Две недели спустя
Не знаю, когда это произошло. Когда в меня впрыснули эту сыворотку, от которой влезть в прежнюю кожу не получается. Злиться так, как раньше, внутри себя, — не получается. Втиснуться в ледяной панцирь, чтобы сохранить себя в целости и сохранности до лучших времен, — не получается.
На этот раз все мои эмоции плавают так близко к поверхности, что ненароком их может зацепить любой, и тогда я становлюсь капризной, требовательной, злой…
— Вот здесь только краску поменять…
Дизайнер, которого я наняла для ремонта в «Елках», инспектирует мою кофейню. Это девушка, с которой я еще ни разу не работала, но нынешнюю версию меня она устраивает полностью. У нее приятный голос, приятная улыбка. Мне комфортно, а это уже половина дела.
Двигаясь за ней по залу, я по инерции со всем соглашаюсь.
Инерция…
В ней было чертовски комфортно, правда, из этого состояния меня вытряхнуло довольно быстро.
— Я бы поменяла подоконники, — продолжает мой дизайнер. — Я знаю ребят, они новенькие на рынке, сделают деревянные подоконники за копейки. И тогда можно будет шторы заменить на жалюзи, как вы и хотели…
Я очень надеюсь, что вся эта информация отложится в голове на подсознательном уровне, потому что с самого утра внутри меня настоящий лихорадочный пожар, и я только одной ногой в реальности, а второй — глубоко внутри себя.
Когда мы заканчиваем осмотр, я возвращаюсь к столику у окна, за которым Сабина занимается раскраской. Полностью поглощенная этим занятием, она что-то бормочет под нос, болтая свисающими со стула ногами.
— Собирайся, — прошу я ее, подойдя к столу.
Я начинаю собирать собственную сумку, заталкивая в нее ноутбук и блокнот.
— Не хочу! — упрямо смотрит в свою раскраску дочь.
— Саби, — прошу я. — Мне срочно нужно домой.
— Зачем?
— Потому что я прошу тебя об этом, — повышаю я голос. — Этого недостаточно? И тебе пора обедать.
— Я не хочу фрикадельки!
— Я приготовлю что-нибудь другое.
Она сопит, поджав губы, но в конечном итоге начинает собирать свои фломастеры.
За столиком у другого окна пьет кофе девушка, которую я уже видела в «Елках» на этой неделе. Она привлекает внимание, потому что красивая, яркая. Ее голову покрывает шелковый платок, но достаточно свободно — черные волосы блестящей волной лежат на плече.
Когда смотрю на нее, она быстро опускает взгляд на свою кружку.
Я помогаю Сабине одеться, Ильдар успевает галантно придержать для нас дверь, когда мы уходим. В машине я включаю любимую песню дочери, чтобы выбить ее из этого капризного состояния. Теперь в нашей жизни единственный человек, которому достанется ее отличное настроение, — это лишь ее отец.
Я не видела его с тех пор, как он сел в свою машину на той стоянке.
Балашов забирал Сабину неделю назад, и так вышло, что я передала ее через папу. Причина не в том, что я избегаю с ним встреч. Нет. Он сам не ищет встречи, где он сейчас, мне просто плевать. Кажется, отныне смотреть сквозь Балашова — моя новая сверхспособность.
Смотреть и не чувствовать ничего. Ни горечи, ни обиды, ни боли. Даже фантомы этих чувств испарились.
Я гоню машину по городу, торопясь поскорее попасть домой.
Еще несколько дней назад я думала, что неспособность ни крошки проглотить в последние дни — это следствие тоски, гребаной тоски, от которой меня выворачивает. Неспособность затолкать в себя хоть что-то — последствия моей зависимости под названием Денис Алиев.
Тоска, слабость, гнев, гордость…
Тоска… физическая и ментальная…
Любовь…
Обида…
Гордость…
Все мои чувства смешались и спорят между собой до хрипоты, а его жесткие слова бередят душу! Я не могу их забыть. Ни единого слова.
Его семья, его принципы, его гордость…
В этих вещах заключаются его жизненные приоритеты, а я быть вторым номером больше никогда не хочу. Никогда больше я не буду вторым номером в жизни мужчины, которого люблю!
Сидя на крышке унитаза, я согреваю между коленями ледяные руки, и мне хочется взвыть в потолок.
За дверью на всю квартиру гремит музыка из любимого мультика Сабины.
Я стряхиваю пальцы, прежде чем взять с умывальника один из двух тестов на беременность, но эти тесты — просто формальность. Покупая их утром, я просто соблюдала формальность! Еще ночью, неожиданно сопоставив все свои ощущения и поведение моего тела, знала, что увижу…
Две полоски.