Разрушенные

ГЛАВА 23

Машина въезжает в бокс и останавливается. Бэккет тут же оказывается рядом, а я переступаю с ноги на ногу за ограждением, желая встретиться с Колтоном лицом к лицу, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Он снимает руль и передает его Бэксу, прежде чем отстегнуть шлем. Бэкс помогает ему освободиться от устройства, защищающее шею и голову, и когда он стаскивает его с головы, снимая с него подшлемник, команда разражается ревом приветствий.

Меня пробирает озноб от этих ликующих оваций, Бэкс помогает ему выйти из машины. Переступаю через ограждение вместе с остальной командой, не в силах больше оставаться на расстоянии, потому что Колтон стоит там разгоряченный, потный, и, о мой Бог, такой сексуальный. Гордость, окрашенная желанием, пронзает меня при виде него.

Машина забыта, команда похлопывает его по плечам и приветствует его возвращение. Бэккет смотрит на него с самодовольной улыбочкой на красивом лице.

— Я горжусь тобой, чувак, но, черт возьми, твое время на круге отстой.

Колтон снова смеется, обнимая друга.

— Я всегда могу рассчитывать на тебя, чтобы сбить с меня немного спесь. — Он собирается сказать еще что-то, а затем останавливается, видя меня.

У меня момент дежа вю: Колтон стоит посреди вихря хаоса своей команды, с сексуальной, как грех, широкой улыбкой, его глаза устремлены на меня. Время снова останавливается, мир исчезает, и мы смотрим друг на друга.

Знаю, есть столько всего, о чем нам нужно поговорить — что нужно выяснить с момента нашего последнего разговора — но в то же время мне нужна эта связь с ним. Нужна плотская физическая связь между нами, ударной волной пересекающая разделяющее нас расстояние и врезающаяся в меня, прежде чем мы можем понять все остальное.

И я знаю, он тоже это чувствует, потому что Колтон целеустремленно шагает ко мне. В мгновение ока мои ноги обвиваются вокруг его талии, а наши рты в безумной потребности находят друг друга. Мои руки сжимают его плечи. Одной рукой он хватает меня за задницу, а другой за шею, прижимаясь ко мне губами, чтобы он мог взять все, что я предлагаю, и даже больше.

— Боже, я чертовски скучал по тебе, — рычит он мне в губы между поцелуями. И без предисловий мы движемся вперед. Его мощные ноги шагают подо мной, а сильные руки удерживают в безопасности, в то время как губы с одержимостью сминают мои губы.

Шум остается позади. Улюлюканье и крики экипажа звенят по пустому стадиону, поскольку Колтон не извиняется за то, что ушел, не раздумывая. Кто-то кричит:

— Снимите комнату! — и я так потрясена, так отчаянно хочу утолить желание, раскрывающееся внутри меня и ударом тока, проходящего сквозь мое тело, что отвечаю раньше Колтона.

— Да кому нужна комната? — говорю я, прежде чем мои губы врезаются в его, руки сжимают его волосы, бедра с каждым шагом трутся о его эрекцию.

Раздается смех, за которым следует свист, но это лишь фоновый шум несущегося на нас товарного поезда желания.

— Быстрее, — говорю я ему между отчаянными поцелуями.

— Чтоб меня, — бормочет он, пытаясь найти открытую дверь за моей спиной, не желая отрываться от моих губ.

— О, можешь на это рассчитывать, — отвечаю я, отстраняясь, чтобы он смог отыскать ручку. Он сдерживает смех, мой язык скользит по его шее, ощущая вкус соли и вибрацию от его смеха под моими губами.

Мы снова в движении, поднимаемся по лестнице в затемненном коридоре, и я понятия не имею, где мы находимся. Держусь за своего носильщика, во мне поднимается смех, меня омывает облегчение, тело напрягается в ожидании того, что должно произойти.

Внезапно мы окунаемся в приглушенный свет, и я поворачиваю голову и моргаю, рассматривая обстановку. Мы находимся в одной из роскошных комнат над пит-роу: бархатные диваны, с одной стороны заполненный бар, стол во всю длину стены из тонированных окон, которые смотрят вниз на трассу, где его команда возится с машиной.

Это все, что мне удается увидеть, потому что губы Колтона снова находят мои, его рот пропитан ядовитой смесью желания и вожделения. Отпускаю его бедра, ставя ноги на пол, неуклюжими шагами мы двигаемся к столу. Добираемся до его края, и я прислоняюсь к нему бедрами, руки Колтона скользят по моему телу, прежде чем я чувствую его руки на ребрах у себя под рубашкой.

И я не уверена, то ли это повышенное возбуждение от адреналина гоночной трассы, то ли наше примирение, но чувствую, что не могу насытиться им — его прикосновениями, его вкусом, звуками, которые он издает, моим именем на его губах. Протягиваю руку и расстегиваю застежку-липучку у его горла, тяну за молнию. И даже это маленькое действие причиняет мне боль, потому что мне приходится отрываться от его губ. Но как только я расстегиваю молнию, мой рот снова встречается с ним. Наши руки на свободе, избавляются от одежды, его пальцы проникают под мои шорты и нижнее белье, одежда беспорядочно сброшена на пол, наши губы ни на секунду не покидают друг друга.

— Рай, — говорит он между поцелуями, крепко сжимая мои волосы одной рукой, а другой проверяя мою готовность к его вторжению. Прелюдия сейчас не вариант. В нас столько всего накопилось, мы так отчаянно пытаемся исправить ошибки нашего последнего разговора, что без слов знаем — нам нужна эта связь. Разговоры будут позже. Обнимашки и любезности тоже. Прямо сейчас нас поглощает желание, переполняет страсть, и любовь берет верх.

— Черт, ты нужна мне прямо сейчас.

— Возьми меня. — Два простых слова. Они слетают с моих губ без раздумий, но через секунду, как я их произношу, Колтон разворачивает меня спиной к себе, и я руками упираюсь о стол, его руки сжимают мои бедра, пульсирующий член находится сзади возле моего входа. Он кладет головку между моими складками, и скользит ею вверх и вниз, заставляя мое тело напрягаться, с моих губ срывается стон.

И что-то в этом моменте, в Колтоне, находящемся на грани того, чтобы взять меня, не спрашивая, заставляет каждую часть меня жаждать освобождения, умоляя о большем.

— Прошу. Сейчас, — задыхаюсь я, моя киска трепещет от желания, тело так настроено на каждое его действие, что реагирует автоматически, открывается ему, приглашает.

Отвожу бедра назад и пытаюсь насадить его на себя, пытаюсь показать желание, пронзающее каждый мой нерв, лишающее меня разума и заставляющего жаждать большего.

— Веди себя прилично! — посмеивается он от чистого мужского восхищения, одной рукой сжимая мою гриву волос, а другой ловко приземляясь на мою левую ягодицу. Острая боль заставляет меня запрокинуть голову назад, но она не сравнима со штормом ощущений, что происходит, как только он одним потрясающим толчком входит в меня. Не могу сдержать прерывистого дыхания, а затем слабого вздоха, падающего с губ, когда ощущение этого пульсирует во мне, и мои стенки сжимаются вокруг него.

Он тянет меня за волосы, притягивая голову назад, так что, когда он наклоняется вперед, его губы оказываются у моего уха.

— Это самый сексуальный гребаный звук в мире, — рычит он, прежде чем его губы находят мое голое плечо, щетина щекочет эрогенную зону на моей спине обычно остающуюся забытой. Его зубы кусают мое плечо, а затем он прижимается к месту укуса губами, его бедра врезаются в меня, и я стону в чистом восторге, когда его щетина движется по моему позвоночнику.

И теперь моя очередь наслаждаться звуками, которые он издает, когда мы начинаем двигаться, находя общий ритм. Несмотря на жар, распространяющийся по моему телу по мне бегут мурашки. Одной рукой он сжимает плоть моего бедра, контролируя каждое движение, вызывающее удовольствие, и дразнящее каждый нерв. Мое тело оживает, охваченное животной природой его хватки на моих волосах и теле.

— О Боже! — одновременно я задыхаюсь, нуждаюсь, хочу, не в состоянии принять больше. Мои руки начинают скользить по поверхности стола, становясь влажными от пота.

— Чееерт! — хрипит он, в его голосе слышится очевидное желание контролировать свой темп. И назовите это вызовом, или моей внутренней чертовкой, которую он помог мне обрести, но мне хочется сломать этот контроль. Хочется подтолкнуть его двигаться сильнее, быстрее — брать с безрассудной самоотдачей — потому что, мой Бог, его гортанные звуки, полнота, когда он входит до самого основания, вонзаясь в меня, круговые движения его бедер, когда он движется внутри меня, подталкивают меня к краю сильнее, быстрее, чем я когда-либо испытывала. Заставляют меня хотеть доставить ему хоть каплю того удовольствия, которое дает мне его тело.

Опускаю руку между ног, избегая искушения ласкать клитор, и вместо этого хватаюсь за его яйца, когда он снова вращает во мне бедрами. Пальцы ласкают, ногти дразнят, ладонь сжимает, он сильнее тянет меня за волосы. Слышу издаваемые им звуки, знаю, что он сжимает челюсть, балансируя на тонком лезвии самоконтроля, отказываясь от плотской природы акта. Взять без раздумий. И это раззадоривает меня, искушает подтолкнуть его сильнее, заставить перейти через край намного быстрее, потому что, будь я проклята, если он уже не подвел меня туда.

Я теряюсь в этом чувстве, в звуках его тела, бьющегося о мое, в ощущении его руки, владеющей моим бедром, в моем имени, падающим с его губ и, не осознавая этого, я сама оказываюсь там, балансирую на собственном лезвии. Врываюсь в бесконечное свободное падение блаженства, когда моя кульминация переполняет меня, мое тело — ад воюющих ощущений.

— Колтон! — выкрикиваю я снова и снова, когда он замедляет свой темп, скользя языком вверх по моей спине, помогая продлить мой оргазм.

Чувствую, как мои мышцы пульсируют вокруг него, все еще находящегося внутри, двигаясь медленно, а затем дикий крик наполняет воздух, поскольку он больше не может сдерживаться. Его бедра толкаются еще несколько раз, прежде чем руки внезапно обвиваются вокруг меня, удерживая мой вес, и все еще прижимаясь к моей спине, он выпрямляется вместе со мной.

В неожиданном движении столько нежности, полностью контрастирующей с полным доминированием моего тела, он крепче вжимает меня в себя и зарывается лицом в изгиб моей шеи. Мы стоим так некоторое время, впитывая ощущения друг друга, принимая молчаливые извинения.