Романолуние

2. Сценарий номер два. Оптимистический

Это произошло днем. Солнце стояло в зените. Было ясно, тепло и зелено, ничто не предвещало беды. Раздался крик. Я напряглась всем телом. Сережа? Или Игорь? Нет, всё же Серёжа. Побежала. Не помня себя от беспокойства.

Да, не послышалось. Сережа лежал на земле, придавленный лошадью. С этой точки не было видно, насколько всё серьезно.

– Что придавило? Только ногу?

– Да, мама, но не переживай, я в порядке. Помоги Мамаю встать. Он себе что-то повредил. И это же надо было, за два дня до чемпионата!

– А как нога?

– Пока не понял. Но не думаю, что что-то серьезное. Мамаю, похоже, больше досталось.

Со стороны уже бежал тренер.

– А ты-то как услышала? Ты же далеко была?

– Ох, Серый, ты меня когда-нибудь всё же доведешь до инфаркта… Не успели тебе левую ногу залатать, как ты за правую взялся… А Игорь где?

– Ускакал, лохматый! Переиграл меня. Я ему проспорил.

– Как же вы достали со своими спорами! Уж лучше бы на девушек спорили, как все нормальные мужики в вашем возрасте. А вы всё – на собственные головы.

– Нет, маман, на девушек спорят только свиньи.

– Знаю. Но я бы сейчас, пожалуй, не отказалась от сына-свиньи. Зато с головой на положенном месте.

– Врёте, маман, не предпочли бы. Лукавите-с.

– Ох, и обалдуй ты, Серый, волчара недобитый. Весь в отца.

Вечером вместе ужинали. Рома вернулся из командировки. Двое обалдуев больше веселились, чем ели. Хотя веселиться было нечему. Мамай действительно получил травму, не очень серьезную, но всё же Сережа этот старт пропускал. Ох, и легкомысленный же у меня первенец! Весь в Евгению так ее Анатольевну! Надо было Женей называть, но кто же знал… Одно точно: по описаниям Ромы его отца – этот субъект на того похож не был. А вот Игорь был просто вылитый мой папа. Хоть здесь угадали. И как такое возможно, что два однояйцевых детеныша, вылезших из меня с разницей всего в полчаса, так сильно друг от друга отличались? Пробирочные, наверное, поэтому. Других объяснений я не нахожу.

А на счастливого отца посмотрите! Даже не пожурил для порядка! Хотя, справедливости ради, журить их было не за что. Обычная тренировка. В спорте всегда что-нибудь случается. Тем более госпожа Чернова им это постоянно долдонит. Практически рта не закрывая! Приучила к мысли, что они никогда ни в чем не виноваты. Просто овечки! Только шкура волчья всё равно из всех щелей вылезает. Особенно у Сережи. Всё же на его фасад это имя хорошо натянулось. На деда, может, он и не очень похож, зато вылитый Серый. Волчара нагломордая. Клевый, зараза.

– Теперь вся надежда на Тохтамыша. Не подведи, Игорь.

И всё-таки, судя по этой реплике, Рома волнуется. Зря, что ли, столько вкладывал в заводчицкую ферму? Два этих жеребца – тоже двойняшки. Первой руки. Чемпионами им, конечно, не быть, но всё же за подиум могут попробовать зацепиться.

– Не подведу, не беспокойся. Достало вечно быть вторым.

Серый усмехнулся.

– Смотри не надорвись!

– Ты ешь давай, лузер. Тебе только есть в жизни теперь и осталось.

Нет, всё же здоровая конкуренция – это здо́рово. Классные у нас с Ромой лбы выросли. Если что – порвут друг за друга. Потому что любят. И с детства знают, что нет ничего дороже семьи. Моя орда! Хан Роман и два его сына. Моих сына. До сих пор не верится! Им уже по двадцать пять! Почти столько же, сколько было мне самой, когда я их родила. Мы же с Ромой с первой попытки экстракорпорального оплодотворения вот этих лоботрясов на свет воспроизвели. И теперь у меня трое мужчин. Три белых коня. Святая троица. Как в юности. Моя всё же это цифра. Сакральная, данная свыше. Спасибо Всевышнему, что отпустил. Не отдал на растерзание Мефистофелю. Болезнь после родов отступила. Почти не беспокоит теперь.

Наверное, надежда побеждает всё. Только надо верить по-настоящему. И бороться:

И вечный бой! Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль…

Летит, летит степная кобылица

И мнет ковыль…

Моя орда. Мамай и Тохтамыш. Возможно, кто-нибудь их них всё же станет чемпионом. А если нет, не беда. Мы всё равно семья чемпионов: отец – генеральный директор, мать – победила смерть, а двое сыновей – родились, хотя и не должны были родиться ни при каких раскладах. И все мы любим друг друга. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь итогом жизни господина Чернышева станет такая вот картина? Мой любимый такого точно не предполагал. Странная вещь, фатум. Судьба не всегда бывает злодейкой.