Романолуние

28.

В среду Роман снова доехал до работы только после обеда. Первым делом, заходя в приемную, спросил:

– Ты пообедала?

Даша покачала головой. Вот же упрямая девчонка ему досталась! И непослушная.

– Даша…

– Роман Сергеевич, весь день телефон не замолкал…

– И что? Конференции на этой неделе не будет, со сделкой всё решили, уж могла бы как-нибудь найти время! Собирайся давай.

– Куда?

– Обедать поедем.

– А звонки?

– Их не будет. Я проверил по телеге, всё важное раскидали. Остальные подождут. Давай, времени мало. Нам еще по документам с тобой пройтись нужно. Летим ночью, как всегда.

– Летим?

– А ты как думала? Я же тебе еще при Павле Петровиче всё русским языком объяснил. Летим вместе. После Рима я теперь ездить на мероприятия буду только с тобой. Вдруг опять размякну? А ты сразу как возьмешь, как подставишь плечо…

И подмигнул.

– Даша, я серьезно, времени в обрез. Давай собирайся.

– Так… Я не поняла… а домой? У меня же при себе вещей нет.

– Заедем после ресторана.

Молчит. Растерялась. Надо ковать пока горячо, а то сейчас в себя придет.

– Не волнуйся. Я не маньяк. Квартиру выслеживать не буду, если ты беспокоишься. Могу даже на соседней улице тебя высадить для перестраховки. Если хочешь, конечно.

Пообедали в том же «Потемкине». Роман не стал экспериментировать. Ели быстро, почти весь обед он отвлекался на телефонные переговоры. Обычно день накануне командировки у него всегда проходил в таком режиме. Потом доехали до Дашиного дома на Динамо. Роман осмотрелся. Возле первого подъезда соседнего дома стоял Сеат с разбитым лобовым стеклом. Господи, и на таких машинах кто-то ездит? Директору спецотдела всегда было интересно, кто. Теперь-то он знал. Видимо, после аварии владелец поставил машину на прикол. Он ведь работал, так что в среду в пять вечера еще не должен был быть дома.

Даша быстро вернулась, и они поехали в… как же Роман мечтал об этом дне, когда Даша, наконец, окажется в этой квартире… которая с первого дня их знакомства стойко ассоциировалась именно с ней, хоть его женщина до сих пор ее ни разу не посещала… его квартиру на Фрунзенской набережной.

Он видел, как Даша волновалась. Еще в лифте сказал:

– Не бойся. Приставать не буду. По крайней мере, постараюсь.

Даша смотрела в пол.

– У нас не так много времени осталось до вылета, мне тебе многое что из документов нужно показать. Так что это рабочий визит. Деловой. Поняла?

Кивнула. Но так и не посмотрела.

Вошли. Разделись. Даша вытащила из сумки свои рабочие сменные лодочки и переобулась в них.

– У тебя ноги, что ли, мерзнут?

– Да, я вообще мерзлячка.

– Тогда снимай их. Я тебе теплый пол включу. Сядем в кухне.

Эх, если бы она только знала, сколько раз он в этой самой кухне напивался из-за нее… А сейчас она была здесь и сидела рядом. Роман включил чайник. Достал бутылку и плеснул себе коньяка.

– А вы не задумывались о том, что у вас голова болит из-за того, что вы пьете?

Он застыл с рюмкой на подлете. Даша подняла глаза:

– А я вот обратила внимание на такую тенденцию. После того, как вы выпьете – вас начинают мучать головные боли.

Роман опустил рюмку на стол.

– Зачем вы пьете?

– Ну ты из меня прямо алкоголика какого-то делаешь…

– Нет. На алкоголика вы не похожи. Просто не понимаю, зачем вам это. Никогда не могла понять этой особенности в мужчинах. Делать всё наперекор собственному здоровью.

– Ты меня, честно говоря, сейчас озадачила. Никогда не задумывался о своей привычке. Скажу так: это помогает расслабиться, а, значит, продлевает рабочее время и дольше сохраняет работоспособность.

– И чем конкретно? Размягчением мозгов? То есть вы без коньяка вечером нормально работать будете не в состоянии?

Роман задумался.

– В состоянии… Но усталость свое берет. А работать нужно. Значит, нужно и напряжение как-то снимать.

Он не верил в то, что происходит. Роман Чернышев сидит в собственной кухне и, как пойманный с поличным семилетний ребенок, отчитывается перед мамой за то, что один раз затянулся найденным за домом сигаретным окурком. Просто сюр какой-то!

– Так… Давайте посчитаем… На сколько часов вы коньяком продлеваете себе рабочий день? Возьмем, к примеру, что-нибудь, что было перед моими глазами. Ужин с группой. Вы стали пить около шести вечера, так? А разошлись мы в районе одиннадцати. Итого пусть будет пять часов работы сверхурочно. Спасибо коньяку, на первый взгляд результат впечатляющий. Но это только так кажется. Ответьте мне на один вопрос: когда у вас приступ головной боли, сколько часов он длится? Я имею в виду не только острую фазу, но и последующую, когда основной спазм отпускает. Спрошу так: на протяжении какого времени вы чувствуете, что головная боль мешает вам работать?

Роман тупо уставился на нее.

– Даша, я не был намерен обсуждать с тобой свою головную боль. Как и привычку выпивать по вечерам. Давай-ка сменим тему.

Настроение изменилось. Роман не заметил, как опять разозлился.

– Хорошо, Роман Сергеевич. Спасибо, чаю не надо. Давайте документы, я сначала прочитаю. Потом пройдемся по вопросам.

За бумагами просидели три часа. Даша всё схватывала налету. Но Роман был зол на нее за то, что сегодня она в очередной раз поработала над атмосферой вечера. Только вот создала совсем не то настроение. Визит, и впрямь, получился сугубо деловым. Директора это очень раздражало. Он явно не так представлял себе день, когда Даша впервые окажется в этой квартире. Нет, никакого интима он не планировал, хотя такое уже случалось с Романом и раньше, он не раз на ходу менял первоначальные планы, стоило ему оказаться с ней наедине. Но всё же сегодня он точно не хотел торопиться и думал, что будет действовать мягко, постепенно располагая Дашу к себе. Роман предвкушал вечер, полный чувственных взглядов и мимолетных прикосновений, в общем насыщенный удовольствиями, а получил сухую рабочую встречу. Нет, не зря он больше не планировал жениться. В его представлении семейная жизнь выглядела именно так: жена, постоянно сующая свой нос туда, куда не просят, потому что после получения отметки в паспорте она стала убеждена в том, что ей это теперь разрешено. Типа по статусу положено. А это было последнее, чем Роман был намерен наполнять свою жизнь.

Когда закончили, он сказал:

– Идите прилягте, до вылета еще восемь часов, есть время поспать.

На лице Даши отразилось сильное изумление. Ему даже показалось, что с нотами возмущения.

– Так вы же сказали, что вылет ночной?

– Я вас обманул, Дарья Игоревна. Иначе мне бы не удалось уговорить вас приехать сюда, так ведь? А мне надо было отдохнуть и восстановиться, для этого требовалась домашняя обстановка. Но сейчас вы за свое здоровье уже должны быть спокойны. Так что терять время на поездки домой и обратно нет смысла. Вполне можете остаться здесь. Идите, ложитесь.

Даша немного подумала, а потом вышла. Роман слышал, как она ненадолго зашла в ванную и вскоре зашуршала в спальне. Всё стихло.

Рюмка с коньяком так и стояла на прежнем месте, не тронутая. Он взял ее и одним махом, не смакуя, отправил в рот. Коньячных дел мастера, наверное, в гробу перевернулись от такого свинства. Роман дошел до того, что уже десятилетний коньяк глотал как водяру.

После трех часов пьянства, Роман дошел-таки до спальни. Даша лежала на боку на дальнем краю кровати спиной к нему. Она накрылась покрывалом, видимо, легла прямо на одеяло. Не раздевалась. Ширина кровати позволяла им быть друг от друга настолько далеко, что даже если бы он вытянул руку, то не достал бы до нее. Роман плюхнулся на спину тоже не раздеваясь. На противоположный край кровати. А притягиваются ли противоположности?

Будильник прозвенел в половине пятого. Даша тут же встала и, опередив Романа, прошла в ванную, но пробыла там недолго. Когда она вышла, директор спецотдела сидел на краю кровати. У него опять сильно болела голова. Даша бросила на него один взгляд, покачала головой, прошла в кухню. А Роману опять захотелось что-нибудь разбить. Как же эта девушка его сейчас раздражала! И оттого только сильнее заболела голова…

Он прошел в коридор, вытащил из кармана пальто коробку с таблетками, которую предусмотрительно купил сразу после Рима, выдавил одну на ладонь. Доковылял до ванной, открыл кран и запил ее прямо так. Посмотрел на себя в зеркало. Ну и рожа… Гадкая, помятая, недовольная… Вытащил станок и побрился. Почистив зубы, направился в кухню. Даша стояла у окна спиной к нему. До рассвета было еще долго. Роман включил свет.

Она повернулась и сказала:

– Роман Сергеевич, я тогда пошла одеваться. Не буду вам мешать, подожду на улице.

И, как обычно, не поднимая взгляда, прошла мимо него к коридору. Роману снова представилась дверь в кабинете. Тогда помогло. Но он точно знал, что сейчас не поможет. Ему было не до бурных сцен с разбитыми кулаками, и без того болела голова. От этих мыслей костяшки под повязкой снова загудели. Ему даже показалось, что он сейчас весь болит. Послышался звук закрывающейся двери. Даша ушла.

Ехали молча. Летели тоже. Сразу после регистрации в отеле разошлись по своим номерам.