Под кожей (СИ)

Эпилог

Карина

Год спустя

— Ну какой же он серьезный… Какой же ты деловой… Да-а-а… Ты наш маленький прокурор… Да? Да-а-а… Ну улыбнись. Улыбнись, давай-давай… Ну-у-у? Ну улыбни-и-ись… Такой ты злюка…

Я закусываю губу, чувствуя себя так, будто готова сорваться со стула и прикрыть телом коляску, над которой нависла Лида Галицкая.

Она не представляет никакой угрозы. Она, твою мать, фея крестная, но в последние дни со мной явно что-то не так. Я, кажется, схожу с ума. Я и сама это чувствую, радует, что самоосознание — первый признак того, что с головой у меня все в порядке!

Это первая встреча Лиды и Амина Алиева.

До этого дня он кроме членов семьи и врачей никого в своей жизни не видел, и все родные все хотят от нашего с Денисом сына кусочек.

К нему вечная очередь желающих познакомиться. Его бабушки, дедушки и другие родственники, с которыми я и сама по большей части не знакома! Именно от этого я и схожу потихоньку с ума. Мне хочется… спрятать сына от внимания, укрыть, защитить.

Кажется, у меня послеродовое расстройство. Или гормоны. Они пляшут. С ума меня сводят.

Лида трясет перед лицом Амина погремушкой. Его маленькие пальчики шевелятся в воздухе, сын пускает пузыри из своей слюны.

Ему три месяца.

— Ты такой хорошенький… — продолжает Лида. — Похож на мамочку. И на папочку. Да? Да-а-а…

Я делаю глоток чая.

Я выбралась из дома вот так, посреди дня, просто чтобы хорошо провести время, впервые с тех пор, как Амин родился. Мы в ресторане Галицких. Я не сильно баловалась едой, ведь Амина я кормлю грудью. Молока у меня навалом.

— Ты так хорошо выглядишь, — улыбается мне Лида. — Ты с этой беременностью просто расцвела.

Я слегка краснею.

Я слышу это не в первый раз.

— Спасибо… — говорю смущенно.

— О! Забыла, — всплескивает Лида руками. — Ты слышала? Мухтаров вернулся…

— Нет, — мотаю головой.

— Его видели, — смеется она. — От наших нигде не спрячешься. Только не смейся. Их с отцом видели в аэропорту в Москве. Моя подруга.

Я смеюсь.

В самом деле, мир чертовски тесен, а у Лиды чертовски много подруг.

Моя улыбка на секунду тает. Я вспоминаю последнюю встречу с Адамом, и тем не менее, вынуждена признать — я рада знать, что он вернулся из своей поездки.

— От нас не спря-я-я-чешься… — воркует она над Амином. — Да? Да? Ну улыбнись… улыбнись, какой же ты серьезный мальчик. Ты не прокурор. Ты у нас президент…

Я с гребаным замиранием сердца слежу за тем, как она трет пальцами центр его крошечной ладошки. Касается его щечки.

Твою мать.

Отвернувшись, я смотрю в окно.

— Как планируешь праздновать прокурорский день рождения? — интересуется Лида.

Поглубже вдохнув, я отвечаю:

— Планирую увезти его в лес и отобрать телефон. С ним только так и можно, он всем нужен, даже когда спит. И когда есть, и когда в душе моется. Я себя, честное слово, чувствую истеричкой ненормальной, потому что собственного мужа каждый день отвоевываю у всех вокруг! И у родственников, и у посторонних!

Лида смотрит на меня слегка круглыми глазами и с улыбкой на губах. Смотрит с веселым удивлением, потому что я, кажется, никогда в жизни не позволяла себе вот так выговориться, будто иначе меня на части разорвет. Но это действительно так.

— Извини, — опускаю лицо в ладони.

— Господи, Карина, — мягко говорит она. — Да ты же от мужа собственного без ума. Это же счастье…

— Да… — шепчу я.

Она даже представить не может, насколько права.

— Все будет хорошо, — заверяет Лида.

Она сжимает мою ладонь, когда кладу ее на стол.

Мы болтаем о всяком еще минут двадцать, а потом я с Лидой прощаюсь, но обещаю повторить свою вылазку на следующей неделе.

Прежде чем отправиться в гардероб, я заглядываю в игровую комнату и забираю оттуда Сабину. Первым делом она заглядывает в коляску, и они с Амином смотрят друг на друга минуту. Саби позволяет ему захватить в кулачок ее палец, который сын тянет в рот.

— Фу… — лепечет она. — Ка-ка… Тебе уже спать нужно. Мама, он же должен спать…

— Заснет, когда приедем домой…

Пока я укладываю руки и ноги сына в его комбинезон, Сабина одевается в свою куртку. Она вертится юлой, тараторя без умолку:

— Давай купим Тайсону вкусняшку…

— В другой раз. Амин скоро начнет капризничать.

— Ну, ладно…

Рождение Амина стало для Сабины мощным отвлекающим фактором. Моя беременность и наш с Денисом сын стянул на себя все ее внимание. Именно благодаря ему изменения, которые наступили в ее жизни, прошли почти безболезненно.

Новый дом и… посторонний мужчина в нем.

Мы с Сабиной переехали в новый дом через два месяца после свадьбы, а потом… к нам присоединился Алиев. К тому моменту он уже несколько раз ночевал в нашей квартире, так что для нее не было потрясением, когда однажды утром она застала его на кухне нового дома. Алиева и его пса.

Не представляю сколько терпения ему стоило все это. Просто чертово счастье, когда из оборота вышвырнули слово развод!

— Я хочу пить…

— Сейчас… — я роюсь в сумке-органайзере, разрываясь между Саби и Амином.

— Мамочка, смотри. Там Кира…

Подняв взгляд, я смотрю на входные двери ресторана, и там действительно вижу свою сестру.

Она заходит в компании какого-то мужчины, и мое местоположение не оставляет ей шансов меня не заметить, ведь мы прямо у гардероба. Тем не менее, выбор я оставляю за ней.

Отвернувшись, я возвращаюсь к поискам воды, перерывая содержимое сумки.

Прошедший год моей жизни смело можно назвать годом семьи, ведь ничем кроме нее я не занималась. Только своей семьей. Только обустройством своей жизни. Только тем, что брала от нее все, что она могла предложить. Каждый день, каждую минуту. Я впитывала их кожей, своей головой, телом. Каждую минуту своей новой семейной жизни! И с голодом делила своего мужа с другими. С его работой, семьей.

Он был нужен мне весь. Боже, как я только не свела его с ума…

Почему он не убежал от меня куда подальше?!

Я не видела сестру несколько месяцев. Я и до этого видела ее только по праздникам в доме родителей, и мы предпочитали обменяться парой слов, не больше.

Кира работает в какой-то дизайнерской фирме. По словам папы, она окунулась в изучение этой профессии с невероятным энтузиазмом. По его словам, она подумывает о том, чтобы открыть свой маленький бизнес.

На самом деле я удивлена. Для человека, который никогда не интересовался ничем, кроме себя самого, это неожиданно, но я… я за нее рада…

Так, как в тот день, когда сорвалась ее свадьба, я не была честна с Кирой, возможно, никогда в жизни. Я действительно не нарушила ни одного данного ей тогда обещания. И сейчас я предлагаю ей самой решить, хочет ли она меня замечать или нет.

— Привет…

Я снова поднимаю взгляд, на этот раз, чтобы посмотреть своей сестре в глаза.

— Привет! — хихикает Сабина.

Кира прижимает ее к себе.

— Привет, — отзываюсь я.

Повернув голову, сестра бросает быстрый взгляд на коляску. Не решаясь заглянуть под козырек, поправляет волосы.

— Как у тебя дела? — обращается она к Саби.

— У меня отросли волосы, — сообщает Сабина. — Видишь…

— Ничего себе…

— И зуб выпал…

— Покажи…

Сабина выставляет вперед свою челюсть. Я ловлю взгляд Киры. Она улыбается, но неловкость снисходит на нас слишком быстро.

— Так… вы гуляете? — откашливается она.

Этот вопрос она адресует мне, хотя и прячет взгляд.

— Да, — отвечаю. — Пора начинать выбираться из дома…

— Понятно…

Она делает шаг в сторону, и ее взгляд все же касается моего сына. Она рассматривает его, не моргая. Крошечные черты его лица, которое наполовину прикрыто соской.

— Какой маленький… — хрипловато замечает она.

— Он даже переворачиваться сам не умеет, — сообщает Сабина.

— Научится, — произносит Кира. — Ну, я пойду. Хочешь как-нибудь вместе в кино сходим? — спрашивает она у Саби.

— Да!

— Кхм… я могу забрать ее сама… — говорит она мне.

— Да! Да, мамочка? — канючит Саби.

Это очень похоже на попытку примирения, но и теперь я решаю ей не помогать. Прежде всего потому, что это “нечто”, то, что Кира убила во мне в тот день, оно по-прежнему мертво. Моя безусловная к ней любовь. Моя безусловная сестринская любовь. Слепая и не знающая преград.

— Я не против, — говорю. — Просто позвони, когда определишься с днем.

Я чувствую на себе ее взгляд, пока мы покидаем ресторан. Охранник на входе помогает мне спустить с крыльца коляску. Разместив Амина в салоне, я вожусь с ней, пытаясь сложить. В промо-ролике ее складывали одной рукой. У Алиева это тоже отлично получается, а вот у меня нет.

Мы отправляемся домой не задерживаясь в центре. Наш дом находится примерно в той же локации, где и предыдущее жилье Алиева. Только он больше и лучше приспособлен для большой семьи с неугомонной собакой. Еще он находится недалеко от дома Алиевых-старших, и мы бываем там регулярно.

Сабина… Ее там очень любят.

Она вошла в тот дом, и ее словно ждали. У моей дочери отличные коммуникационные навыки, и для нее не стало проблемой назвать Людмилу Алиеву бабушкой Людой. И разумеется, дочь не могла не спросить о том, чей портрет висит в центре их домашней фотогалереи.

Сабина Алиева была… очень красивой девушкой. Яркая восточная красавица с глазами моего мужа.

Я хотела взглянуть на ее могилу, и однажды Денис отвез меня туда. Я неравнодушна к этой девушке даже сильнее, чем думала. Я… я принимаю боль своего мужа, как свою собственную…

Лай Тайсона слышно даже с улицы, когда я выхожу из машины во дворе. Стоя у выходящего во двор окна, он сходит с ума от радости.

— Фу… отстань… — смеется Саби, сидя на банкетке и стягивая с ног ботинки.

Тайсон тычется в ее щеку носом, лижет языком.

— Ну, отста-а-ань, — заливается смехом дочь.

Нам не привыкать проводить время вот так — вчетвером. И именно сегодня в меня словно вселился бес. Все практически валится из рук. До самого вечера. Я бросаю дела незаконченными, потому что мне резко отказало терпение. Единственное, что я с гигантским энтузиазмом довожу до конца — это ужин.

Сабина посвящает вечер сбору своего маленького чемодана. На эти выходные ее заберет отец. Он забирает ее к себе примерно два раза в месяц, иногда Сабина остается у его родителей. В последний раз дочь ему передал Алиев, потому что мы с Амином попали в больницу. Всего на полтора дня, но это вылилось в настоящий переполох.

Они… Стараются избегать друг друга, и пересекаются только в том случае, если это необходимо. За прошедший год это случалось всего три раза.

Он поздравил меня с рождением сына. Отправил сообщение.

Наверное, нас можно назвать идеальными бывшими.

К тому времени, как дом засыпает, я чувствую дикую усталость, но спать ложусь на диване внизу, в гостинной. Закутавшись в плед, я листаю каналы телевизора в обнимку с радионяней, но сон выключает меня уже через пять минут. Я выныриваю из него мгновенно, как только ушей касается тонкий скулеж Тайсона в коридоре.

Мой пульс подбрасывает. Я срываюсь с дивана. Часы на телевизоре показывают три часа ночи, по потолку гуляет свет фар подъехавшего к воротам такси.

— Тссс… — велю я Тайсону. — Тихо…

Он выскакивает из шкуры. Крутится. Когда в замке входной двери поворачивается ключ, скребет дверь когтями, а через секунду приветствует своего хозяина.

— Дай пройти… Тай… — велит ему командный голос.

Я наполняюсь чувствами под завязку!

Еще немного, и они польются у меня из ушей.

Денис заходит в дом, бросает на пол свою дорожную сумку. Раздевается, посмотрев на меня. Под курткой на нем джинсы и футболка с длинными рукавами. Он стоит прямо под лампочками, которые я оставила для него включенными.

Я кутаюсь в свой кардиган, стоя посреди коридора, и, когда куртка Алиева отправляется в шкаф, наконец-то ворую его у этой невыносимой собаки.

Обнимаю Дениса за шею, принуждая себя целовать.

Я знаю, что он устал. Знаю. Но я требую у него поцелуй. Глубокий, настоящий.

Алиев обхватывает меня руками, и ему требуется несколько секунд, чтобы отреагировать на мою атаку.

Он реагирует на нее тем, что ловит зубами мою нижнюю губу, и этот укус искрами отдается в теле.

— Ты наконец-то выспалась? — хрипло спрашивает Денис.

Я пропускаю волосы на его затылке через пальцы. Пытливо смотрю в его глаза. Наслаждаюсь его теплом. Его телом. Запахом и голосом.

Я, твою мать, соскучилась!

— А что, я разве вечно уставшая? — спрашиваю его.

— Не вечно. Время от времени, — улыбается Алиев.

— Я… мало внимания тебе уделяю?

Он озадаченно сдвигает брови.

— Не-е-ет… — тянет. — Я ни на что не жалуюсь…

— То есть… все-таки мало?

— Что происходит? — спрашивает он.

— Ничего… — встрепенувшись, я выбираюсь из его рук. — Пойду разогрею еду…

Быстро несусь на кухню, принимаясь накрывать на стол.

Денис моет руки в гостевом туалете. Я слышу, его шаги. Войдя на кухню, он скрещивает на груди руки и прислоняется плечом к стене.

— Я поел в поезде, — говорит Алиев. — Оставь все это на завтра.

— У тебя завтра выходной?

— Да…

— Как доехал?

— Спал…

— Чем тебя кормили?

— Резиновой курицей. Что с тобой? — повторяет он свой вопрос.

Швырнув на столешницу полотенце я наконец-то не выдерживаю:

— Ты сказал, что едешь на два дня, а в итоге уехал на четыре.

— И-и-и? — тянет он.

— И… — копирую я. — И в прошлый раз тоже.

— Так получилось, — говорит он. — Ты что… Обиделась? — предполагает он.

— Нет…

Я поворачиваю голову и вижу, что он смотрит на меня с интересом. С веселым интересом. Это веселье касается его глаз и губ. Он слегка улыбается.

— Может быть… — выдавливаю я. — Точнее… так бывает, что быт убивает… романтику. Рутина засасывает…

— Серьезно?

— Да… — говорю тихо.

— Интересно…

— Я знаю, что вечно уставшая. И вся в пеленках. В рутине. И ты…

— Что я?

— Мог устать от всего этого. Захотеть разнообразия.

Он смотрит на меня, вскинув брови. Но я готовилась к этому разговору давно.

— Продолжай, — просит.

— Может у тебя… не знаю, кто-то есть?

— Что ты несешь? — режет он.

— Измена для мужчины не то же самое, что для женщины. У вас в голове все это проще…

Он разворачивает меня за локоть. Смотрит в неверии. Я и сама не верю! Не верю, но… Однажды я не верила точно также. А потом проснулась. Я просто должна все это сказать. Иначе голова лопнет!

— Ты вообще понимаешь, что несешь? — требует Алиев. — И я на это должен отвечать? Ты серьезно?!

— Это нормальный вопрос…

— Ненормальный.

— Год отношений — это своеобразный рубеж. А у нас… у нас грудной ребенок и секс по праздникам.

— И я стал поглядывать налево?

— Просто ответь…

— Есть ли у меня любовница? Или несколько?!

Сглотнув, говорю:

— Да…

— А если скажу есть? — усмехается он.

— Я верю, что не скажешь…

— Тогда нахер ты вообще затеяла этот разговор?!

— Потому что я больная!

— Слава Богу, ты это понимаешь, — кивает он.

Мы замолкаем, глядя друг другу в глаза.

Лида совершенно права! Я без ума от своего мужа. Я влюблена в него, как девчонка, и я люблю его, как женщина. Я хочу его. Я изнемогаю, когда он в своих чертовых командировках. Год совместной жизни не рутиной меня придавил, а разжег во мне весь спектр чувств, которые женщина только способна испытывать к любимому мужчине!

Алиев упирается вокруг меня кулаками в стол. Играет желваками. Взглядом пробивает в моем лбу дыру.

Мне это нужно…

Его слова. Его любовь на блюде!

Когда он наконец-то начинает говорит, у меня по спине ползут мурашки.

— Я слышал, твой друг в город вернулся, — проговаривает Денис.

— Друг?

— Твой бывший зять. Мухтаров, — поясняет.

— Да… кажется вернулся…

— Так вот, — продолжает он. — Если я увижу его рядом с тобой на расстоянии меньше метра, разобью ему рожу. Если уж на то пошло, это мое предупреждение. Я не собираюсь терпеть его слюни на своей жене.

— Я никогда… его не поощряла…

— Мне все равно, — чеканит он. — Держись от него подальше в целях его же безопасности. Я могу быть очень большим дебилом, когда дело касается тебя, Карина. Почему? Потому что я тебя люблю. Ты родила мне сына, я терпеливо жду, когда смогу трахать тебя с утра, в обед и вечером. Тебя. Тебя я хочу трахать, больше никого. Я не в рутине живу, а в ожидании, когда же моя жена мне даст. Вечно с протянутой рукой. И я в курсе, что в очереди последний. И я, блядь, не жалуюсь.

На мои глаза накатывают слезы.

Я чокнутая, да! Но теперь я еще и счастлива. Почему я не могу сводить его с ума так же, как он сводит меня?!

Я целую его, и моя кожа плавится.

— Охеренно… — рычит Алиев.

— М-м-м…

Я кусаю его подбородок. Возвращаюсь к губам. Он ладонью стискивает мой подбородок. Заставляет открыть рот и проталкивает в него язык, заставляя мои колени подгибаться.

Стягиваю с Дениса футболку. Нагнувшись, он задирает мою ночнушку и избавляет меня от белья. Усаживает на стол.

Его глаза, когда в них заглядываю, горят, и я уже заметила, что их потрясающей зеленью он поделился с нашим сыном.