Под кожей (СИ)

Глава 47

Мы заходим в дом через парадную дверь.

В воздухе витает аромат любимых духов моей сестры, на банкетку брошена ее шуба и брендовая сумка, которую Кира привезла из их с Адамом первой совместной поездки в Европу.

Я расстегиваю куртку, глядя на папу. Мы смотрим друг на друга вопросительно, потому что из кухни доносятся голоса.

— Я прошу тебя успокоиться…

— А я не хочу успокаиваться!

— Кира…

Тональность этих обрывочных фраз слишком эмоциональная, поэтому я прохожу вперед, даже не разуваясь. Папа следует за мной, стук его ботинок по полу указывает на то, что он поступил так же.

Кира убирает от себя мамины руки, стоя посреди кухни.

— Сядь… — просит ее мама.

— Не хочу!

В глазах моей сестры слезы. Я вижу их, когда она поворачивает голову, заметив движение.

Она одета небрежно — в белую водолазку и спортивные штаны. Нечесаные с утра волосы разбросаны по плечам…

В противовес моей растерянности в ее глазах вспыхивает злость.

— Ну надо же! — восклицает она с надтреснутым смехом. — Неужели сама любимая дочь пожаловала?! Хорошо развлеклась?! Мы тебя заждались!

— Что тут происходит? — Я кошусь на мать.

На ее лице тревога. Настоящая буря, которой я не видела даже в тот день, когда сообщила о своем разводе. К Кире у мамы всегда было более покровительственное отношение, ведь она младшая. Они проводили вместе гораздо больше времени, даже в подростковом возрасте сестры.

— Ничего особенного! — рычит Кира. — Мы просто чай пьем!

Меня толкает невидимой волной, ведь, как по мановению волшебной палочки, выражение злости и желчи на лице сестры сменяется потерянностью. Ее голос вдруг становится хриплым шепотом, и она обращается к маме, выдавив:

— Пусть она уйдет…

Ураганом Кира срывается с места и протискивается мимо нас с папой в коридор. Мы смотрим ей вслед шокированно. Звуки ее шагов обрывает хлопок двери, от которого вздрагивает весь дом.

— Мы что-то пропустили? — подает папа голос.

Мать тяжело опускается на стул, говоря:

— Адам… отменил свадьбу…

— Что значит «отменил»? — удивляюсь я, повысив голос почти до крика.

Я ожидала от их союза чего угодно, но не этого. Не отмены мероприятия накануне торжества! Это слишком даже для обычной свадьбы, не говоря уже о той, на которую приглашено двести пятьдесят гостей!

— Это что-то на иностранном… — в растерянности иронизирует папа. — Ничего не понимаю…

Я разворачиваюсь на месте в состоянии транса. Ведь я тоже ни черта не понимаю. Не понимаю, что со всем этим делать!

Дверь в комнату заперта. Это кабинет отца. Подергав ручку, я стучу.

— Кира… — зову сестру хрипло.

В ответ получаю тишину, поэтому стучу снова.

— Открой… мы со всем разберемся…

— Ты не поняла?! — раздается гневный дрожащий голос с той стороны. — Не хочу тебя видеть! Ты можешь исчезнуть?! Просто исчезни! Просто испарись! Что непонятного?! Не хочу тебя видеть! Не. Хочу. Тебя. Видеть!

Я вздрагиваю, ведь она кричит. По-настоящему. Пропуская мои и без того раскаленные нервы через мясорубку.

— Я хочу тебе добра… — говорю я, пялясь на дверь.

— Да! Ты же долбаная мать Тереза!

— Карина… — На плечи ложатся руки матери. Цепкие, давящие! — Сделай, как она хочет… уйди сейчас… так лучше будет…

В ее голосе нет мягкости, только жесткое указание.

Я не виню ее за жесткость, ведь она, кажется, в не меньшем шоке, чем я сама, но это… все это задевает меня до самого нутра. И голос — мой голос — тоже звучит резко.

— Я хочу помочь, — говорю я, словно обороняясь. — Что случилось, кто-нибудь может объяснить?!

Дверь распахивается, как только звон от моих слов стихает.

В глазах Киры ярость. Она искажает черты ее лица, делая настоящей незнакомкой.

— Мой жених меня бросил! Вот что случилось! — выплескивает она. — Сказал, что мне нужно подрасти. Наверное, сравнивал меня с тобой. Ты же для него всегда авторитет!

Пытаясь найти хоть какие-то слова, произношу тихо:

— Ты это ты… Ты уникальна. Ты… не обязана быть на кого-то похожа…

— Засунь это психологическое дерьмо знаешь куда?!

— Кира! — с нажимом вклинивается папа. — Ты… не перегибай…

— Прости, — с вызовом смотрит она на него. — Вот такая я сука! Но мне не нужны советы от человека, у которого в собственной семье бардак. От нее, у которой муж ходит налево! Вы не знали?! Да уже весь город в курсе, что он ей изменил!

Она переводит горящие глаза на меня и продолжает:

— Чем ты его достала?! Он же от тебя сбежал! Ах нет. Ты же идеальная. От идеальных не ходят налево! Он у тебя просто заблудился!

Превозмогая ком в горле, я говорю:

— Я знаю, что ты сейчас сама не понимаешь, что несешь…

— Все знают, что ты — Снежная Королева! Ледышка! Вот почему он от тебя сбежал. Так вот, я не ты! Я живая! Я не лицемерю, не строю из себя значимость! И я не хочу быть на тебя похожа! Меня тошнит от твоей высокой морали. Я бы сдохла от скуки на месте Балашова! Как он вообще прожил с тобой столько лет?! Ты любого заморозишь. Ты долбаная ледышка!

— Кира… — на этот раз голос матери звучит шокированно.

Я…

Я тоже шокирована. Той грязью, в которой искупалась. И тем, что наш с сестрой конфликт оказался гораздо глубже, чем мне виделось. Глубже и… фундаментальнее. Я не могла о таком подумать, не могла представить, насколько…

Быть Снежной Королевой у меня вдруг не выходит. Горечи так много, что к глазам все же подкатывают слезы. В моей жизни будто рухнула еще одна стена. Несущая! И мои руки не желают прикасаться к этим кирпичам.

Больше нет.

Больше никогда… я больше не хочу прощать…

Сказанные слова все еще звенят в воздухе громким эхом. Над всеми нами. Я вижу это по выражению лиц своих родителей. Мой хриплый голос звучит невероятно контрастно на фоне этого звона, когда я говорю:

— Я не знала, что являюсь причиной всех твоих бед.

Сглотнув, я снова смотрю на родителей. Ведь они мои свидетели…

— Я решу эту проблему, — обращаюсь я к Кире. — Я разрешаю тебе больше никогда не называть меня своей сестрой. И постараюсь свести наше общение к нулю. Я избавляю тебя от всех обязательств. От всех. Ты можешь даже не здороваться со мной на улице. И я сделаю так же…

— Дочь…

Папа еле заметно мотает головой, словно просит меня остановиться. Но я не могу. То, что треснуло у меня внутри, чудовищно болезненное!

— Я пойду… — обращаюсь к матери.

Она прикрывает ладонями рот.

Отвернувшись, я проскальзываю мимо отца и быстро удаляюсь по коридору.

Я рада, что не успела раздеться. Выскочить на улицу мне хочется так, словно в доме закончился кислород. И чтобы морозный ветер остудил слезы.