прорезает морщина, будто он всерьез обдумывает мои слова, и, чтобы помочь ему в этом, я добавляю:

— Мне очень жаль твою сестру. Я… — давлю чертов ком. — Я уверена, она была… прекрасным человеком, и это действительно трагедия. И я надеюсь, что однажды вы все… найдете свое успокоение. Я желаю этого вам всем. Всем, кого это коснулось. И еще я желаю вам счастливо оставаться, потому что я… я уезжаю… не знаю, как надолго… хотя, наверное, надолго, я не брала обратный билет, — проговариваю, плюнув на то, как рвано звучат слова. — Так что да… счастливо оставаться…

Шаги, которые я делаю назад, Денис сопровождает взглядом, но не двигается и отрывисто спрашивает:

— Уезжаешь? Куда?

— Не все ли равно, — пожимаю я плечом.

Чем больше между нами расстояние, тем легче мне дышать. Даже несмотря на то, что нос цепляется за следы терпкого парфюма в воздухе и хватается за них в попытках удержать еще на секунду.

— Пока…

Я разворачиваюсь на пятках и, чтобы не обернуться, стискиваю лежащие в карманах руки в кулаки. То, что я могла бы увидеть, обернувшись, не так уж сложно угадать.

Два варианта.

Он либо там, смотрит… либо нет.

Втянув носом воздух и прикрыв глаза, я точно знаю, что бы хотела увидеть, но запрещаю себе проверять. Любой из вариантов одинаково дерьмово скажется на моем настроении.

Если он там и он смотрит, его слова просочатся мне под кожу, а если его там уже нет… значит, они ни черта не стоили.

Но я не хочу брать его слова с собой. Я не хочу думать о том, что могла бы ему ответить, будь все не таким отравленным! Что бы я ответила ему?!

Я не знаю. Возможно, я сказала бы, что быть чьей-то с недавних пор мне претит. Возможно, в логике Балашова и был смысл. Любовь — та еще зараза.