Испорченный мед

ГЛАВА 26 Эстелла

— Это всё? — Арло запихнул последнюю спортивную сумку в багажное отделение автобуса и захлопнул его.

— Ага, — кивнул Сайлас. — Вы справитесь? — он оглядел нас, и мы синхронно кивнули.

Я с нетерпением ждала, когда останусь мы останемся наедине. Думала, Арло разбудит меня до рассвета, чтобы скрыть наши отношения, но проснулась, укутанная в его тепло, под утренним солнцем. Кайл посмотрел на меня с нижней кровати с глупой улыбкой и сморщенным носом. Я прижала палец к губам, чтобы заставить его замолчать, и он постучал двумя пальцами по груди в знак обещания. Не моя история, чтобы рассказывать.

— Мы всё закроем и выедем, — голос Арло вырвал меня из приятных воспоминаний, возвращая на гравийную подъездную дорожку. Я облокотилась на Мустанг в свитере и спортивных штанах, наблюдая, как Сайлас напоминает Арло обо всем, что ему нужно проверить перед отъездом.

Ник захлопнул дверцу машины так громко, что мы все обернулись. Он медленно подошёл.

— Отлично, поехали, — простонал Сайлас.

— Папа хочет поужинать в воскресенье, — он посмотрел прямо на Арло, игнорируя мое присутствие.

— Ладно, — выдохнул Арло, облизывая нижнюю губу.

— Элла, — Ник повернулся ко мне, чтобы что-то сказать.

— Не надо, — Арло напрягся с головы до пят, стоя рядом со мной.

— Расслабься, — фыркнул Ник. — У тебя хорошая подача. Впечатляющая. Тебе следовало бы постараться усерднее, чтобы вернуться.

Напряжение спало с Арло, пока я обдумывала комплимент. Раньше работать над возвращением в бейсбол казалось бессмысленным. Я была настолько одурманена обезболивающими, что все, чего я хотела, это напиваться и веселиться. Я не хотела работать. Я хотела жить.

— Это больше не про меня, — пожала я плечами, натянуто улыбаясь ему. — Но игра была классной.

Я даже не заметила, что он сидел на трибунах. Удивительно, что он сам не играл.

— Увидимся завтра, — процедил он сквозь зубы, разворачиваясь к машине. Арло выдохнул только тогда, когда хлопнула дверца, и Ник выехал с гравийной подъездной дорожки.

— Что это было? — Кайл выглянул из двери автобуса.

— Ничего, — отрезал Арло, — садись в автобус.

— Ар, — Сайлас подошёл ближе и заговорил тише, но я всё равно услышала. — Не ходи в тот дом.

Мне не следовало этого слышать, но это прозвучало громко и ясно. Арло расправил плечи, словно готовился к удару. Он выставил своего отца дураком перед целой комнатой людей. Что бы Артур Кинг ни приготовил для него, это был не ужин.

Через несколько мгновений после того, как Сайлас забрался в автобус, он отъехал от подъездной дорожки, оставив Арло и меня наедине. Я зацепила свой мизинец за его и подняла взгляд.

— Ты ведь не собираешься идти у них на поводу, правда?

Он не ответил мне, по крайней мере, словами. Просто выскользнул из моих рук и побрел к пассажирской двери, молча придерживая ее открытой для меня.

— Садись, — наконец сказал он, когда я остановилась, глядя на него, держась за раму. — Пожалуйста, — добавил он, когда я не сдвинулась с места.

Я вопросительно подняла бровь, молча призывая его говорить.

— Я должен, — выдохнул он. — Это то, что ты хотела услышать? Я должен туда пойти.

— Почему? — спросила я.

— Потому что если я этого не сделаю, все станет в десять раз сложнее, — возразил он, в его темных глазах смешались страх и гнев, а взаимозаменяемые эмоции переплелись воедино.

— Уже и так тяжело, Арло, — я подняла руку, играя со шнурком на его худи.

Он отвёл взгляд в сторону деревьев, его челюсть дёргалась от напряжения.

— Если я не пойду к нему, — наконец посмотрев мне в глаза, — он сам придёт. И тогда пострадают все.

— Единственный, кто пострадал в эти выходные — это ты, — я легко ткнула его в грудь.

— Здесь все по-другому, — вздохнул он, — здесь нет давления. Это не переполненный стадион, ожидающий идеальной игры. Он сидел на трибунах, все его ожидания были направлены на меня. Он как дышащая, говорящая форма йипса (прим. это метафора. Автор говорит, что этот человек сам по себе действует как олицетворённые yips, то есть его присутствие вызывает нервозность, мешает играть, сбивает с ритма). Когда он рядом, я не в игре. А если я не в игре...

—...ты проигрываешь, — кивнула я. — Но должен же быть другой способ.

— Пока я не закончу обучение, — он наклонился ближе, позволяя мне вдохнуть его запах, пока он прижимался своим лбом к моему. — Это единственный путь.

Он замер на секунду, и на губах появилась лёгкая улыбка.

— Всё ещё странно, — пробормотал он, скорее птицам и ветру, чем мне. — Я думал, после того, каким мудаком я был, ты никогда не подпустишь меня к себе.

— Было много внутренних дебатов, — поддразнила я, украв томный поцелуй с его губ. — И если тебе интересно, ты все еще мудак.

Он запрокинул голову, и из него вырвался хриплый смех. Я забралась в машину, и он захлопнул дверь снаружи.

— Зато мы хотя бы на одной волне, — сказал он, а потом лёгким бегом вернулся к домику, проверяя все двери, прежде чем сесть за руль.

Он мельком улыбнулся, не ухмылка, не гримаса, а почти нежная, редкая улыбка, которую он берег только для тихих моментов, когда никто не смотрит.

Двигатель зарычал, и, как и по дороге сюда, Арло повернулся ко мне перед тем, как тронуться.

— Готова?

Никогда.

Но сегодня чуть больше, чем в предыдущие дни.

Я кивнула, и он вывел фастбэк с подъездной дороги обратно к шоссе. Я закуталась в свитер, вытащила пакет с горошком и открыла книгу на том месте, где остановился накануне. Я слишком много раз читала «Виноваты звезды», но она успокаивала меня, когда мне нужно было как следует отвлечься. Это помогало до тех пор, пока капли дождя не начали падать на лобовое стекло, возвращая меня в реальность.

— Арло, — я с трудом сглотнула и вжалась в сиденье, словно могла раствориться в нем и забыть о дожде, который постепенно усиливался. Темные тучи появились из ниоткуда, и, он словно мчался сквозь бурю, а машина сильнее вжалась в бетон.

— Сейчас прояснится, — он указал вперёд рукой, а потом положил её мне на колени и переплёл наши пальцы. — Закрой глаза.

Но в этот раз это не сработает. Дождь в сочетании с движущейся машиной были слишком сильны. Все воспоминания об аварии рвались наружу, вырываясь из запертых ящиков в моем сознании. И даже когда большой палец Арло терся о тыльную сторону моей руки, а музыка заглушала звук дождя, барабанящего по крыше — я вернулась в ту ночь.

Визг шин и бьющееся стекло окружили меня, как будто я была там. Искаженные крики Итана о помощи, пока я боролась со своей собственной ослепляющей болью.

— Эл, — его голос прорвался сквозь мои крики, — Элла! — прокашлял он громче.

— Я не могу... — паника пронзила меня. Я пыталась сорвать с себя ремень, но он врезался в кожу так, будто ткань срослась с телом. —...дышать, — выдохнула я, цепляясь за застёжку.

Обезболивающие уже перестали действовать, и я чувствовал все в десятикратном размере, крича от боли.

— Элла!

По крыше и окнам били кулаками. Всё вокруг превратилось в беззвучный ужас.

— Итан... — я протянула пальцы так далеко, как только могла, отчаянно пытаясь дотянуться до него, но все еще слишком далеко. — Эй, — заныла я, — не засыпай!

— Элла!

Двигатель заглох, заставив меня открыть глаза. Руки Арло обхватили мое лицо, а машина стояла на обочине. Дождь барабанил по крыше, как чьи-то кулаки...

— Прости, — выдохнула я, свернувшись в комок и отодвинувшись от него в угол сиденья.

Я потерла грудь, шрам излучал жгучее призрачное ощущение под кожей, которое болезненно пульсировало, когда я пыталась вернуть самообладание. Я засунула пальцы под свитер и нащупала кольцо, медленно гладя его, пока дыхание не стало ровнее.

Он отстегнул мой ремень, мягко потянул за руку и отодвинул своё кресло назад, чтобы освободить место.

— Иди сюда, — прошептал он, раскрывая объятия.

Дождь больше не казался страшным, когда я обхватила его ногами, и опустилась к нему на колени, наконец расслабившись.

— Дыши, Элла, — сказал он, прижимая руку к моей груди, — здесь только мы.

Как же мне хотелось, чтобы это было правдой... но призрак Итана по-прежнему витал рядом. Я чувствовал его прикосновение и слышал его голос, пробивающийся сквозь защитный кокон из шума радио и дыхания Арло. Его пальцы скользили по моей шее, обрисовывая линию плеча, пока я медленно вдыхала... и еще медленнее выдыхала.

— Умница, — прошептал он. — Продолжай.

Я снова вдохнула, прижавшись своим лбом к его и выдохнув.

Я потянулась к нему, мягко прикусив его нижнюю губу, и поцеловала, сначала медленно, потом быстрее, когда его пальцы зарылись в мои волосы, и всё превратилось в быстрое, жадное сплетение. Он крепко прижал меня к себе, его ладонь легла на мою спину, а бедра приподняли меня, навстречу поцелую, в котором он растворился, запуская язык в мой рот. Я потянула за воротник его свитера, мои руки умоляли о большем трении с кожей, и Арло подчинился, лишь на секунду отстранившись, чтобы неловко стянуть через голову ткань.

Мы рассмеялись, когда его бейсболка улетела куда-то под сиденье, а цепочки запутались в горловине. Я помогла ему, а потом, сев обратно на его колени, провела пальцами по изгибу его бедер, затем по животу, ребрам, груди, вверх, к плечам. Дождь стих, превратившись в глухой рев, и я прижалась губами к его шее прямо под челюстью, нежно прикусывая горячую, гладкую кожу, вырывая из него напряженное, рокочущее рычание.

— Элла... — его руки сжались на моих бедрах, и он приостановился. — Ты уверена? — спросил он.

Я не хотела говорить ему, что это было идеальным отвлечением, потому что отпечатки его пальцев на моей коже значили намного больше. Поэтому я просто кивнула. Я была уверена настолько, насколько это вообще возможно в водовороте чувств, проносящихся сквозь меня. Все, что я знала — это то, что я хочу большего.

Он снова притянул меня к себе. Его язык слился с моим, пальцы сжались на бедрах, прижимая меня к нему максимально близко. Он застонал в мои губы, его ладонь скользнула под свитер, вдоль позвоночника, притягивая меня к его груди. Я обвила его лицо руками, заставляя его поднять голову, чтобы поцеловать глубже, взять всё, что он мог дать. Больше ничего не существовало. Ни дождя, ни дороги. Ни битого стекла, ни крика. Были только его руки, рот и покачивающиеся бедра. Оплот против воспоминаний, которые грозили уничтожить меня.

Его руки исследовали мою кожу под свитером, скользили по моей спине, по лопаткам, по мягкой ткани спортивного бюстгальтера вдоль ребер и живота. Пальцы исследовали каждый дюйм кожи, когда он целовал уголок моего рта, и его улыбка на моей коже пробудила тысячу крошечных бабочек.

— Арло... — я заёрзала, когда его палец скользнул за резинку моих штанов.

Он медленно вдохнул, его нос коснулся моей щеки, когда он попытался успокоиться... и его ладонь опустилась ниже. Он начал целовать меня вдоль шеи, отыскивая нежное место под ухом, уткнувшись лицом в плечо. Одна рука поддерживала мою выгнутую спину, вторая медленно и бережно скользила между моих ног. Его пальцы сначала касались мягко, вытягивая из меня лёгкие стоны, пока его зубы оставляли следы на моей коже, вдоль выреза свитера к ложбинке моего горла.

— Останься со мной, — прошептал он, прижимая губы к цепочке на моей шее, когда его пальцы погрузились глубже.

Я приподнялась на коленях, давая ему пространство, пока он не спеша распутывал каждый напряженный узел, завязанный внутри меня. Он добавил еще один палец, а большим аккуратно рисовал круги по клитору, каждое прикосновение точно попадало в нужную точку, и с каждым выдохом, с каждым стоном его улыбка становилась шире. Он был горд собой.

— Хватит злорадствовать, — прошептала я, прижимаясь к его ладони, чувствуя, как напряжение внутри натягивается до предела. Я безмолвно умоляла, пусть эта нить наконец лопнет. Прошло много времени с тех пор, как кто-то прикасался ко мне так, как Арло. Даже с Ником все было горячо, с напором, но никогда не заходило слишком далеко, и все крутилось вокруг него. Арло был осторожен в своих прикосновениях, каждый укус, щипок и поглаживание намеренно вынуждали меня испытать оргазм.

— Не могу иначе, — прошептал он, ускоряя движение пальцев. — Каждый твой красивый звук, как маленькая победа.

Этого было достаточно. Гордость в его голосе, его сбивчивое дыхание. Напряжение взорвалось, как фейерверк, вспыхнувший во мне и захлестнувший с головой. Я крепко сжалась вокруг него, пока удовольствие лилось каскадом, поглощая все мои чувства и оставляя только звёздочки перед глазами.

Пока я приходила в себя, он покрывал мою челюсть и лицо легкими поцелуями, высвобождая свою руку и крепко обнимая меня обеими руками.

— Послушай, — тихо сказал он, потираясь своим носом о мой.

Дождь прекратился.