Под кожей (СИ)

Глава 53

Мне хватает двух дней, чтобы выйти из состояния подожженного фитиля и вернуться в колею своей новой жизни, но этого времени недостаточно, чтобы перестать чувствовать близкое присутствие Алиева, даже когда нас разделяет пятьсот километров.

Его так много, словно напоминания о себе он оставлял намеренно — следами своих губ, щетины, пальцев на моем теле. Помимо этого, тянущей болью в мышцах; зудом тела от желания соприкоснуться кожей с кожей. Все это сомкнувшийся вокруг меня кулак его присутствия. По-другому он осваивать территорию не умеет, только вот так — напролом.

Я не удивлена тому, что Алиев успел разбить бессчетное количество женских сердец и даже этого не заметил. Денис никогда не станет тратить время и силы на то, что ему не интересно, но если он чего-то хочет…

Впервые после возвращения из Питера я озабочиваюсь такими вещами, как составление каких-то обтекаемых планов на будущее. В основном они касаются моего бизнеса, ведь я давно хотела поменять кое-каких поставщиков и думала о косметическом ремонте. Эти обтекаемые наброски придают моей новой жизни очертания, что не может не радовать, но мне приходится забросить их все, когда после очередного занятия танцами Сабина возвращается с температурой.

Из-за слабости она капризничает. Ее глаза горят, лоб тоже. Я вызываю скорую, потому что мне не удается сбить температуру. Вытираю слезы с ее щек, пока она пьет сладкий теплый чай и тонким голосом хнычет:

— Где папочка? Почему папочка не дома?

Они провели вместе три дня, я забрала ее от Балашовых-старших сразу, как покинула дом Дениса.

— Папа пока поживет в другом месте…

— Почему?! Я хочу к папочке… Папочка…

Ее слезы становятся крупнее. Она близка к тому, чтобы начать настоящую истерику. В попытках это предотвратить обещаю:

— Мы ему позвоним. Саби… У тебя будет болеть головка, не надо плакать, зайчонок…

— Я хочу к папочке…

Я чувствую себя настоящей сукой от того, что не ставлю Балашова в известность о происходящем, но дочери придется привыкать к тому, что иногда будут случаться такие дни. Такие, где ее отца не будет рядом.

Мы боремся с температурой три дня, в конечном итоге она идет на спад, и дочь оттаивает, постепенно становясь самой собой. К ней наконец-то возвращается аппетит и желание смотреть мультики.

Звонок от Балашова застает меня на выходе из ванной. Я поставила его в известность о том, что Сабина болеет, они созваниваются перед тем, как дочь укладывается спать.

— Мне уже хорошо… — отчитывается Саби в трубку. — Я хочу мороженое…

Я слышу приглушенный голос Балашова, но не разбираю слов. Сабина смеется заливистым смехом, юлой вертясь в своей постели, но болезнь вымотала ее достаточно, чтобы в эти дни она отключалась точно по часам.

Дед навещает нас днем позже.

Он привозит с собой фрукты и банку дальневосточного липового меда, которую раздобыл где-то у знакомых. Только увидев его, я понимаю, что переварить ту отвратительную сцену с Кирой у меня вышло гораздо лучше, чем у него. Не сомневаюсь, что главная тому причина — жилетка, в которую я выплакала свои эмоции.

Отец же выглядит беспокойным, но я не знаю, чем ему помочь, ведь не хочу ни единой серой клетки мозга тратить на свою сестру! Он видит это по моим глазам.

— Это мы виноваты, — говорит отец будто сам с собой, выкладывая на стол гостинцы. — Мы как родители не доработали. Ты даешь ребенку все лучшее, думаешь: а что еще нужно? Я справился, я все дал. А нужно больше. Ценности прививать, уважение…

— Единственное, чего ей не хватает, — говорю я отрывисто, — хоть раз самой ответить за свои поступки…

— Я бы взял розгу, да уже поздно. Упустил. Опоздал.

Он качает головой, продолжая тонуть в своих мыслях.

— Любит она его…

Я узнаю о том, что Кира временно живет у родителей, ни с кем не общается и не выходит из дома. О том, где находится Мухтаров, они не знают — Адам не пытался с ними связаться. С несостоявшимися родственниками, его родителями, теперь слегка натянутые отношения. Виной тому общая нервозность и тот факт, что перейти к действительно близкому общению между собой наши семьи не успели.

Год только начался, но, вполне возможно, более впечатляющего скандала в нем уже не случится.

Кажется, такой затяжной серой полосы наша семья не знала никогда. По крайней мере, если говорить о том, что случалось с ней на моей памяти. И никогда еще наша семья не была такой разобщенной, словно не прошла проверку трудностями.

Чертовски знакомая ситуация.

— Это и твой дом тоже, — настаивает папа. — Тебе даже предупреждать не нужно, если захочешь приехать.

Сама я чувствую прямо противоположное. Я чувствую себя так, будто в моменте у меня нет ничего фундаментального.

Папа забирает Сабину на короткую прогулку. Немного подышать воздухом и дать мне возможность прибраться в квартире. Я благодарна за эту передышку, ведь впервые за три дня у меня появляется возможность вымыть голову.