Колтон
Я чувствую приближение машины — звук двигателя громом отдается в моей груди, и это говорит мне, что я жив — еще даже до того, как я вижу, как она выскакивает из-за поворота. Сосредотачиваюсь на своих руках. Они дрожат, чертовски дрожат. Не могу удержать руль, свои мысли, вообще ничего. Руль вибрирует под моими проклятыми пальцами. Пальцами, которые не в состоянии его удержать, чтобы контролировать гребаный хаос, разворачивающийся вокруг меня.
Моя уверенность в месте, которое всегда было моим спасением, развеялась. Словно пыль, унесенная гребаным ветром.
Что, черт возьми, происходит?
Звук скрежета чертова металла, смешанного с визгом резины, скользящей по асфальту, эхом разносится вокруг. Машина Джеймсона врезается в мою. И с ударом — толчком моего тела, исчезновением мыслей — мои воспоминания разбиваются и сталкиваются, как наши машины.
Мысль о Райли врезается в меня первой.
Чертов луч света посреди моей проклятой тьмы. Солнце, светящее сквозь этот грохот, рассеивающее дымку. Одно единственное исключение в моих гребаных правилах. Как я могу слышать ее рыдания через наушники и в то же время видеть ее шок на расстоянии? Что-то здесь не так. Видимо я окончательно спятил.
Но что? Как?
И даже несмотря на весь этот дым, я все еще ясно, как день, вижу ее лицо. Фиалковые глаза дарят мне то, чего я не заслуживаю — долбанное доверие. Умоляя меня впустить ее, позволить ей помочь исцелить те части меня, навсегда изуродованные прошлым, от которого мне не убежать — даже если врезаться башкой в гребаную стену.
Вижу, как моя машина поднимается над дымом — над проклятой схваткой сломленной веры и напрасной надежды — и я лишаюсь гребаного дыхание, чувствуя, как взрывается грудь, усеивая меня осколками воспоминаний, впивающихся так глубоко в мой разум, что я не могу понять, где они осели. Несмотря на то, что я за всем наблюдаю, я все еще чувствую это — силу вращения, нагрузку на мышцы, необходимость крепко держаться за руль. Мое будущее и прошлое обрушиваются на меня, как проклятый торнадо, я теряю контроль, пытаясь бороться со страхом и гребаной болью, которой знаю, будет больше.
Что я никогда не смогу сбежать.
Обломки разлетаются… по трассе и в моей голове.
Побочный ущерб для еще одной бедной гребаной души. Я уже видел больше, чем мне бы хотелось. Задыхаюсь от подступающей желчи — душа вбирает в себя страх, вонзающийся в мою психику — потому что даже в середине полета, когда я должен быть свободен от всего, она все еще здесь. Он все еще здесь. Вечное напоминание.
Колти, когда ты не слушаешься, тебе больно. А теперь будь хорошим мальчиком и жди его. Когда ты такой противный, с тобой происходят противные вещи, малыш.
Треск металла — его грубое ворчание.
Запах разрушения — его алкогольная вонь.
Мое тело бьется в защитную клетку, окружающую меня, его мясистые пальцы пытаются взять меня, овладеть мной, заявить на меня свои права.
Скажи, что любишь меня. Скажи это!
Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Я радуюсь удару гребаной машины, потому что он сбивает эти слова с моего языка. Могу видеть, чувствовать, слышать все одновременно, будто я, вашу мать, сразу везде и нигде. В машине и вне ее. Резонирующий, безошибочный скрежет металла, я становлюсь невесомым, на мгновение свободным от боли. Зная, что после того, как я произнесу эти три слова, может прийти только боль.
Гребаный яд будет пожирать меня по кусочкам, пока я не стану тем, кем я уже являюсь.
Проклятый страх парализует меня — поглощает, черт побери — он как динамит, взрывающийся в вакуумной камере.
Мое тело бросает вперед, как Райли, призывающая меня двигаться вперед, но мои плечевые ремни держат меня мертвой хваткой. Как сдерживают меня гребаные воспоминания о нем — безжалостные руки, удерживающие в ловушке, я борюсь против тьмы, которой он меня наполняет. Против слов, которые он заставляет меня говорить, навсегда изуродовав их проклятый смысл.
Удар приходится по мне в полную силу — автомобиль разбивается о заграждение, гребаное сердце о грудную клетку, надежда о демонов — но все, что я вижу — это Райли, переступающая через стену. Все, что я вижу, как он идет ко мне, пока она уходит.
— Райли? — взываю я к ней. Помоги мне. Спаси меня. Освободи меня. Она не поворачивается, не отвечает. Вся моя надежда катится ко всем чертям.
…Я сломлен…
Наблюдаю за автомобилем — чувствую его движение, захватывающее меня — он медленно останавливается, повреждения неизвестны, поскольку меня поглощает темнота.
…и очень согнут…
Мой последний вздох сопротивления — от него, для нее — и схватка оставляет меня.
Человек-Паук. Бэтмен. Супермен. Железный человек.
— Мы теряем его. Он умирает!
…Интересно, есть ли боль после смерти…
— Колтон, вернись. Сражайся, черт возьми!