Разрушенные

ЭПИЛОГ 1

10 лет спустя

Вибрация мотора отдается грохотом в моей груди задолго до того, как машина заходит на четвертый поворот. Слежу за машиной, глаза прикованы к ней, пока он борется с плотным движением на предпоследнем круге, и я задаюсь вопросом, всегда ли так будет. Всегда ли я буду нервничать, когда он будет находится там.

Наверняка. Несомненно.

Слышу, как он переключает передачи, входя во второй поворот, единственный поворот, который я не могу видеть со своего места в ложе вдоль пит-роу, поэтому я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на монитор перед собой. Слышу, как по мере приближения конца гонки, комментатор приходит в неистовство, и не сопротивляюсь своей гордости или улыбке.

— Донаван пролетает третий поворот. Еще немного, и он сможет сегодня претендовать на клетчатый флаг, фанатов гонки, а также лидирующую позицию в текущем зачете. Машины расступаются, он входит в четвертый поворот, и теперь Донаван на финишной прямой, и никто даже и не думает бросить ему вызов. — Его волнение заразительно, я поднимаю глаза от экрана, чтобы посмотреть, как машина летит к линии старта/финиша.

И хотя финал разворачивается передо мной, никак не могу успокоить свою растущую тревогу, пока мне не удастся снова его обнять.

— И Донаван идет первым! Дамы и господа, Донаван сегодня берет клетчатый флаг на Гран-При Инди Лайтс! Еще один в кармане этого талантливого гонщика, которого мы еще не раз увидим на аллее победы.

Трибуна вокруг меня гудит от возбуждения, но я даже не останавливаюсь, чтобы перекинуться с кем-нибудь словами, снимаю наушники, и бегу вниз по лестнице. Все уже знают правила, так что я не беспокоюсь о том, с кем и где мы снова встретимся. Пробираюсь сквозь толпу как раз вовремя, чтобы увидеть, как его машина медленно въезжает на черно-белый клетчатый плацдарм на аллее победы.

Тело трепещет от восхищения, сердце подпрыгивает к горлу, когда я вижу, как команда склоняется вокруг него, протягивая руки к открытой капсуле автомобиля и в поздравлениях сжимая его плечи или похлопывая по шлему. Стою в стороне, позволяя команде насладиться своим моментом, желая поздравить его лично.

Вижу, как убирают руль, и смотрю, как он вылезает из машины. Чьи-то руки поддерживают его, когда он выбирается из машины и находит точку опоры после того, как просидел в ней в течение последних пяти часов.

Команда отступает, когда к ним приближается мужчина. Весь прошлый год был удачным. Меня переполняет любовь, когда я наблюдаю, как мужчина, в которого я с каждым днем все больше и больше влюбляюсь, делает шаг вперед и начинает помогать расстегивать шлем.

СМИ толкаются вокруг меня, пытаясь подобраться поближе, но я остаюсь на месте и наблюдаю за моментом, от которого у меня перехватывает дыхание каждый раз, когда я его вижу. Моментом, который никогда не перестанет меня волновать.

Шлем и белый подшлемник слетают одним плавным движением, позволяя мне увидеть, как глаза Зандера сверкают с той же гордостью и волнением, которые испытываю и я по поводу его победы. Колтон забирает у него шлем и заключает нашего сына в быстрые объятия, наполненные эмоциями. И я знаю, что Колтон говорит ему. То же самое, что говорил бесчисленное количество раз на протяжении многих лет. «Я горжусь тобой, сынок. Я люблю тебя». Он хочет, чтобы эти слова он не забывал никогда и никогда не стыдился их произносить. Сглатываю комок в горле, когда Колтон ерошит мокрые от пота волосы Зандера, а затем отступает, чтобы дать ему возможность насладиться своим моментом славы.

Колтон теряется в толпе, вперед выходит Бэкс и обнимает Зандера, чтобы похвалить его, прежде чем СМИ сгустятся вокруг них.

Стою в толпе, окружающих меня людей, и жду, зная, что он найдет меня. Проходит всего несколько минут, прежде чем я чувствую, как его руки скользят по моей талии и притягивают к нему, нежные изгибы моего тела против его стальных мышц, в то же время я чувствую возле своего уха его губы.

— Зандер хорошо сегодня сработал, да? — его хриплый голос заставляет меня на мгновение закрыть глаза и задуматься, как, спустя десять лет, этот звук все еще может так на меня действовать. По-прежнему может вызвать все те ощущения, что и в первый вечер, когда мы встретились.

Наклоняю голову в сторону, его щетина щекочет мою кожу, приближаюсь губами к его уху, чтобы он мог услышать меня поверх комментаторов и окружающего нас безумия.

— У него получается всё лучше с каждой гонкой, — говорю я ему, прижимаясь поцелуем к нижней части его подбородка и задерживаясь там на мгновение. — У него великолепный учитель, — говорю я, прикасаясь губами к его коже. — Теперь твоя очередь взять клетчатый флаг. — Я поднимаю голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как он приподнимает бровь и сверкает проказливой ухмылкой, и я знаю, что его мысли явно не о гонке, которая состоится на следующей неделе. Не могу сдержать смех, срывающийся с моих губ. — На трассе, Ас! Этим ты уже владеешь!

— Чертовски верно. — Он смеется, прежде чем запечатлеть еще один целомудренный поцелуй на моей голове, на мгновение задерживаясь там губами, прежде чем прошептать: — Мне нужно вернуться к команде. Вскоре увидимся?

— Мгмм. Скажи всем, что ужин завтра ровно в шесть тридцать, хорошо?

— Да, — говорит он, поворачивая меня лицом к себе, а затем смотрит с нежной улыбкой, которую я так люблю. Время отнеслось к нему благосклонно, добавив, возможно, еще пару морщинок вокруг глаз, но у него все тот же взгляд Адониса, останавливающий мое сердце.

Он наклоняется вперед и прижимается поцелуем к моим губам, и мне приходится приложить все усилия, чтобы не утонуть в нем еще глубже, утонуть в Колтоне. Потому что даже спустя столько времени, я просто не могу им насытиться.

Как и все, что касается меня, он чувствует мою потребность в нем, и я чувствую на его губах улыбку, прежде чем он касается меня последним поцелуем. Он наклоняется вперед и шепчет на ухо:

— Позже их будет в избытке.

— Что случилось с твоими «когда хочу и где хочу», а, Ас? — бросаю я ему вызов.

Мне нравится беззаботный звук, срывающийся с его губ, когда он откидывает голову назад, от души смеясь. Он качает головой и смотрит на меня, стреляя глазами за мое плечо в сторону конференц-зала.

— Полагаю, я уже подтвердил эту теорию сегодня утром, миссис Донаван. — Его слова заставляют страсть, которую он утолил на столе в той комнате, вернуться с удвоенной силой. Он проводит пальцем по моей щеке. — Буду более чем счастлив доказать тебе это сегодня вечером.

— О, не беспокойся. — Ухмыляюсь я. — Твоя точка зрения более чем доказана.

— Детка, вот это определенно больше, чем доказательство, — шепчет он с намеком, кладя руку мне на поясницу и сильно притягивая к себе, так что я могу чувствовать каждый дюйм этого доказательства, прижатого к моему животу. Все, что я могу сделать, это выдохнуть, каждая моя клеточка снова жаждет его. — Черт, я люблю тебя, — говорит он, прижимаясь целомудренным поцелуем к моим губам, прежде чем подмигнуть и вернуться к Зандеру и команде.

Он уходит, и все, что я могу — это смотреть ему вслед — сильные плечи, высоко поднятая голова, и все еще чертовски сексуален. Качаю головой, вспоминая, как много лет назад он вот так же уходил от меня в гоночном костюме. Как выкрикнул мое имя, нашел в себе мужество сказать, что обгоняет меня, и изменил больше, чем просто наши жизни, навеки вечные.