Под кожей (СИ)

Глава 37

Отец Сабины приезжает за ней утром следующего дня.

На часах почти девять утра, когда Вадим звонит в домофон, но мы с дочерью обе еще в пижамах. Режим последних недель слишком нас разбаловал, и я не стала отказывать себе в удовольствии поваляться подольше.

Сабина встречает отца у порога. Он подхватывает ее сонную на руки, в ответ дочь кладет растрепанную голову ему на плечо. Еле слышно отвечает на какой-то его вопрос, который Вадим осторожно задал ей на ухо.

Мы пересекаемся взглядами поверх макушки Саби, и этого контакта мне через край. Наша последняя встреча слишком широко открыла мне глаза.

Переведя взгляд на дочь, я велю:

— Умываться.

Она реагирует лучше обычного, ведь сегодня ее ждут приключения.

Вадим ставит Сабину на пол. Босые пятки стучат по нему, когда дочь идет в ванную. Мы остаемся в коридоре одни, и я позволяю себе изучить Балашова в течение пары секунд.

Он одет свободно: в парку, толстовку и спортивные штаны. Вадим собирается отвезти Саби за город — на дачу родителей, она останется там на пару дней.

Мы давно не виделись, и это, кажется, отлично. Вместо бури эмоций при виде Балашова нутро отзывается лишь кругами на воде.

Отвернувшись, я иду на кухню. Его шаги звучат за спиной, пока я загружаю кофемашину. Без глотка кофе я просто не смогу начать этот день.

— Как ты отдохнула?

— Отлично, — коротко отвечаю я.

— Угостишь? — напрашивается Балашов на кофе.

— Нет, — отрезаю я, наконец-то на него посмотрев.

Он стоит в дверном проеме, засунув руки в карманы куртки. Мой ответ вызывает у него кривую усмешку и замечание:

— Быть сукой тебе не идет.

— Как хорошо, что я не ищу твоего одобрения, — отвечаю я с налетом приторности.

Это действительно новая глава в моей жизни, черт возьми.

Проглотив мое дерьмовое настроение, Балашов принимает невозмутимый вид.

— Нам нужно встретиться и обговорить детали раздела имущества. Мой юрист подготовил документы, мы можем встретиться втроем. Как насчет моего офиса?

Теперь, после переезда, его офис для меня у черта на куличках. Хлопнув ящиком, сообщаю:

— Я не успела сменить резину, так что временно без машины. У меня нет желания тащиться в твой офис на такси. Ресторан Галицких вполне меня устроит.

— Я займусь твоей резиной. Просто отдай мне ключи от машины.

— Я займусь своей резиной сама.

— Сама? — иронизирует он. — Она тяжелая, Карина.

— Папа поможет мне, не беспокойся. Мы уже все обсудили.

Гудение кофемашины заполняет повисшую между нами тишину. Глядя на свою чашку, жду спасительной порции.

— Ты изменилась… — тихо замечает Балашов.

Повернув голову, я смотрю на него. Обвожу взглядом его высокую подтянутую фигуру, в которой знаком каждый штрих.

— Нет, — произношу слова, которые для меня имеют гадкий привкус. — Я все та же. Ничего не изменилось.

Я не хотела снабжать эти слова горечью, но она все равно придает им чертов оттенок. Легкий, едва различимый, но все же.

Балашов молчит, а я наконец-то забираю горячую чашку и делаю маленький глоток.

Сабина возвращается из ванной через минуту.

— Я почистила зубы, вот, — растягивает она рот, демонстрируя нам обоим верхний ряд своих маленьких молочных зубов.

Мы отправляемся в ее комнату, где я помогаю Саби одеться, а затем привожу в порядок ее кудряшки, проходясь по ним расческой. Они мягкие, как пух. На секунду я прижимаюсь к этой макушке носом и оставляю на ней поцелуй.

Наскоро перебрав вещи Саби, складываю в рюкзак запасную одежду на пару дней.

Все это время ее отец терпеливо ждет нас, сидя на диване в гостиной. Он не снял куртку, возможно, потому что я не предлагала чувствовать себя как дома. Или потому, что на его лице отпечаток сосредоточенной задумчивости и про куртку он, к чертям собачьим, забыл.

Прислонившись лбом к стене, через окно я наблюдаю, как внизу, во дворе, Балашов помогает Сабине забраться в машину. Сверху их фигурки кажутся маленькими, через наглухо закрытые окна я не слышу, о чем они разговаривают. Шапка с помпоном исчезает под крышей черного «Мерседеса». Вадим захлопывает за дочерью дверь и, прежде чем сесть за руль, поворачивает голову. Он смотрит вверх, и я отхожу от окна раньше, чем Балашов заканчивает этот маневр.

Это создает очередной круг на воде. Из тех, что время от времени колышут душу, но это не буря. Уже, черт возьми, нет.

Мои собственные сборы короткие. Я не трачу время ни на прическу, ни на макияж. Натянув джинсы и толстовку, вызываю такси и отправляюсь в «Елки», где Ильдар приветствует меня радостной улыбкой.

Я трачу почти весь день на то, чтобы проинспектировать обстановку в «Елках», а потом в двух других своих кофейнях. К четырем часам дня голова гудит, но, каким бы фонящим этот гул ни был, я делаю крюк и заезжаю в химчистку. Еще до своей поездки я сдала туда кое-какую одежду.

Я сваливаю чехлы на диван, когда возвращаюсь домой.

Закусив губу, перебираю эти капризные в уходе вещи своего гардероба, пока не нахожу среди них черное коктейльное платье со спущенными плечами. Высвободив его из чехла, направляюсь к зеркалу…