Разрушенные

ГЛАВА 6

Минуты превращаются в часы.

Часы превращаются в дни.

Время ускользает, мы так много его теряем.

Отказываюсь покидать место возле постели Колтона. Слишком много людей в его жизни оставили его, и я отказываюсь делать это, когда это больше всего имеет значение. Поэтому я не переставая болтаю с ним. Говорю обо всем и ни о чем, но это не помогает. Он никак не реагирует, не двигается… и это убивает меня.

Посетители в случайном порядке то входят, то выходят из его палаты: его родители, Квинлан и Бэкс. Новости сообщают в комнате ожидания, где все еще ежедневно собирается кто-нибудь из членов команды и Тони. И я не сомневаюсь, Бэкс следит, чтобы Тони держалась на расстоянии от меня и моего более чем хрупкого эмоционального состояния.

На пятый день я не выдерживаю. Мне нужно почувствовать его рядом с собой. Мне нужна с ним физическая связь. Осторожно отодвигаю все трубки в сторону и тихонько заползаю на кровать рядом с ним, положив голову ему на грудь, а руку на сердце. На этот раз слезы текут от ощущения его тела. Нахожу утешение в звуке его сильного и ровного сердцебиения, звучащего чуть пониже того места, к которому я прислонилась ухом, вместо сигналов монитора, на которые я привыкла полагаться в качестве датчика его состояния.

Я прижимаюсь к нему, желая почувствовать, как его рука обвивается вокруг меня, и рокот голоса пронзает его грудь. Маленькие частицы утешения, которых нет.

Мы лежим так какое-то время, и я проваливаюсь в объятия сна, и внезапно просыпаюсь. Клянусь, это голос Колтона зовет меня. Клянусь, я слышу имена супергероев, его шумный вздох. Мое сердце колотится в груди, когда я заново знакомлюсь с чуждым окружением его палаты. Единственное, что мне знакомо, это Колтон рядом со мной, и даже это становится для моей бунтующей души небольшим утешением, потому что он тоже не прежний. Его пальцы вздрагивают, и он снова стонет, и хотя не слова меня разбудили, в глубине души я знаю, что он зовет их. Прошу помочь вытащить его из этого кошмара.

Не знаю, как его успокоить. Мне бы хотелось пробраться внутрь него и сделать так, чтобы ему стало лучше, но я не могу. Поэтому делаю единственное, что приходит на ум, я начинаю тихо петь, слова его отца звенят в моих ушах. Я думала, что забыла слова песни, которую услышала давным-давно, но они легко всплывают в памяти после того, как я пропеваю несколько первых строк.

Вот так в этом холодном и стерильном окружении я пытаюсь использовать слова песни, чтобы согреть Колтона, исполняя песню его детства: «Пафф Волшебный Дракон».

Я даже не осознаю, что заснула, пока не просыпаюсь, услышав скрип ботинок по полу и смотрю вверх, встречаясь с добрым взглядом старшей медсестры. Вижу, что выговор вот-вот сорвется с ее языка, но мольба в моих глазах останавливает ее.

— Милая, тебе действительно не следует быть там с ним. Ты рискуешь нечаянно что-нибудь отсоединить. — Ее голос мягкий, она качает головой, когда я встречаюсь с ней взглядом. — Но если хочешь, в мою смену обещаю никому ничего не говорить. — Она подмигивает мне, и я благодарно ей улыбаюсь.

— Спасибо. Мне просто нужно было… — мой голос замолкает, как я могу выразить словами, что мне нужна была с ним хоть какая-то связь.

Она тянется ко мне и понимающе похлопывает по руке.

— Знаю, дорогая. И кто сказал, что это не поможет вывести его из нынешнего состояния? Просто будь осторожна, хорошо? — киваю в знак понимания, прежде чем она выходит из комнаты.

Снова остаюсь одна в темноте с жутким свечением от аппаратов, освещающих комнату. Все еще прижимаясь к его боку, я наклоняю голову и прижимаюсь губами к моему любимому местечку под его подбородком. Его щетина стала почти бородой, и я радуюсь, когда она щекотит мой нос и губы. Смотрю на него и погружаюсь в ощущения его. Первая слеза тихо соскальзывает, и прежде, чем я это осознаю, последние несколько дней обрушиваются на меня. Я лежу, держась за любимого мужчину — все еще боясь его потерять — переполненная всеми мыслимыми и немыслимыми эмоциями.

И поэтому я шепчу единственное, что могу, чтобы выразить страх, удерживающий мою душу в заложниках.

Человек-Паук. Бэтмен. Супермен. Железный человек.

Со временем мои слезы утихают, и я снова медленно отдаюсь в лапы сна.

Просыпаюсь, не понимая, где нахожусь, глаза быстро моргают от солнечного света, просачивающегося через окна. Бормочущие голоса наполняют мои уши, но тот, который удивляет меня больше всего, вибрирует под моим ухом.

Осознание подталкивает меня, когда я понимаю, что гул — это голос Колтона. В долю секунды сердце начинает колотится, дыхание перехватывает, надежда воспаряет. У меня кружится голова, сажусь и смотрю на своего любимого мужчину, все остальные в палате забыты.

— Привет. — Это единственное слово, которое я могу произнести, когда мои глаза сталкиваются с его. По моему телу пробегает озноб, руки дрожат при виде того, что он пришел в себя и находится в полном сознании.

Он бросает взгляд за мое плечо, прежде чем вернуться ко мне.

— Привет, — хрипит он, мое ликование взмывает ввысь. Он слегка склоняет голову, чтобы посмотреть на меня, и хотя на его лице мелькает замешательство, мне все равно, потому что он жив и здоров.

И он вернулся ко мне.

Просто сижу и смотрю на него, пульс учащенно бьется, и шок от того, что он проснулся, лишает меня слов.

— Железный… Железный человек… — заикаюсь я, думая, что мне нужно сходить за доктором. Я не хочу двигаться. Я хочу поцеловать его, обнять, никогда больше не отпускать. Он смотрит на меня, будто потерялся, и это понятно, потому что он только что очнулся от ужасного хаоса, и единственное, что я ему говорю, это имя супергероя.

Начинаю слезать с кровати, но он протягивает руку и хватает меня за запястье.

— Что ты здесь делаешь? — его глаза изучают меня, задавая так много вопросов, что я не уверена, могу ли на них ответить.

— Я… Я… ты попал в аварию, — заикаясь, пытаюсь я объяснить. Надеясь, что трепет, пробирающийся по моему позвоночнику и впивающийся когтями в мою шею — просто от чрезмерных эмоций последних нескольких дней. — Ты разбился во время гонки. Твоя голова… ты был в отключке целую неделю… — мой голос затихает, когда я вижу, как его глаза сужаются, а голова склоняется в сторону. Вижу, как он пытается разобраться в воспоминаниях в своей голове, поэтому я даю ему время сделать это.

Его глаза снова оглядываются через мое плечо, и теперь я вспоминаю, что в палате звучали голоса — больше, чем одного человека — но что-то в выражении его лица заставляет меня бояться отвести взгляд.

— Колтон…

— Ты бросила меня. — Его голос сломленный, надрывный от неверия.

— Нет… — я качаю головой, хватаясь за его руку, страх начинает проникать в мой голос. — Нет. Я вернулась. Мы с этим разобрались. Мы проснулись друг с другом. — Слышу, как в моем тоне нарастает паника, чувствую, как стучит сердце, как рушится надежда, которую я только что вернула. — Обгоняли друг друга.

Он в неверии мягко качает головой взад и вперед.

— Нет. — Он оглядывается через мое плечо, выдергивает свою руку из моей и протягивает свободную руку человеку позади меня. — Ты ушла. Я гнался за тобой, но не смог найти. Она отыскала меня в лифте. — Улыбка, в которой я так нуждалась, желая подтвердить нашу связь, появляется… но не для меня.

Воздух вырывается из моих легких, кровь отливает с лица, и холод просачивается в каждую клеточку моей души, когда улыбка, которую я так люблю — та, которая предназначалась только мне — отдана человеку за моей спиной.

— Колтон не мог всего вспомнить, куколка. — Этот голос оскорбляет мои уши и разбивает сердце. — Поэтому я ввела его в курс дела, относительно всех недостающих деталей, — говорит Тони, появляясь в поле зрения, вздернув нос и снисходительно ухмыляясь. — Как ты ушла, а мы с ним воссоединились. — Она проводит языком по губам, победоносная улыбка становится шире, глаза блестят, сообщение послано громко и ясно.

Я выиграла.

Ты проиграла.

Мой мир рушится, его затягивает тьма, и остается лишь пустота.