Мёртвые девочки никогда не проболтаются

Глава 29

Джорни

— Чёрт, они всегда заставляют нас приходить на вечеринку последними. Вы это вообще осознаёте? — Мерседес усмехнулась, поправляя волосы.

Мы вчетвером: Слоан, Джемма, Мерседес и я, втиснулись в комнату Джеммы и Слоан, чтобы подготовиться к вечеринке. Мы со Слоан выбрали чёрный, но наши образы были полной противоположностью.

На мне были мои чёрные узкие джинсы, потрёпанные конверсы и чёрная блузка, которую Слоан швырнула в меня, увидев мою толстовку, ничего необычного. Она же демонстрировала куда больше кожи: короткое чёрное платье и грубые Dr. Martens. Её макияж был подчёркнуто резким, тёмным, превращая её в настоящую роковую женщину. Я не знала, на кого она положила глаз сегодня, но этому бедолаге не поздоровится.

— Радуга? — Слоан бросила взгляд на Джемму. — Почему так много цветов?

Джемма рассмеялась, туже затягивая хвост.

— Потому что мы с Исайей не договорились насчёт цвета. Я просто предупредила его, что ему придётся под меня подстраиваться, так что я надела ВСЕ цвета.

— Вы такие милые, что аж тошнит, — фыркнула Мерседес.

На ней был голубой кроп — топ и кожаная юбка, выгодно оттенявшие её загорелую кожу и непослушные тёмные волосы. Готова была поспорить, Шайнер тоже явится в чём — то голубом.

Разговоры стихли, когда мы одна за другой стали спускаться по лестнице, цепляясь за витиеватые перила. Было тихо, и моё сердце начало учащённо биться, напоминая о реальности, которую я так старательно игнорировала весь вечер.

Я замерла, одна нога уже на следующей ступеньке.

— О чёрт, — вырвалось у меня. Мой нож. Тревога сжала горло, взгляд сам собой скользнул к шрамам на руках.

— Что случилось? — Слоан нахмурилась. Джемма рядом с ней выглядела настороженной.

— Эм... — Разве я могу сказать им, что ношу с собой нож? — Я кое — что забыла в комнате. Идите без меня, я догоню.

— Ты уверена? — Слоан, понимавшая больше остальных, прищурилась, стрелки её подводки ненадолго скрылись в складочках кожи. — Мы можем подождать.

— И рискнуть, что дежурный учитель нас заметит? — Я покачала головой. — Всё в порядке. Обещаю. Поверь, я знаю, как красться незаметно. В психушке было много практики.

Между нами повисла странная тишина. Если бы я прислушалась, наверное, услышала бы, как снежинки ударяются о промёрзшую землю за окнами Святой Марии. Иногда мне казалось, мы все забывали, что меня вырвали отсюда и бросили в психиатрическую клинику — что слухи обо мне всё ещё витали в воздухе, шептались за спиной, будто мне самое место в комнате с мягкими стенами.

Но правда была в том, что время прошло. Мы все изменились. И у всех нас были секреты.

— Ладно, только если ты уверена, — наконец сказала Джемма.

Я кивнула, развернулась и почти побежала к своей комнате — за ножом. Не то чтобы он был прямо сейчас жизненно необходим... но несколько месяцев назад я тоже не думала, что кто — то попытается убить меня во дворе. Так что лучше перестраховаться.

Как только лезвие коснулось ладони, я выдохнула с облегчением. Снова почувствовала себя сильной — хоть ненамного, но увереннее.

Тишина.

Я двигалась бесшумно, заглядывая в тёмные уголки, где прятались лишь пауки да их сети. Ощущение тревоги не исчезло, но с холодным металлом в руке оно уже не казалось таким зловещим. Будто я стала чуть невидимее — хотя знала, что это не так.

Не прошло и секунды после того, как я сунула нож в задний карман и свернула в последний коридор, как мурашки побежали по спине, цепляясь за каждый позвонок. Руки похолодели, шрамы заныли. Тяжёлая дверь, ведущая в нижнюю часть здания, внезапно казалась такой далёкой...

Сделав шаг, я поняла: надо было слушать интуицию.

Чья — то рука обвила мою талию.

Я резко обернулась в его хватке. Пусть будет Кейд. Пусть это Кейд...

— Ну разве мне не везёт, — прозвучал хриплый голос, приглушённый плотной тканью, закрывавшей его лицо.

Только не снова.

Я должна была бороться. Должна была схватить нож, который дал мне Кейд, и всадить его этому ублюдку по всем правилам, как учил Тобиас... но вместо этого лишь нахмурилась, чувствуя, как рациональность ускользает.

— Кто ты? — спросила я. — Это ты пытался убить меня тогда?

Я дёрнулась, пытаясь вырваться из его железной хватки. Его руки были покрыты мелкими шрамами, будто когда — то его искромсало осколками разбитого стекла.

— Убить? — он фыркнул. — Я здесь, чтобы забрать тебя.

Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот — вот разорвёт грудь. Я задыхалась, будто тонула, пока осознание происходящего наконец не пронзило мозг, как молния. Беги. Крик, застрявший в груди, вырвался из горла — словно волчий вой в ночи. Его хватка стала железной, ладонь мгновенно зажала мне рот, а мои ногти впились в его кожу, рвали плоть. Коридор был погружён во тьму, но я отчаянно хотела сорвать эту маску. Но не стала. Потому что знала: если не действовать быстро, используя эффект неожиданности, он победит. Мужчины превосходили меня силой — это был простой, неоспоримый факт.

А это определённо был мужчина. Глубокий голос, грубые руки, изуродованные годами работы. Шрамы, будто следы войны на коже. И рост — выше большинства.

«Бей быстро, используй свои преимущества, Джорни. Ты маленькая и быстрая. Воспользуйся этим», — будто прошептал в темноте голос Тобиаса.

Я встряхнула головой, возвращаясь в реальность, где не хватало воздуха, где его локоть впивался в горло, а ладонь душила последний крик.

Нет.

— Надо же, сопротивляешься. Ну конечно... ты же её плоть и кровь.

Ярость вскипела у меня в груди. Он говорил о моей матери — и в тот же миг мое колено рванулось вверх, впечатавшись ему в пах. Его голова резко дёрнулась вниз, губа ударилась о зубы, и во рту тут же распространился вкус крови. В подвал, в подвал, надо добраться до подвала. Пока мужчина кряхтел, я сунула руку в джинсы и сжала рукоять ножа, вытаскивая его вместе с чехлом. Он был быстр, но явно не ожидал отпора. Если вырвусь — успею.

Пока он приходил в себя, сквозь зубы сыпались проклятия. Одной рукой он схватил мои запястья, и что — то жёсткое и острое впилось в кожу. Пусть не увидит нож. Мои руки оказались стянуты чем — то вроде стяжки, но лезвие осталось зажато между ладонями. Я подавила панику, даже когда его пальцы впились в мои голые руки так сильно, что я снова вскрикнула. Где дежурный преподаватель? Мужчина пошатнулся передо мной, и я мельком увидела коридор за его спиной — зрение плыло то ли от ужаса, то ли от удара. Но это не помешало мне освободить лезвие, позволив чехлу упасть на пол. Острая сталь обожгла ладонь, но как только блеск металла мелькнул перед глазами, я упёрлась ногами в пол, замедлив его рывок. Когда он обернулся, я не дала ему и слова сказать. Воткнула нож ему в живот и наблюдала, как шок парализует его движения.

Его руки обмякли, и мой нож выскользнул, громко звякнув о черно — белую плитку пола, будто металл раскололся на части. Я не стала терять ни секунды — развернулась и бросилась бежать к подвалу. Кричать о помощи? Нет. Я стиснула зубы, боясь, что малейший звук приведет его прямо ко мне.

— Блять, блять, блять... — прошептала я, ощущая, как по щекам катятся горячие слезы. Неважно, насколько ты морально готов к подобному, когда это происходит, шок пронизывает до самых костей. Руки дрожали, я сжала губы, пытаясь подавить рыдания, когда окровавленные ладони соскользнули с дверной ручки. Собрав волю в кулак, я обхватила ее обеими руками, стиснула изо всех сил, несмотря на содранные запястья и жгучую боль в ладони.

Щёлкнувшая защёлка принесла с собой такое облегчение, что ноги сами понесли меня вперёд, шлёпая по холодным лужам на каменном полу. В узком проходе царила кромешная тьма — я несколько раз ударилась плечом о стену, и вскоре в нём заныла тупая боль. Прерывистые всхлипы эхом разносились по коридору, и я наконец осознала: я больше не чувствую себя в безопасности. Не чувствую себя достаточно сильной, чтобы справиться с этим в одиночку. Пора перестать притворяться, будто я способна. Нет ничего хуже повторного нападения, чтобы всколыхнуть старые воспоминания и давно запрятанные страхи.

Когда передо мной возникла дверь в зал для церемонии, я бросилась к ней со всей силы. Но с той стороны не доносился привычный гул музыки — лишь зловещая тишина. Ладони вновь соскользнули с ручки, как вдруг дверь резко распахнулась изнутри, и я рухнула на колени.

Из горла вырвался крик боли, и в помещении воцарилась мёртвая тишина.