Мёртвые девочки никогда не проболтаются

Глава 28

Джорни

На месте преступления была кровь.

Кровь. Кровь. Кровь. Последнее, что я помню: как опустила взгляд на свои руки в рукавах, увидев кровь из порезов, будто перенеслась назад во времени. А потом... очнулась посреди кабинета директора Эллисона под ошеломлёнными взглядами двух полицейских.

— Джорни?!

Директор вскочил со стула, но я, ослеплённая собственным порывом, не могла вымолвить ни слова. Зачем я ворвалась сюда?! По бокам встали два высоких тёплых силуэта: Кейд и Исайя последовали за мной.

Исайя покашлял, пока Кейд прикрывал меня собой:

— Я привёл Джорни, как вы просили, директор Эллисон.

Он перевёл взгляд на офицеров и вздохнул с раздражением, будто имел дело с идиотами:

— Сегодня моя очередь дежурить, как старшего ученика.

Старшего ученика? Что за чушь?

Небрежно развалившись в одном из свободных кресел (которые так и не заняли полицейские), Исайя продолжил представление.

Директор Эллисон медленно опустился в свой скрипучий стул, приняв невозмутимый вид:

— Ах да. Спасибо, Исайя.

Затем он жестом представил меня офицерам: — Вот Джарни. Задавайте свои вопросы, чтобы она могла вернуться в постель.

Щёки вспыхнули, когда все трое мужчин оценили мой внешний вид, затем перевели взгляд на Кейда.

Ну и что? Может, мне нравится спать в чёрных скинни и толстовке. Какая разница?

Как только более высокий офицер открыл свой блокнот, я снова услышала эхом в голове: кровь.

— Когда вы в последний раз видели или говорили с сестрой Марией, Джорни?

Я сглотнула, инстинктивно скрестив руки на груди: — В тот день, когда я приехала сюда. У меня нет телефона, так что я не могла ей звонить...

Что с ней случилось? Где она?

Где — то в глубине души я знала — это связано со мной.

Горло сжалось, а комната поплыла перед глазами. С трудом преодолевая спазм, я сделала прерывистый вдох — и тут плечо Кейда слегка коснулось моего. Я здесь. Так он давал понять, что я не одна.

— Я слышала, что вы сказали минуту назад, — начала я, игнорируя правила допроса. — Где вы нашли кровь? Хотя бы какие — то зацепки есть?

Второй офицер наклонился вперед, морщины на его лбу сомкнулись в складку:

— Вы точно не общались с ней? Странно, что другие монахини указали именно на вас. Может, вам известно о каких — то... делах сестры Марии?

Только о том, как защитить меня.

Желудок сжался, будто я проглотила якорь. Я уставилась на свои ботинки, чтобы слезы не выдали меня. Кровь. Перед глазами всплыло доброе лицо сестры Марии с румяными щеками. Неужели она отдала жизнь за меня?

— Она ничего не знает, — внезапно шагнул вперед Исайя, а Кейд в тот же миг оттянул меня за руку назад. — Джорни месяцами была в психушке, а теперь здесь, без возможности связаться с сестрой Марией. Насколько нам известно, та не была замешана ни в чем подозрительном.

Офицер скрестил руки:

— Так вы теперь её официальный представитель?

Мой взгляд упал на черный пистолет у его пояса. Стены будто начали сжиматься вокруг нас.

За время в Святой Марии моя броня немного ослабла, Кейд стал живым щитом, его нежные прикосновения и слова по крупицам восстанавливали убитое доверие. Но сейчас, под оценивающими взглядами этих двоих, я снова ощутила себя той самой затравленной пациенткой из Ковена.

Директор Эллисон поднялся из — за стола, переключив внимание на себя:

— Послушайте, если мы что — то узнаем или сестра Мария свяжется с Джорни, мы вам сразу позвоним. Договорились?

В комнате повисла тишина, а в моей голове пульсировало одно слово: кровь.

А что, если ей тоже разрезали вены? Убили? И кто, черт возьми, эти люди?

— Дыши, — прошептал Кейд, поворачиваясь ко мне. Он потянул меня к выходу. Последнее, что я запомнила — офицер, убирающий блокнот, а потом...

Я очнулась уже в своей комнате, где Кейд осторожно снимал с меня одежду, натягивая через голову лиловую пижаму.

Его губы мягко коснулись кончика моего носа:

— Давай немного поспим.

Сбросив ботинки, он притянул меня к кровати. В следующее мгновение я уже была прижата к его горячей груди, слушая ровный стук сердца. Мурашки побежали по коже, когда его палец провёл по длинному шраму на моей руке.

— Просто дыши, — снова прошептал он.

Я послушно сделала несколько глотков воздуха, чувствуя, как спазм в горле наконец ослабевает.

— Кейд? — прошептала я спустя несколько минут.

— Мм? — его голос звучал хрипло, будто он дремал.

— Почему вы с Исайей вступились, когда они спросили, знаю ли я что — то? Разве Исайя в курсе про нападение на меня? — Я замолчала, прокручивая в голове сегодняшние события. — И директор?

Его грудь напряглась под моей щекой. Я приподняла голову — его обычно мягкие губы были плотно сжаты. Ответ стал очевиден.

— Вы что — то знаете, чего не знаю я?

Я почти боялась услышать ответ, но тут его взгляд, темный как предгрозовая туча, встретился с моим.

— Нет. Именно поэтому мы все на взводе. Я мало кому доверяю, а Исайя — мой компас. Он тоже им не доверяет.

Я снова прижалась к его груди, переплетая ноги с его ногами. Как же я ненавидела этот прогнивший мир. Ненавидела, что росла в приюте, не подозревая об угрозе своей жизни, наивно мечтая об удочерении как о спасении. Стыд и сожаление душили меня тяжелым свинцовым комом. Но больше всего я ненавидела то, что не ценила безопасность, пока её у меня не отняли.

Дни шли, а новостей о сестре Марии так и не поступало. Новые снегопады словно запечатали весь мир. Матч по лакроссу перенесли, и большинство студентов резвилось на поле: снежки, снеговики, импровизированные санки из всего подряд.

Но вместо веселья я оказалась в общей гостиной с Бунтарями, Тобиасом (который скорее отрубил бы себе руку, чем добровольно оказался в этой компании) и парой девушек, которым хоть как — то доверяла.

Ноги Слоан лежали у меня на коленях, пока я уткнулась в книгу, украдкой наблюдая за Кейдом. Он стоял у книжных полок с Исайей и Брентли, все трое выглядели подозрительнее обычного.

Наши с Кейдом будни обрели ритм после той ночной вылазки. Вечерами мы встречались в библиотеке (в моём любимом проходе между стеллажами), где его случайные прикосновения к моим пальцам заставляли кровь приливать к сердцу, притворяясь, что не замечаем этого. После отбоя он провожал меня до комнаты, а затем возвращался, и мы делали вид, будто прошлое осталось прошлым, а на моей спине не висит невидимая мишень.

Всё казалось нормальным. Но это была ложь.

— У меня есть идея на сегодня, — протянула Слоан, переплетая лодыжки у меня на коленях.

Я отвлеклась от книги, убрав прядь волос за ухо. Джемма и Тобиас вполголоса о чем — то совещались на полу, но её это не остановило.

— Для Притязаний? — подняла глаза Джемма.

Слоан кивнула, и на её губах расцвела озорная ухмылка:

— Давайте добавим перчинку.

Она выпрямилась:

— Эй, Бунтари! Идите сюда.

Исайя машинально посмотрел на Джемму, Кейд — на меня. Брентли закатил глаза, а из — за соседнего стеллажа вынырнул Шайнер — с покрасневшими ушами и пятнами на щеках. Я опустила взгляд и заметила торчащие кеды — за полкой явно пряталась девушка.

Неужели никто, кроме меня, этого не видит?

— Чего тебе, Слоан? — Брентли, как всегда, выглядел смертельно скучающим. Раздражение мелькнуло в его острых чертах.

Из — под стола донеслось глухое ворчание — тот самый звук, что я слышала пару раз раньше. Моя челюсть чуть не отвисла, когда я увидела Тобиаса, парня с каменным лицом, сверлящего Брентли взглядом, полным немой угрозы.

Что между ними происходит?

Слоан проигнорировала Брентли, будто не заметив его тона:

— Предлагаю добавить в Ночь притязаний игру цветов.

— Что за хрень — «игра цветов»?

Я невольно фыркнула. Все взгляды устремились на меня, отчего щёки вспыхнули. Почему даже проблеск счастья вызывал чувство вины? Ответ пришёл мгновенно. Сестра Мария пропала. Я вернулась в Святую Марию, чтобы оттолкнуть всех, пока не найду того, кто пытался меня убить. Мне следовало быть одиночкой. А вместо этого я сидела среди тех, от кого меня когда — то оторвали, с бешено колотящимся сердцем, и всё из — за ухмыляющегося парня, чей взгляд сейчас прожигал меня насквозь.

Я неуверенно замялась, убирая улыбку:

— Если это та же игра, что мы устраивали до моего... отъезда... то суть в том, что ты проводишь ночь с тем, на ком такой же цвет одежды.

— Погоди — ка, что? — Кейд нахмурился, в упор глядя на меня.

Слоан тихо хихикнула, а я внутренне съёжилась.

— В тот первый раз, когда мы... — Почему вдруг стало так тихо? — На Притязаниях...

— Ты позволила мне выбрать тебя только потому, что на нас была одинаковая... одежда? Ты знала, что это буду именно я?

Джемма сдержанно фыркнула, а у меня мгновенно вспотели ладони.

Шайнер откинулся назад со смехом:

— Ох, наш бедный Кейд — бой думал, что Джорни трахнула его из — за любви с первого взгляда!

Резкий вдох и прерывистый смех Шайнера оборвались, когда Кейд вмазал ему в живот.

— Так, давайте разберёмся, — все, кроме Слоан, повернулись к Тобиасу, который обычно молчал как рыба. Она вся напряглась, демонстративно уставившись в противоположную сторону. — Во — первых, надеюсь, Джемма не участвовала в этой шлюшьей игре, потому что... блять.

Она закатила глаза и шлёпнула его по плечу:

— Заткнись.

— Во — вторых, вы с той... машиноманкой…

— Мерседес? — уточнила я.

Тобиас кивнул.

Стоп, а где Мерседес?

Я незаметно перевела взгляд на Шайнера с его каменным лицом. Теперь я знаю, чьи это кеды.

— Значит, вы втроём когда — то решили: «О, давайте поиграем в цвета! Какой парень случайно окажется в таком же цвете — того и трахнем»?

— Тебе — то что, Тобиас? — в голосе Слоан не осталось и следа былой весёлости. — Ревнуешь?

— К твоей распущенности? Нет.

— Тобиас! — Джемма снова шлепнула брата по груди, но он даже не взглянул в её сторону. Он был полностью сосредоточен на Слоан, и я мысленно отметила, что нужно будет спросить его, что между ними происходит. Мало что могло вывести Тобиаса из себя. Я так увязла в своих проблемах, что даже не подумала поинтересоваться, как у него дела, а спрашивать Слоан было бесполезно — она хранила свои секреты при себе. Наверное, поэтому она понимала меня лучше всех.

— Тааак, — протянула Слоан, — вы с нами? Где Мика? Может, он разошлёт всем правила на сегодня?

— Ага, я ему всё расскажу! — Шайнер хлопнул в ладоши и выбежал из общей комнаты.

— Итак, — Кейд присел рядом со мной. Слоан закинула ноги нам на колени, даже не обратив на это внимания. — Какой цвет ты выбрала?

Мысль о том, что я собираюсь веселиться на сегодняшней церемонии, снова наполнила меня чувством вины. Грудь сжалась от сожаления, а неизвестность насчёт пропажи сестры Марии перехватила горло. Неужели это моя вина?

— Не надо так, — прошептал он, наклоняясь ближе. Его рука легла на мою голову, пальцы вплелись в волосы. — Ты ничего не могла изменить.

— Но просто это так…

— Просто что? — перебил он. — Не сидеть всю ночь в комнате со своим телохранителем?

— Я фыркнула. — Так ты теперь так себя называешь? Мой телохранитель?

Его ямочка проступила на щеке, и я замерла, глядя на неё, ощущая, как холод внутри сменяется теплом.

— Послушай, — он внезапно стал серьёзен. — Исайя договорился со своим старшим братом из ФБР. Тот попробует разузнать что — то о сестре Марии и проверить возможные связи. И… попытается найти информацию о тебе.

Я оживилась.

— Как? Моя личность… пуста. Я — Джорни Смит. И это всё, что знают остальные.

Рука Кейда скользнула к моему затылку, он притянул меня ближе, и наши лбы соприкоснулись. В этот момент казалось, будто мы с ним — единственные, кто существует. Святой Марии не существовало, в комнате не было никого, и ни прошлое, ни будущее не вторгались в этот миг. Только мы.

— Сейчас мы ничего не можем изменить. Просто будь.

Дрожащий выдох сорвался с моих губ, и я кивнула, прижавшись к нему, но тут же отстранилась, услышав насмешливый смешок Тобиаса в ответ на вопрос сестры.

— Неважно, какой цвет я выбрал. Никто здесь не стоит моего времени.

Слоан пробормотала себе под нос:

— Как будто кто — то вообще захочет к тебе подкатить.

Затем, переключившись на игривый тон, объявила:

— А я надену чёрное. Сегодня я в настроении поострее.

— О да! — Шайнер ворвался обратно в комнату. — Вот это по — нашему, детка!

Все рассмеялись, а я прижалась к Кейду, всё ещё думая о том, где же сейчас сестра Мария.