Разрушенные

БОНУСНАЯ СЦЕНА

— Знаешь, можешь перестать отвозить меня на работу.

— Я прекрасно это понимаю, но мне нравится вид, который открывается, когда ты идешь к Дому. — Округлые формы. Манеры. Всё в одном дьявольском комплекте, который теперь весь мой мир.

Райли улыбается своей улыбкой — чистая невинность — но я знаю, что, черт возьми, за ней кроется. Знаю дерзкую штучку, которая поймала меня, словно рыбу на крючок. И, черт, как бы мне хотелось затащить ее обратно в Range Rover, отнести в нашу постель — или в любое удобное место — и снова заняться с ней любовью.

Я не могу насытиться ею.

Скользнув взглядом по заднему сиденью, ухмыляюсь, обдумывая возможности.

— Продолжай мечтать, Донаван. — Смеется она и закатывает глаза.

Я могу придумать лучший способ заставить ее закатить глаза.

Заднее сиденье с каждой секундой выглядит все лучше и лучше.

Она начинает закрывать дверь и останавливается, прежде чем посмотреть в сторону Дома, где, уверен, по крайней мере четыре пары глаз смотрят на нас, прежде чем снова обратить на меня взор своих фиалковых глаз. Склонив голову набок, она молча меня изучает, и теперь я чертовски беспокоюсь, что она знает. Но нет. Это невозможно.

С другой стороны, влюбиться тоже было невозможно, и посмотрите на меня сейчас.

— Что? — спрашиваю я как можно спокойнее, несмотря на то, что барабаню большим пальцем по рулю. Слава богу, на мне солнечные очки, а то она бы, наверняка, увидела, как мои глаза расширились от страха.

— Я в порядке, Колтон. Тебе больше не нужно беспокоиться обо мне. Отец Зандера мертв, я оправилась от… всего. Ничто не причинит мне вреда. — Искренность в ее голосе играет на мне, как на скрипке, дергая за струны, которые, как я думал, были порваны и не подлежали восстановлению. Ее слова заставляют меня испытывать чувства, что само по себе чертовски дико.

— Знаю. Мне нравится тебя подвозить. Люблю при возможности приходить к мальчикам… и люблю целовать тебя на прощание.

— Хм. Особенно мне нравится последняя часть. — Она встает на подножку и тянется ко мне. Наши губы встречаются, языки соприкасаются и, будь я проклят, если она не самая сладкая зависимость, которая может быть у мужчины.

Хотя, только у одного конкретного мужчины.

И сегодня я планирую сделать шаг в будущее.

Мы разрываем наш поцелуй, ее вкус по-прежнему на моем языке.

— Детка, в этом нет никаких сомнений. Удачной смены. Скажи парням, что я заеду за тобой завтра, и пусть они будут готовы к тому, что я надеру им задницы на Xbox в любой игре по их выбору.

— Меня предупреждали о надвигающемся переизбытке тестостерона, — стонет она.

— Тебе нравится мой переизбыток тестостерона. — Поднимаю брови, звук ее смеха заводит меня.

Черт. Я без ума от нее. Ее чертова киска вуду взывает ко мне на всех уровнях: глаз, члена, сердца… души.

— Повеселись в Сан-Клементе.

Мое сердце останавливается от ее слов.

— Что? — я закашливаюсь.

— Я слышала, как ты говорил по телефону с Бэксом. Что-то насчет поездки туда сегодня.

— Да. Да. Еду на обед с одним из представителей Penzoil.

Молодец, Донаван. Господи Иисусе, почему бы тебе своей слишком бурной реакцией просто не рассказать ей о том, что уже делаешь?

— Класс. Повеселись. — Она закрывает дверь и заглядывает в окно. — Я люблю тебя.

Эмоции в ее глазах, как стрела, пронзают мое сердце. Черт, я так жалок, думая о Купидоне и прочем дерьме. Но будь я проклят, если слова — те, что душили меня, вызывали тошноту — не слетают с языка, словно ждут, когда их произнесут.

— Я тоже тебя люблю.

Она улыбается мне в последний раз. Так, что сжимаются яйца и сердце. Так, будто говорит мне — она моя.

Как только за ней закрывается дверь, я отъезжаю от тротуара.

Обед с представителями Penzoil, хрена с два.

Я собираюсь сделать что-то настолько непривычное для себя, что я в растерянности.

Я далек от традиций. Чертовски далек от этого…

Но на этот раз важно постараться.

На этот раз я собираюсь сделать кое-что с самого начала.

Я собираюсь попросить у отца Райли ее руки.