Романолуние

12. День шестнадцатый. Вторник, двадцатое декабря

Даша даже не может вспомнить, что там было утром. Одна суматоха. Один Рим у всех на устах. Это спасло. Помогло забыться.

День пролетел как минута. На Романа ни разу не взглянула, они были заняты разными делами. Он – из кабинета не вылезал, она не слезала с телефона. Из состояния забытья ее вывел щелчок дверного замка. Посмотрела на часы. Прислушалась. Тишина. Видимо, из кабинета Романа все давно ушли. Подняла глаза.

Смотрит. Как вчера. Понятно… Надолго о том, кто она есть, Роман ей забыть не даст.

Встала. Подошла к стене. Закрыла глаза. Всё равно ничего изменить нельзя. Всё тело болит, она сейчас не в том состоянии, чтобы сражаться с демоном.

Ждет. Подошел. Прикоснулся. Боже, как нежно! Никогда так не прикасался.

Распустил волосы. Нет, у него точно фетиш! Без этого не стои́т? Нет, у него всегда́ стоит, он таким из матери вылез. Тогда что ему надо от ее волос?

Руками провел, макушка мурашками покрылась.

По шее. По ключице. Везде мурашки. А Даша уже думала, что после всего, что было, она никогда не сможет откликнуться на него муравьями.

Поцеловал. Боже, как чувственно он это сделал! Словно любит ее, словно всю свою жизнь только Дашу одну и ждал! Захотелось заплакать.

А он продолжал целовать. Это был самый прекрасный поцелуй в ее жизни.

Развернул ее лицом к стене. Прошелестел вниз по платью. Медленно, нежно, едва касаясь. Ноги под юбкой обнаружил. Их стал любовно исследовать. Мурашки уже жили своей отдельной жизнью. Как же Даша снова его хотела! Даже боль почти ощущать перестала.

Роман уловил и пошел ей навстречу. Он же – даритель надежд, исполнитель желаний. «Я непредсказуемый, но так тоже умею», прозвучал его шёпот. Он – мерзавец, который, наверное, каждую свою любовницу заставляет чувствовать то, что сейчас было с Дашей. Верить, что она – и есть та самая. Как тогда, с женой. А теперь здесь, с ней. Человек-настроение. Сегодня – оно романтическое. Даша резко открыла глаза. Оргазм был уже на подходе. Был да сплыл. Роман кончил.

Он долго не разжимал объятий. Ладонь скользила по ее ноге, потом спине; тихое дыхание блуждало где-то в ее волосах. И мелкие поцелуи. Ей казалось, что это были поцелуи. Нет, не казалось: Роман добрался до шеи, носом сдвинул волосы и приник к еще вибрирующей жилке. Последнее прикосновение стало самым чувственным даже в этой сцене. Он сделал глубокий вдох, а потом его голос слегка завибрировал на выдохе. Роман разжал руку, которой всё еще обнимал Дашу за ногу, поднял ее и убрал оставшиеся возле ее шеи волосы. Поцеловал еще. И еще, и еще. А потом прочертил на этом месте что-то своим пальцем. Даше показалось, что это была первая буква ее имени. Она сглотнула и отвернулась. Момент кончился. Роман понял это и выскользнул. И ушел в кабинет.

Даша быстро собралась и покинула приемную, чтобы больше его сегодня не видеть…

Ночь прошла в терзаниях. Терзала боль. Терзали сомнения. Но больше всего терзала злодейка-надежда, так и норовившая поднять свою голову. Неоднократно отрубленную ранее. И приставить ее к телу Даши, находящемуся на последнем издыхании.