Под кожей (СИ)

Глава 63

— Мама…

— Не бойся… — произносит Карина, разрывая наш энергетический контакт.

Происходящее мы обсудили достаточно подробно, и все точь-в-точь по сценарию.

Присев на корточки, я гляжу на девочку.

Она смотрит на моего ретривера то ли в страхе, то ли в любопытстве. На ее голове — вязаная шапка. Заглядываю в маленькое лицо, привлекая к себе внимание.

— Он добрый, не бойся… — говорю я Сабине.

Тайсон сидит, вынужденный подчиниться моему захвату на своем ошейнике.

— Смотри… — забираю из его пасти мяч. — Дай сюда… дай! Вот так. Молодец. Видишь? Хочешь потрогать?

Девочка смотрит на меня горящими глазами.

Все-таки любопытство.

Ее глаза тоже голубые, но не того оттенка, что у матери. Другой оттенок, другие контуры бровей, носа. Да. Девочка — копия своего отца, но в последние дни своей жизни я уже не уверен в том, что и как имеет для меня значение.

Круг моих принципов теперь сильно смахивает на квадрат, и я толкаюсь об эти углы, а это о-о-очень хуевые ощущения.

— Можно? — Сабина смотрит на мать.

Тайсон тянет к ней свою морду.

Карина опускается на корточки напротив.

У ее духов — аромат из какого-то цветочного семейства, но нежный и знакомый. Знакомый до острой биохимической взаимосвязи между моими мозгами и телом.

Освободив ладонь дочери от перчатки, она берет ее руку в свою и вытягивает. Позволяет Таю самому решить, хочет ли он знакомиться. Он хочет, в плане знакомств у моего ретривера принципов никаких. Через секунду его нос уже тычется в маленькую детскую ладошку.

Сабина издает что-то вроде радостного писка.

— Щекотно… такой мокрый… фу-у-у…

Осторожно перехватив ее ладонь своей, провожу ею по шее Тая.

— Погладь, не бойся… — комментирую я.

Она гладит сама.

Хихикает.

— А как его зовут?

Посмотрев на Карину поверх пушистого помпона детской шапки, говорю:

— Тайсон.

— А он тут каждый день играет?

Он здесь впервые, тем не менее я отзываюсь:

— Да. Почти. Хочешь поиграть с ним завтра?

— Да! Да? Мамочка?

Оторвав взгляд от моего лица, Карина отвечает:

— Да.

— Папочка скоро отвезет меня в… в зоопарк, — сообщает Сабина, слегка коверкая слова. — Там медведи…

— Здо́рово… — отзываюсь я.

— Мы с ним поедем в Москву.

— Понятно…

— Мы сейчас поедем есть наггетсы. С мамой и дедом…

— Вы молодцы.

— Он уже нас ждет, — отзывается ее мать. — Попрощайся с Тайсоном…

— Пока, Тайсон…

Ее ладонь, все это время скользившая по шее Тая, делает еще несколько заходов, после чего Карина надевает на нее перчатку.

Оставаясь на месте, я слежу за тем, как они уходят по дорожке. Мой кобель изо всех сил хочет рвануть следом, но я лишаю его такой возможности.

Десять минут спустя мы возвращаемся в машину. Еще через полчаса я добираюсь до дома, где загружаю миски Тая кормом. У меня остается время на то, чтобы принять душ, выпить кофе и немного поработать.

К тому времени, как за окном начинает темнеть, я снова в машине. На этот раз поездка заканчивается во дворе престижной многоэтажки в центральном районе города. Меня впускают во двор, затем в дом. Я осматриваюсь, потому что здесь впервые. Впервые в жизни вхожу в квартиру, дверь которой для меня гостеприимно распахивают, как только я перед ней останавливаюсь.

Карина одета в тонкое платье до колена, золотистые волосы переброшены на одно плечо.

Умная. Немного гордячка. Немного избалована. Примерно такие выводы я сделал, увидев ее впервые. Они близки к истине. Каждый из них. Но, кроме этого, в ней еще много чего намешано.

Все, что я ищу в женщине, я уже нашел.

Именно этот факт разбавляет мою кровь порохом.

Как и тот, что я женат на этой женщине уже три дня.

Новость, которая мою семью встряхнула бы до основания, но я отодвинул свою родню в сторону в тот момент, когда решил, что знать об этом пока никому не обязательно. Знать о том, что в тридцать пять я наконец-то женился, пока никому не обязательно.

Об этом не знает никто, кроме нас двоих.

Кажется, для меня и Карины Балашовой оставлять все лишнее за скобками — единственный способ не переломать нашим отношениям ноги.

Все лишнее — за скобки. Только я и она. И больше никого. В этом тесном непосредственном контакте и так до хера подводных камней. Начиная с того, что мы разные, как день и ночь. В привычках, во взглядах, в воспитании. Заканчивая тем, что их соприкосновение время от времени приводит к херовым последствиям. Ведь я не могу назвать себя святым. Я абсолютно не святой.

Я вхожу в квартиру, и Карина берется за замок на моей куртке. Расстегивает его, сосредоточенно глядя на мой подбородок.

Проявленная забота обухом бьет по голове.

До встречи в парке я не видел свою жену с тех пор, как мы расстались в отделении городского загса три дня назад. Я женился, как двадцатилетний пацан. По справке о беременности. И я сделал это, потому что никогда в жизни не хотел так, твою мать, жениться.

Я приподнимаю ее лицо, держа за подбородок.

Склонив голову, оставляю поцелуй на ее губах. Не важно, сколько между нами различий, я хочу эту женщину достаточно сильно, чтобы на все до единого наплевать. Если только она будет моей. Вся. Каждую гребаную минуту.

Эта внутренняя потребность раздувает внутри лесной пожар.

Каким бы здравым смыслом ни накачала меня жизнь, в этом вопросе он отключается.