Под кожей (СИ)

Глава 64

Карина запускает пальцы в мои волосы.

Это умопомрачительно приятно. Ее пальцы прохладные, тело теплое. Ее отдача в эту секунду соответствует всем моим требованиям. Податливые губы, податливое тело.

Я снова чувствую себя пацаном. Есть сильное желание им побыть. Сексом затушить все проблемы. И наши с ней, и любые другие. По крайней мере, сегодня, ведь у меня — запоздавшая брачная ночь. Несмотря на то, что от общепринятых канонов она в километре, я удовлетворен, как никогда в жизни.

Удовлетворен, даже не трахаясь.

Потому что Карина ищет мои губы, когда я отстраняюсь. И сбито дышит, чувствуя меня. Мое собственное порванное дыхание.

Ничего… ни хрена бы у нас не вышло, если бы этим голодом страдал я один.

Она горит со мной. Вот что главное.

Я носом тяну воздух, заглядывая в ее лицо.

От ее волос пахнет чем-то приятным, на веках — тени, глаза кажутся огромными. И она смотрит на меня в ответ, пока пальцы касаются подбородка. Щетины, которую сегодня я привел в порядок.

Я разжимаю руку на талии Карины, и она отходит на шаг, слегка качнувшись.

Ее щеки стали ярче, глаза блестят.

Я могу собой гордиться.

Она забирает у меня куртку. Вешает ее в шкаф.

— Вон там можно помыть руки, — указывает на дверь прямо по коридору.

Запахи еды, которые я почувствовал, как только вошел, теперь будят аппетит.

Карина выставляет на стол тарелки, когда я захожу на кухню. Слегка суетится, наблюдая за тем, как я все осматриваю.

Кухню, вид из окна.

Это начало с нуля. Мне тоже необходимо освоиться.

Территория, на которой я нахожусь, так или иначе не моя. Я дремучий говнюк, на своей территории мне комфортнее, но сейчас это правило не работает. Женщина, на которой я женат, умеет создавать уют так же первоклассно, как выводить меня из терпения.

После того, как я с ней порвал, думал только о том, как бы забрать свои слова назад. Блядь. Я думал об этом каждый гребаный день, а она позвала меня, чтобы снять ответственность.

Прежде чем сесть за стол, я выкладываю на него красную бархатную коробочку.

Карина берет ее в руки и открывает. Внутри два кольца. Средней толщины золотые ободки с деталями. Мы выбрали их вместе в день свадьбы. Не могу сказать, что выбор был тщательным. Скорее это был сумбур.

На то, чтобы ее кольцо подогнали по размеру, ушло некоторое время.

Усевшись на стул, я вытягиваю ноги и прошу:

— Примерь. Если не подойдет, подгонят еще раз. Если передумала и тебе не нравится…

— Мне нравится.

Она примеряет. Рассматривает секунду, после чего возвращает кольцо в коробочку.

— Пусть останутся у тебя, — говорю я, наблюдая за ней.

Она стреляет в меня глазами, зажимая красный бархат в ладони.

— Ты предлагаешь мне решить, когда их надеть? — спрашивает Карина.

— Я могу надеть свое хоть сейчас. Выбор за тобой.

Я обеими руками за. За то, чтобы она сама решила, когда нам надеть эти кольца. Это компромисс. И от нее я жду того же.

Ее взгляд на моем лице — беспокойный.

— Если я буду тянуть слишком долго, ты захочешь развестись? — спрашивает Карина.

В этом вопросе сквозит ирония, но взглядом она пытается вскрыть мне черепную коробку и посмотреть, что там внутри. Пытается понять, как долго я буду терпеть. Идти на уступки.

Я тру ладонями лицо.

— Разве еще не понятно, что я готов уступать всюду? — спрашиваю ее. — Я перестал вести счет своим уступкам. Ты этого еще не поняла?

— Я не знаю, когда ты уступаешь, а когда злишься, — выдает она.

— Я не злюсь, — разъясняю я. — И я бы хотел, чтобы ты надела это кольцо прямо сейчас, но, как поступить, ты можешь решить сама. Только давай договоримся убрать из оборота слово «развод». Я бы хотел решать наши разногласия без употребления этого слова. Даже в шутку. Я не хочу, чтобы оно маячило у меня перед глазами, ни в шутку, ни как-то еще. Оно легко может осесть в мозгах, а я не хочу, чтобы там у меня скапливалось всякое дерьмо.

Карина смотрит на меня исподлобья.

Я уверен, сейчас ее пульс частит.

Она дышит часто, я тоже слегка на взводе.

Я двигаю солонку.

Смотрю на нее, пиная пальцами.

В раздражении и горячем желании похерить это раздражение где-нибудь часов на десять. Но даже в таком накатившем аффекте о разводе я не думаю.

— Давай… так и сделаем…

— Отлично, — отзываюсь я. — Если хочешь ввести свою традицию, я не возражаю.

— Да, — говорит Карина. — Хочу.

Я поднимаю на нее глаза.

Она подходит ко мне с особой решимостью во взгляде. Мне эта ее черта хорошо знакома. Взяв мою руку, прикладывает ее к своему животу. Накрывает сверху ладонями.

Я чувствую мягкую округлость, в остальном живот у нее совершенно плоский.

— Это традиция? — спрашиваю хрипловато.

Сглотнув, она отвечает:

— Да…

Я тяну ее к себе на колени. Усаживаю спиной, возвращая ладонь на ее живот, распластываю на нем пальцы. Второй обнимаю за плечи.

Карина издает тихий вздох. Снова накрывает мою ладонь своей.

В этом контакте любое раздражение сходит на нет. Расслабление включает возбуждение, которое я перестаю контролировать.

Мне нравится эта традиция.

О нашем ребенке я знаю только то, что ему чуть больше месяца. Чаще всего я способен на осознание чего бы то ни было, только увидев это и пощупав, но не в этот раз. В этот раз под кожу с шипением пробирается нечто неизведанное.