Романолуние

14. Удушающие объятья Парижа

Вот, казалось бы, раз ей так понравился Рим, с Парижем должно было быть тоже самое? Но нет.

Интерьеры не нравились. Прованс навевал тоску. От дворцового несло чрезмерностью. Это вам не итальянский расцвет, где мастера умудрялись не переборщить даже в барокко. Как им это удавалось, Даша и сама до сих пор не понимала. Впитанное нацией с молоком матери-земли чувство меры. Да и нормандский стиль здесь, во Франции, вечно оставлял ощущение незаконченности: Даша бы всё сделала по-другому. Нет, они не сходились с Парижем.

Музыка не нравилась. Если из итальянцев были те, кто трогали в разной степени интенсивности, от Адриано Челентано до Андреа Бочелли и Лары Фабиан – которая, хоть по большей части и пела на французском, но до мозга костей в своем искусстве была итальянкой, ведь происхождение не пропьешь, – а уж про оперных звезд и говорить было нечего… то французская музыка не откликалась в душе вообще ничем. Мирей Матье, Шарль Азнавур, Патрисия Каас – даже к таким глыбам Даша была равнодушна, тогда что говорить про современников… Ей нравилась только Далида. И то, наверное, потому, что, как и Лара Фабиан, не была француженкой. Итальянская египтянка, вот кто она. Оттого и было в ней столько непознанной никем страсти. Разве могла она стать счастливой в Париже? Нет, невозможно. Только не в «городе любви». Ей следовало уехать в Рим, попробовать себя в Барселоне, а еще лучше – добраться до Москвы. Хотя как же? Такой утонченной женщине и к этим проклятым коммунистам? Злобным убийцам, поганым мучителям? Верно, Москва – тоже не вариант. Хотя даже там (со злобными мучителями) шансы были бы. Но не с французами.

Женщины не нравились. Миф о невообразимой красоте французских женщин действительно оказался мифом. В массе своей они были просто страшные. Или никакие. Даша не знала даже, что хуже. Привлекать внимание своей негативной несуразностью, или не привлекать его вообще, будто тебя и нет. А Даше порой за целый день было не за кого зацепиться взглядом.

Мужчины были высокого о себе мнения, часто не совсем релевантно, часто совсем нерелевантно. Возможно, так было только в Париже, в той среде, в которой она вращалась, ведь и в Москве Даша часто сталкивалась с подобной неадекватной картиной осознания некоторыми людьми своего реального места в мире. Но там это хотя бы были соотечественники, им можно было кое-что простить за то, что это, пусть и неидеальные, но всё же свои люди. А здесь все черты становились выпуклыми как скальная порода на закате солнца – каждая выемка просто кричала: «я здесь!».

Дух Монмартра тоже не впечатлил. Опять мимо сердца. Ни еда – эти вечные круассаны, которые были хороши только в первые две недели, – ни атмосфера, ни люди. Всё это оказалось совсем не для Даши. Не потому, что плохое, дурное или нелепое. Просто не её.

После Москвы всё здесь выглядело как-то мелко. Даже хвалёная французская кухня: в столице её родины в ресторанах подавалась выжимка из всего лучшего, что было создано в мире, и порой даже французские блюда там начинали играть такими доселе невиданными красками, что сами родоначальники удивились бы. А уж подача, сервис и всё остальное – об этом вообще лучше умолчать. Даже здесь, в самом сердце Европы, такой уровень сервиса и не снился. И разнообразия. И современных решений. Москва поистине за последние годы превратилась в один из лучших городов мира. В бытность спортсменкой, Даша успела поездить по миру, ей было с чем сравнить. Париж же сильно отставал даже от Рима. Но это было лишь её частное мнение. Многим здесь нравилось. Но она искренне не понимала почему. Разве что погода для теплолюбивых. Но Даша ужасно скучала по русской зиме. Так что и в этом смысле впечатлена не была. Европа хороша. Но лишь для непродолжительного путешествия. Жить Даша предпочитает только в Москве. Ну ничего, осталось немного потерпеть.

В массе люди здесь были очень приземлёны: в них не чувствовалось размаха, образование не дотягивало, на их фоне Даша даже себя, вчерашнюю студентку ИнЯза, ощущала мега-интеллектуалом, хотя не кончала ни МГУ, ни Бауманки, ни Плешки и не имела за плечами десятилетий наработанного опыта и поглощенных знаний. Ей всё время было душно. Просто не с кем адекватно поговорить: нет глубины общения. Оставалось плавать на мелководье.

Корпоратив, даже будучи внештатной, в таких условиях Даша бы просто не осилила. Если в Риме поддерживал Рим, своей располагающей её к себе атмосферой, в Москве поддерживала Москва, где несмотря на трудности, которые ей принес последний год, грели родные стены, то здесь зацепиться было просто не за что. Язык еще не на уровне, возвращаться не время. Надо было найти другой вариант трудоустройства.

Но этому процессу на какое-то время помешала уханьская крылатая. В тот момент Даша даже впервые порадовалась, что работала в корпоративе. Пандемию она пережила спокойно. Сидеть за работой дома в одиночестве оказалось не сильно хуже, чем работать в атмосфере, которая её удручала. Заодно Даша заполнила личные пробелы в образовании: поработала над тем, что сама считала важным. Читала много художки, слушала классику, разбиралась в истории. За те полгода она сильно взлетела интеллектуально.

С середины мая Франция стала понемногу выходить из пандемийного карантина, и у Даши появилась возможность попробовать что-то изменить в своём трудоустройстве. Летом поехала на побережье. Там хоть немного выдохнула. Проехалась по прибрежным городкам.

Много недвижки на продажу или аренду – последствия пандемии. И ни одной русской надписи на рекламных растяжках. Нашла офис эстейтщиков, позвонила, предложила услуги. Отказались. Но идея уже работала. Даша встала на перспективную дорожку. Третьи – одни из самых крупных застройщиков на побережье – согласились встретиться…

Даша, наконец, покинула злой корпоратив. Последующие три года она плавала как рыба в своей отдельной заводи, да, в воде неподходящей температуры, но всё же это хотя бы была отдельная квартира. Дела понемногу налаживались. Личная жизнь на какой-то срок наладилась совсем: на нее положил глаз сын владельца. Всё, как всегда, у Даши – постоянно ухаживали руководители. Обычно она держалась прохладно, ведь не собиралась надолго связывать свою жизнь с другими странами, но в этот раз сдалась. У нее так долго не было секса, что это уже было просто ненормально. К тому же надо было окончательно вытравить из себя присутствие ее первого мужчины. Он не заслуживал столь почетного звания. И Даша ответила на ухаживания согласием.

В какой-то момент всё стало совсем серьезно. Как это произошло? Заговорили о детях. И Даша решилась: она всегда хотела семью. Не факт, что ей ещё хоть раз на жизненном пути встретится мужчина, который будет готов принять её со всем багажом. Она не была влюблена, но в целом он ей нравился. Даша посчитала, что ребенок важнее всех прочих условностей.

Пробовали полтора года. Не кончилось ничем. Он не был готов заводить семью без детей, и Даша его полностью поддерживала. Наконец, пришло понимание: Андрей Подколзин, вероятно, оставил в её жизни гораздо более глубокий след, чем она предполагала. Даша знала, что такое развитие событий было возможно, её предупреждали. Теперь всё подтверждалось опытным путём. Что же, такова её судьба. Вечно быть никому не нужной.

Гном нашёптывал громче грома. Возможно, она горячилась чуть больше разумного. Или сильно больше. Но… Даша поставила на себе крест. Гномик окончательно закрепился в весовой категории гно́мища. Оно теперь жило на всех этажах Даши.

А потом она вернулась в Москву.