Испорченный мед

ГЛАВА 18 Арло

— Она здесь? — спросил я у Сайласа, который доставал очередную упаковку пива из холодильника в гараже.

— Да, ты, придурок, пропустил сюрприз, — Сайлас поставил коробку на скамейку.

Когда Кайл предложил устроить вечеринку-сюрприз для Эллы, я сначала был против. Не уверен, было ли это из-за того, что я все еще сдерживал гнев или из-за эгоистичных побуждений провести с ней день рождения наедине. Но, как Кайл и умеет, он убедил меня, утверждая, что ей это нужно, ей нужны друзья сегодня, и хотя он не сказал мне почему, но я доверял суровому тону его голоса достаточно, чтобы согласиться.

После благотворительного вечера я застрял между желанием продолжать провоцировать её, подстраиваться под неё... или просто уйти и позволить ей самой понять, чего она хочет.

— У тебя крышу снесло, Кинг, — рассмеялся Сайлас. — Ты бы видел своё лицо, как только её имя всплывает в голове.

— Отвали, — простонал я.

— А это что? — он указал на светло-голубой велосипед с широким рулём, прислонённый к стене.

— Её подарок, — выдавил я, уже готовый к насмешке.

Но он не засмеялся. Он просто смотрел на велосипед: на его новые колёса, белое сиденье, аккуратную корзинку и такие же белые ручки. Я заплатил за него шестьдесят баксов и перекрасил для Эллы. Краска испортила мои любимые джинсы и до сих пор не сошла с ногтей. Понятия не имею, что на меня нашло, но когда я увидел его на рынке, я не мог перестать думать о ней. Элла всегда ходила пешком. Я ни разу не видел её за рулём, а путь пешком отнимал много времени. Иногда она уходила из дома до пяти утра, чтобы дойти до кампуса. Путь, который на машине занял бы десять минут, у неё занимал полчаса. Прежде чем я понял, что делаю, я запихнул велосипед в кузов грузовика Дина и починил его для нее.

— Помоги занести это внутрь, — Сайлас сунул мне коробку и направился в дом, ничего не сказав о велосипеде.

— И ни одной шутки? — спросил я, идя следом.

— Ты заслуживаешь счастья, Ар, — только и сказал он. — Если покупка велосипеда для новой сироты из Гнезда делает тебя счастливым, я не собираюсь отпускать ни единой шутки на твой счет.

Я хмуро посмотрел ему в спину и двинулся за ним в переполненный дом. Даже с ограниченным списком гостей людей всё равно было слишком много. Несколько игроков толпились на огромных диванах в гостиной, орали из-за бейсбольного матча, а Тодд раздавал пиво направо и налево. Я перехватил коробку поудобнее и двинулся вслед за Сайласом на переполненную кухню.

Я уже собирался спросить, где Кайл, как вдруг увидел его растянувшегося на кухонном острове, в то время как Зои лила ему в рот водку струёй, как из водопада. Я сглотнул раздражение, желание в очередной раз ткнуть Сайласа носом в правду, что мы обязаны быть рядом. Эти слова всё ещё эхом били внутри — нас должно стать достаточно. А значит, я должен был внимательнее следить за Кайлом.

Но как будто судьба решила отвлечь меня, тихий смех Эллы проплыл над толпой, как хор, увлекая мои глаза туда, где она сидела, скрестив ноги, в джинсовых шортах и майке с ромашками, которая без угрызений совести демонстрировала все ее шрамы. Золотое ожерелье с моим кольцом висело у нее на шее; эгоистично, но я был рад это увидеть. В ту ночь перед благотворительным вечером я был в её комнате. Трижды поднимался по лестнице, прежде чем решился постучать, и нашёл её комнату пустой. Повсюду, разбросанные вещи, а кольцо висело на зеркале, которое Зои выбрала для неё. Я пытался убедить себя, что оно просто не подходило под наряд или что она прятала его от Ника, доказывая, как много это кольцо начало значить для нее. А потом во мне взорвалась злость, когда на благотворительном вечере я увидел у неё на шее серебряную цепочку, зная, что Ник сделал это нарочно.

Как будто он заявлял на нее права, помечал свою территорию.

— Ты в порядке? — спросил Ван, положив руку мне на плечо.

— Ага, просто... слишком многолюдно.

Он принял мою отговорку, забрав у меня ящик с пивом и отнес его Сайласу, который складывал их в холодильник. Но почти сразу вернулся, достал для меня одну, открыл и чокнулся со мной.

— Спасибо, — тихо сказал он. — За то, что присматриваешь за ней.

— Не благодари, — покачал я головой.

— Не знаю, говорила ли тебе Зои о прошлом Эллы, но там есть вещи... — он замолчал, сделал глоток и склонился ближе, понизив голос. — Она потеряла всех, Арло. Так что если ты собираешься делать то, о чём я думаю, просто... не облажайся. — Это не было угрозой. Ван не из таких. Но я почувствовал в его голосе ту особенную защитную интонацию. Казалось, она требовала от людей, чтобы они охраняли Эллу и обеспечивали ее безопасность.

— Расслабься, Митчелл, — сказал я, толкая его в бок. — Она слишком умна, чтобы простить мое отношение.

— Просто будь с ней мягким, чувак. Всё, что она знает — это горе.

Я не стал отмахиваться от его слов, спрятал их в карман, чтобы достать позже и разобраться, почему все обращаются с ней, как с хрупким стеклом. Когда Элла поднялась и, извинившись, вышла из кухни в сад, я заметил это краем глаза.

— Иди, — сказал Ван, ещё до того как я сам об этом подумал. — Поздравь её с днём рождения. И, ради всего святого, не будь мудаком, иначе я надеру тебе задницу.

— Отвали, Ван, — буркнул я, прекрасно зная, что он может. Драка была бы интересной, я бы нанёс пару ударов, но с его габаритами всё равно проиграл бы.

Я схватил две свежие бутылки пива из холодильника, вышел на улицу и увидел ее сидящей на террасе, свесив ноги через край, и наблюдающей за звездами на небе.

Она не обернулась, чтобы посмотреть, кто к ней присоединился, но когда я сел рядом с ней, я почувствовал, как ее тело напряглось, словно она не ожидала увидеть меня.

— С днем рождения, — я протянул ей пиво, наблюдая, как она колеблется, прежде чем взять его.

— Спасибо, — натянуто сказала она, снова поворачиваясь к небу.

Откуда у тебя этот шрам? Я подумал, но не спросил; вместо этого я позволил тишине повиснуть между нами, как это уже случалось много раз. Что вызывает твои панические атаки? Почему ты такая грустная?

Она повернулась ко мне, и в этой тишине, в её медленном взгляде, я на секунду подумал о том, какие у неё мягкие губы... и как сильно мне хочется её поцеловать. Я глубоко вдохнул, проводя рукой по груди, пытаясь унять боль.

— У тебя тоже бывают, — сказала она. — Панические атаки.

— Это не то, — покачал я головой.

Это была не паника.

— Это именно то, — вздохнула Элла, но мягко, не тем раздражённым тоном, которым обычно отвечала мне.

— У тебя грудь сжимается так, будто ты не можешь дышать? — она всё ещё смотрела на меня. — Иногда это так больно, что кажется, будто кто-то сжимает ее в тисках, и ты ничего не можешь с этим поделать?

Это была агония.

— Паника не делает тебя менее мужественным, — добавила она. — Это просто значит, что ты не можешь смотреть на сломанную меня, — она уставилась на меня стеклянными глазами, отражающими звездное ночное небо, — если ты тоже сломан, Арло. Это как горшок, который называет чайник черным (прим. идиома, по смыслу обозначающая обвинение человека в том, в чем обвиняющий сам виноват. На русский можно было бы перевести как «чья бы корова мычала»).

Это было желание.

Мне хотелось посмеяться, отмахнуться от того, как её слова затянули мне горло. Но я не мог. Потому что она была права. И я чертовски ненавидел это. Снаружи я выглядел целым, но внутри — разваливался на куски. И я не был уверен, смогу ли когда-нибудь снова стать цельным. Но когда она смотрела на меня... на мгновение мне казалось, что шанс есть.

Это может быть любовь.

— Ты говоришь самые нелепые вещи, — я прикусил внутреннюю сторону щеки, пока жжение в груди медленно стихало.

— Ты просто злишься, потому что я права, — сказала она, сделав глоток пива, но при этом не сводя с меня взгляда.

Это была абсолютно и безусловно любовь.

— Ты позволил ему воспалиться, — она указала на порез на моем лице.

— Оба врача команды всю неделю меня игнорировали, — поддразнил я ее, почувствовав, как всё тело напряглось, когда она рассмеялась.

— Как ты собираешься получить хоть одно свидание, красавчик? С таким-то шрамом? — она засмеялась громче, её плечо качнулось в моё.

Я втянул холодный ночной воздух сквозь стиснутые зубы.

— Есть советы?

Я не жалел, что сказал это, но я ненавидел то, как она отреагировала. Напряжение между нами, казалось, взорвалось и поглотило ее смех, заставив ее замолчать и украв весь прогресс, которого мы достигли.

Прежде чем я успел зашить дыру, которую сам же и прорвал в нашем разговоре, из дома раздались крики — кто-то звал её внутрь. Она обернулась, и в тот момент мои глаза впитывали каждый дюйм её кожи, включая тот самый шрам, который я... черт возьми, я любил. Идиот. Я выдохнул, заставив её снова повернуться ко мне.

— Я знаю, он уродливый.

Он не такой, хотел я сказать.

Но Элла резко бросила, поймав мой взгляд:

— Спасибо, что напомнил. Мне стоит пойти посмотреть, что там, — сказала она, поднимаясь с веранды и оставляя свою наполовину пустую бутылку пива на досках рядом со мной.

Я провел руками по лицу и попытался расслабить плечи, когда она ушла. Я понятия не имел, что, черт возьми, со мной не так в последнее время. Я не мог показать ей, что я не тот мудак, которым она меня считала. Каждый раз, когда она пыталась завязать нормальный разговор, я каким-то чудом умудрялся всё испортить. Я даже не успел рассказать ей о велосипеде, не то чтобы она вообще хотела его сейчас.

Я вытащил телефон и написал Сайласу:

Я: Мне надо уйти, отдай Элле велик. Не говори, что он от меня.

Я отправил сообщение, вставая с веранды и собираясь уходить, когда телефон завибрировал в руке.

Сайлас: Зайди в дом. Ник появился.

Почему, чёрт возьми, мне вообще должно было быть дело до того, что Ник пришёл? Скорее, это был достаточный повод развернуться и уйти с вечеринки. Последнее, что я хотел — это иметь дело с этим пьяным придурком, и я определенно не мог больше смотреть, как он растлевает Эллу своим ртом. Но что-то в сообщении Сайласа было не так. Слишком короткое. Натянутое. Что-то заставило меня передумать. Против здравого смысла я сунул телефон в карман и открыл заднюю дверь, ведущую на кухню.

Ник был пьян. Больше, чем обычно.

Его руки облепили Эллу, и, как и ожидалось, от этого по горлу расползся мерзкий комок тошноты, но это было не так, как раньше. Ей это не нравилось. Она молча отталкивала его руки, каждый раз, когда они ползали по ее рубашке или вокруг ее шеи.

Она выглядела смущенной.

Он был настойчив, и мне хотелось отрубить ему руки за то, что он прикасался к ней, когда она этого не хотела.

Но Элла была взрослой девочкой, она ему об этом сказала.

Перестань пытаться меня спасти.

Сегодня я уже вляпался в собственные слова, и теперь стоял, решив, что она должна справиться сама. Она могла быть с кем угодно, но это должно было быть на ее условиях, и то, что происходило передо мной, не было таковым. Я сделал шаг вперёд, собираясь вмешаться, но Сайлас покачал головой через кухню. Что-то ещё было в игре. Что-то, что понимал он и, судя по взгляду, Ван тоже, но Элла не замечала, что что-то было в другой руке Ника. Он прятал за спиной толстую книгу, нашёптывая что-то ей на ухо, пока она ёрзала, пытаясь выскользнуть из его объятий.

Я сдерживал тот яростный импульс, что бурлил в груди, желание швырнуть его подальше от неё. Но она сделала это сама: оттолкнула его от себя, ударив в грудь так, что он влетел в стену.

— Я принёс тебе подарок, — заорал Ник, бросая книгу на столешницу с такой силой, что Элла вздрогнула.

Где, чёрт возьми, Зои?

— Я подумал, что тебе понравится, — сказал он, подталкивая книгу к ее руке. Она посмотрела на нее, и вся краска отхлынула от ее лица. — Теперь я понимаю, почему ты привязалась к кокаиновому Кайлу Коди.

Кайла тоже нигде не было. Его высокая фигура явно отсутствовала в толпе. Я обвёл взглядом комнату, но Сайлас лишь пожал плечами. Он был так же не в курсе, как и я.

— Ты такая же, как он, не так ли? — Ник рассмеялся в унисон с двумя подонками, которых он притащил с собой. Я шагнул вперёд, но один из них резко толкнул меня обратно тяжелыми руками и грязным взглядом. — Эстелла.

— Твою мать, — выругался Дин слева от меня, и это, похоже, выразило общее настроение в комнате. Он попытался прорваться сквозь баррикаду, которую создали дружки Ника, но не смог протиснуться или даже освободить место для меня. Блять.

— «Зависимая от обезболивающих Эстелла Майл убивает своего звёздного брата-близнеца и родителей в огненном пламени.» — Ник с торжествующей ухмылкой процитировал заголовок, его голос разлетелся по кухне.

Боль в глазах Эллы пронзила меня. Я чувствовал, как нож все глубже погружается в ее грудь, хотя был на другом конце комнаты. Все ее тело дрожало, когда она отступила от него со слезами на глазах, но Ник последовал за ней, шагнув вперед, он навис над ней.

Мои мысли метались, пытаясь сложить всё воедино. Я помню, как гудели новости НАСС, когда случилась авария. Тогда говорили, что водитель-женщина была за рулём по пути на драфт, когда в неё врезался другой автомобиль.

Все в машине погибли. Ей не предъявили обвинений. Сказали, что это был несчастный случай. Но выражение лица Эллы было искажено чувством вины, когда тайна, которую она так старательно пыталась скрыть, была раскрыта.

«Всё, что она знает — это горе.»— слова Вана снова звенели в моей голове.

— А ты вышла сухой из воды, не считая вот этого, — его рука поднялась, чтобы коснуться ее шрама, и этого было достаточно.

Я врезался в тело рядом со мной, и начался хаос. Я прорвался сквозь его дружков, схватил Ника за ворот и потащил из Гнезда назад, наружу.

— Вот так, Арло, защищай свою маленькую шлюшку-наркоманку, — засмеялся Ник, падая на траву, когда я бросил его подальше от себя.

Все высыпали из кухни за нами, чтобы посмотреть, как мы с Ником сцепимся. Я всегда скрывал ту сторону наших отношений от команды, но сегодня он перешёл черту. Никто не ведёт себя так в Гнезде. Даже Николас Кинг. Это мой дом.

— Вполне логично, — Ник выпрямился, отряхивая рубашку, — ты ведь приютил Коди. Что такого в ещё одном безнадежном наркомане?

Мой кулак врезался в его лицо прежде, чем я успел себя остановить. Я ударил его в щёку и нос с такой злостью, что он упал на землю.

— Вставай, — рявкнул я, пнув его по ботинку. — Знаешь, почему я позволял тебе избивать меня, Ник? — Я схватил его за воротник, рывком поднял на ноги и с силой прижал к дереву. — Потому что так ты чувствуешь себя лучше, так ты чувствуешь себя выше отца, и, может быть, это то, что тебе нужно.

Я смотрел на него, зная, что все слушают, моя грудь сжалась, а чувства выплеснулись наружу:

— Но ты не можешь срываться на всех остальных, ни в моем доме, ни в Гнезде. Прибереги этот гнев, вину и боль для меня. Вымещай это на мне. Не на них.

— Какой ты защитник, — усмехнулся он, но тут же закашлялся, согнувшись и вырвав прямо мне под ноги. Я отшатнулся. Когда он выпрямился, вытирая рот, он попытался ударить меня, но я отклонился, удар прошёл мимо.

Я снова оттолкнул его с силой.

— Ты такой же, как он, — сказал я. — Мама бы тебя возненавидела. — Я видел, как дамба прорвалась за его темными глазами, когда боль затопила его грудь. Лёд, что медленно, но безжалостно тянул его за сосуды и сердце.

— Пошел ты, Арло, — прорычал он.

— Кто-нибудь, отвезите этого гребаного идиота домой, — сплюнул я, отворачиваясь от него.

Я протиснулся через дом прямо к Вану.

— Где, чёрт возьми, Зои? — спросил я. — Или Кайл? — рявкнул я, поворачиваясь к Дину. Тот только пожал плечами.

Меня царапало ужасное предчувствие.

— Всем заткнуться.

Если он действительно всё спланировал, чтобы ранить Эллу, он бы заранее избавился от двух человек, что всегда были рядом с ней. У Ника была страсть запирать меня в шкафах. Он так и не перерос ее.

Когда шум в доме стих, я прислушался, и вскоре звук стука отразился от гаражной двери. Я бросился к ней, убрал стул, которым кто-то подпёр дверь, и открыл её.

— Ник, сукин сын, запер нас там, — выпалил Кайл, протискиваясь мимо меня, словно я имел к этому какое-то отношение. Зои врезалась в объятия Вана позади меня, слезы катились по ее лицу.

— Отведи ее в свою комнату, — сказал я. — Ты в порядке, Зои?

— Нет, твой брат — мудак, — всхлипнула она в грудь Вану. — Где Элла?

— Я найду её. Прости. Я проверю Кайла. — Я кивнул Вану, который без усилий подхватил Зои на руки и понес к лестнице.

Я нашёл Кайла в углу кухни — он глушил стопку водки.

— Ты в порядке? — спросил я, как только он опрокинул вторую.

— Я в порядке, а Зои? — выдавил он, вытирая каплю водки с подбородка и поднимая на меня свои печальные голубые глаза. — Это моя вина. Ник сказал, что у него есть подарок для Эллы, и мы так обрадовались, что я даже не... о боже, Элла.

— Ты знал о её семье? — спросил я.

Он кивнул.

— Она рассказала мне после... Что произошло?

— Ник рассказал всем.

Лицо Кайла посуровело, и гнев захлестнул его эмоции, когда он оглядел комнату.

— Он уже ушёл, — сказал я.

Я чувствовал на себе взгляды всех игроков. Они знали, что наши отношения были сложными и нестабильными. Но никто никогда не видел, чтобы мы так ссорились. Я не мог взять свои слова обратно. Трещина стала явной.

Я думал, что меня вывернет от стыда, что моя репутация пойдёт ко дну. Но вместо этого...

Это было чувство облегчения.

— Иди найди Эллу, я в порядке, — сказал Кайл, привлекая мое внимание.

— Я последний человек, который ей сейчас нужен, — сказал я.

— Дело не в том, чего она хочет, Арло. — Просто будь рядом с ней. — Не будь слабаком, — простонал Кайл.

— Выпей грёбаной воды, — рявкнул я, схватив бутылку для него, потом для неё. Провёл рукой по шее и снова пошёл через дом. — Ты не видел Эллу? — спросил я Сайласа, когда он проходил мимо.

— Она в своей комнате, — сказал он без колебаний. Он уже заглядывал к ней. — Рука в порядке?

Я резко вдохнул, глянув вниз. Адреналин полностью заглушил боль в разбитых костяшках моей подающей руки. Я сжал её, пытаясь скрыть боль на своем лице, когда кости под кожей неприятно терлись друг о друга.

— Она в порядке? — спросил я, игнорируя его вопрос, ища только ответ, который он мог дать.

— Я не могу ответить, — пожал он плечами. — А Кайл?

— Нормально, глушит водку.

— То есть ведёт себя как обычно. Я с ним разберусь, — вздохнул Сайлас. — А ты, отнеси ей воды.

Он кивнул в сторону бутылки.

— И будь вежлив, Арло.

— Я стараюсь, — огрызнулся я, потому что, как бы я ни старался быть с ней милым, все думали, что я специально ее злю. Или что мне нравится, когда она расстраивается и грустит в моем присутствии. На самом деле, я просто хотел снова услышать ее смех. То, что произошло сегодня вечером, наверняка навсегда лишит ее этого звука. Черт.

Я остановился у ее двери. В последний раз, когда я был здесь, ее не было. Но даже с другой стороны двери пахло ею, и мне потребовалось время, чтобы сосредоточиться. Прижавшись лбом к двери Эллы, я вдохнул запах настоящего дерева, чтобы успокоить мысли и быстрое биение сердца.

Постучав один раз, я ждал, что она откроет дверь, но с другой стороны не последовало никакого движения. Я подождал ещё немного, прежде чем заговорить.

— Элла, — имя застряло в горле, вырываясь из неловкого, сдавленного кашля. — Прости, — прошептала я, едва ли достаточно громко, чтобы кто-то мог услышать, не говоря уже о ней, через тяжелую деревянную дверь.

Я сам не знал, за что прошу прощения. За мое поведение? За мое отношение? За моего брата? За то, как всё испортил на веранде? Осталась бы она со мной под звездами, если бы я не обратил внимания на ее шрам? Тогда она была бы в безопасности от Ника, от его слов, и её бы не ранили снова.

На случай, если дверь всё же не заперта, я тихо повернул ручку. Замок поддался, и я толкнул дверь, заходя.

Она лежала, свернувшись клубком поверх покрывала, всё в той же майке и шортах.

— Элла? — шепнул я, не получив ответа.

Я собрался уйти. Зря я вообще сюда пришёл. Я был не просто каким-то парнем сегодня вечером; я был частью проблемы. Я поставил бутылку воды на прикроватный столик, когда услышал, как всхлип сорвался с ее губ, и он так быстро сломало хрупкую стену внутри моего сердца, что я не мог не опуститься на колени возле ее кровати.

— Блондиночка, — прошептал я, надеясь, что сквозь всю свою боль она хотя бы отругает меня за это прозвище.

— Я не могу... — выдохнула она, ещё крепче обняв колени.

Я пытался вспомнить, как помочь ей, как я помог Кайлу в прошлом избавиться от панических атак. Хоть что-то из методик, что Риона повторяла мне сотню раз.

Не говоря ни слова, наполовину ожидая борьбы, я скользнул на кровать позади нее, обхватив ее талию руками и притянув ее к себе, пока она не оказалась у меня на груди. Я запустил пальцы в ее волосы.

— Элла, — снова сказал я, пытаясь привести ее в сознание, чтобы она смогла сделать глубокий вдох.

Еще одна долгая минута бездыханных рыданий, которые не только звучали болезненно, но и все ее тело, казалось, сотрясалось с каждой предпринятой попыткой. Когда единственным звуком, который она издала, был еще один удушающий всхлип, я сделал единственное, что мне когда-либо помогало. Я сжал руку в кулак и потер ей грудь круговым движением, которое, казалось, расслабило ее напряженные мышцы.

— Прости, — прошептал я, когда ее рыдания стихли, и она наконец уснула.