Под кожей (СИ)

Глава 52

— Его мнение меня не волнует, — отрезает Денис.

— А меня — да! — говорю я, не трудясь скрывать эмоции. — Я не собираюсь лишать Сабину отца или выбирать между нами. Он центр ее маленькой вселенной. Хватит и того, что ее семья развалилась. Я не хочу с ним воевать, тем более если это хоть как-то отразится на ней.

Выслушав меня, Алиев проговаривает:

— Если на проблему закрывать глаза, она не исчезнет. Если он проблема для нас с тобой, то я ее решу.

Несмотря на то, что услышать подобное обещание — бесценное удовольствие, как раз это обещание и пугает.

— Пустишь в ход кулаки? — спрашиваю я его.

Шутить на эту тему сегодня он не намерен. Веселости в нем вообще больше нет.

— Кулаки — это для тупых, — сообщает Денис. — У меня есть варианты получше, чем занять время твоего… бывшего мужа.

— Будешь таскать его по судам? Опять проблемами завалишь? Я думала, злоупотреблять властью — не про тебя.

— Я очень надеюсь, что до этого не дойдет, работы у меня и так хватает.

Возможно, частота, на которой происходит этот разговор, слишком резонирует, раз даже его пес умолк и наблюдает за нами, свесив язык.

Безапелляционность моего собеседника — как раз та стена, о которую с легкостью можно обломать зубы. В настоящем, в будущем. В той реальности, где мы, он и я, вместе…

— Это не решит проблему, — произношу я, глядя на него. — Это ее усугубит.

— Зря ты так думаешь, — усмехается Денис. — Это серьезный аргумент не лезть на рожон. Для многих.

— Да, я так думаю. А ты меня не услышал…

Он изображает на лице терпение. Внимание и готовность слушать, словно разговаривает с ребенком.

— Я не собираюсь с ним воевать, — повторяю я. — Ни твоими руками, никак. Потому что это тупик. Путь в никуда. Ничем хорошим это не закончится.

— Выбор за ним.

— Нет… — говорю я, качнув головой. — Выбор за мной.

Его взгляд мгновенно становится цепким.

Сказанное меня саму из кожи вытряхивает, но, кажется, единственный способ хоть чего-то добиться в этом споре — заставить себя слушать.

Он сверлит меня взглядом и с мнимой осторожностью спрашивает:

— То есть?

— Я всегда выберу Сабину… Ее благополучие. Ей нужен отец, сейчас — особенно. Здоровая атмосфера, семья, которая даст ей ощущение стабильности. Нормальные… нормальные отношения между родителями. Ребенок — это не игрушка. Это маленький человек. Если ты не можешь… думать о моем ребенке хотя бы приблизительно с такой же ответственностью, то и знакомиться вам ни к чему!

Я произношу это в сердцах, но эффекта это не умаляет.

На его щеке дергается мускул.

Готова ли я расстаться, если мы не решим нашу проблему? Узнать мы можем только на практике! Это так, черт возьми. Даже самой себе я не хочу задавать этот вопрос в лоб. И боюсь того, что его озвучит Алиев. Тогда мне придется ответить, и от такой перспективы подгибаются колени!

Но он не торопится произносить хоть что-то. Он просто вцепился взглядом в эмоции, которые каруселью крутятся на моем лице, и сверлит во лбу дыру…

Сердце грохочет у меня в ушах. Я знаю, что мне нужно остыть, ведь, несмотря на то что ни я, ни он даже голоса не повышали, я вся вибрирую, от макушки до пяток. А он… он все еще сверлит мой лоб в ответ на последние слова…

— Пойду оденусь, — говорю я, отходя от него.

Я взлетаю по лестнице и второпях натягиваю на себя одежду. Джинсы, свитер…

Телефон, который я оставила на тумбочке, звонит. Это папа, но даже сутки спустя я не готова говорить о Кире и о том, что произошло в доме родителей, ведь ни одно из сказанных мной слов не хочу забирать назад. Мудрость, которую я должна проявить… в задницу ее…

Денис расхаживает у подножья лестницы. Чтобы остыть, мне пяти минут не хватило, ему — тоже. Он раздраженный. И он хватает меня за локоть, как только я оказываюсь на нижней ступеньке. Подтягивает меня к себе, заставляя одеждой касаться обнаженной груди.

— Я спрошу еще раз, — говорит Денис, калибруя слова. — Чего ты хочешь?

Решимости у меня не прибавилось, но и с ним тоже брать слова назад я не хочу!

— Чтобы это закончилось… — отвечаю я ему. — Ваша вражда. Я хочу мира.

— Мира?

— Да.

— То есть я должен в шахматы с ним играть?

— Я не знаю. Это… тебе решать…

— Мы с ним никогда не будем друзьями. Все, что я могу предложить, — оставить его, на хер, в покое. Все, что требуется от него, — сделать то же самое!

— Ты мог бы попытаться…

— Нет.

Прикрыв глаза, я делаю долгий выдох.

Пытаюсь высвободить руку, сковавшие ее пальцы ощущаются тисками. Это не мираж, Денис действительно держит меня так, словно намекает, что не отпустит, даже если я захочу, но не уверен, что у него это получится. Получится остановить меня, если я захочу уйти! Мы оба знаем, что нет.

Его глаза полыхают.

Пропуская через себя стрелу его раздражения, я возвращаю ее обратно, только теперь она заряжена уже моими собственными чувствами.

— Я желаю тебе хорошей дороги, — говорю я, глядя в сторону. — И хорошей поездки…

Он разжимает пальцы, и я бесшумно направляюсь к шкафу, чтобы достать свою куртку. За моей спиной ни звука, пока одеваюсь. Ни звука, если не считать клацанья когтей по полу и поскуливаний где-то в комнате, словно Тайсон в курсе, что его хозяин собирается надолго уехать.

Я покидаю его дом все в той же тишине.

Мою машину припорошило тонким слоем снега, я прогоняю его с лобового стекла дворниками. Не имея терпения выждать даже минуты на то, чтобы прогреть двигатель, отъезжаю от ограды дома как ошпаренная.