Романолуние

30.

В офис приехали всего на час позже. Роман не думал, что освобождение Даши из лап грозного Белова займет так мало времени. Еще на выезде из его резиденции он позвонил Анатолию и предупредил, что они в пути. К моменту приезда все были на месте, так как перенести встречу всего за полчаса до ее начала уже не удалось. Все просто ждали приезда Романа и его ассистентки.

Ответный визит прошел так же сумбурно, как и встреча мурманских в Москве. У них с Анатолием всегда всё выходило почти неформально, а отклонение от официального стиля непременно приводило к потере концентрации и вносило некоторую сумятицу.

Даша на встрече не была нужна, Роман взял ее с собой только для того, чтобы увезти из Москвы, и вся эта история с ее подготовкой у него дома была лишь качественно устроенной инсценировкой. Но всё же ее присутствие и здесь оказалось полезным. Выяснилось, что Даша изучила Мурманск на безгалстучный предмет и, поняв, что офисный формат встречи никого к работе не располагает, предложила перебраться в стрелковый клуб. Все как-то приободрились. Немного постреляв, дошли пешком до маленького, но очень уютного бара-рюмочной, всего в трехстах метрах от клуба. Удивились ценам. Роман давно таких не видел, а мурманский бомонд из СевМоря обходил такие места стороной, считая их ниже своего достоинства. В результате вся компания в изрядном подпитии села петь караоке. Так весело они в Мурманске не проводили время еще ни разу, и это отметили все. Самой серьезной из всех оставалась лишь Даша. Точнее… Она была мила, шутила и даже временами заливалась смехом, но вела себя так со всеми без исключения, кроме… него самого. Каждый раз, встречаясь с Романом взглядом, в ее глазах появлялось что-то похожее на колючую проволоку. Ну что же за наказание наслал на него Бог?

Роман почти не пил. Он не хотел сегодня напиваться. Надо было договориться по основным условиям контрактов будущего года, а это было проще сделать, когда сам он трезв, а другие в сильном подпитии. Достигнув отеля, директор спецотдела уже окончательно протрезвел. В лифте они с Дашей впервые снова оказались одни. Роман дал ей скрыться в номере. Прошел к себе, принял душ, привел себя в порядок и лишь тогда дошел до ее двери. Она открыла почти сразу. На Даше был отельный халат.

– Можно войти?

– Зачем?

– Скажу когда войду. Не хочу делать это на пороге.

Даша пропустила его в номер. Закрыв дверь, она прошла в ванную, когда же появилась снова, на ней была ее одежда. Значит, не хочет разговаривать с ним в таком виде. Она его не хотела и таким образом показывала ему это. А Роман хотел. Опять, как всегда, так же сильно. Будто впервые в жизни испытывал влечение к женщине.

– Вы что-то хотели, Роман Сергеевич?

Он не знал, что сказать. И что делать тоже не знал. Как ему быть? Брать силой? Точно нет. Лаской? Теперь она не подействует. Начать заговаривать ей зубы? Не поверит. У него не было никаких идей. Вообще. И Роман, как всегда, решил импровизировать. Будь что будет, а там – куда кривая…

– Ну вообще-то я всегда хочу одного. Ты же знаешь. Того самого.

Он улыбнулся. Не подействовало. Теперь Даша начала злиться. Что ж, это уже результат! Главное, чтобы не было безразличия. Тогда ее совсем нельзя прочитать. Так хоть ясно, в каком направлении развивается ее настроение.

Роман резко подлетел, оторвал ее от пола и стал кружить. Даша было уже хотела начать отбиваться, но не поняла, что происходит. Растерялась. Воспользовавшись ее замешательством, он быстро принял решение: надо было действовать немедленно, пока Даша не опомнилась. Роман приземлил ее на кровать и залег на ней, не сильно вжимая в постель. Чтобы не сломать чего от счастья.

– Дашка, не могу без тебя! Ты меня бесишь, убить готов иногда, но не могу без тебя. Нужна.

И поцеловал. Одной рукой обхватил голову, всё же продолжая удерживать за талию второй. От греха. Вдруг вырываться начнет? Тогда придется объяснить ей, что он ей тоже нужен. Просто Даша этого еще не поняла. Или себе не призналась.

– Нужна мне.

Еще поцелуй.

– Ты…

Поцелуй.

– Мне…

Поцелуй.

– Нужна.

И сорвался в шквал.

Почти сразу Даша стала отвечать.

Это была самая невероятная ночь в его жизни. Он так сильно хотел ее всё это время, что бодрость не покинула до самого утра. Но была ложка дегтя. Точнее, половник. Он ни разу, как ни старался, не довел Дашу до точки кипения. Она всё время блуждала где-то рядом, но до конца не доходила. Роман не хотел подключать тяжелую артиллерию, и действовал только пальцами. Это было его главное оружие, которое всегда срабатывало, и он поставил задачу справиться так, но не вышло.

Он очень хотел попробовать ее, но решил оставить самое приятное на следующий раз, поэтому не прикоснулся губами даже к груди. Роман намеренно обходил ее стороной, видя, как Даша каждый раз напрягалась от одного предвкушения. Но он не делал. Только пальцы. Ниже он тоже бродил в переулках, но до места не добирался даже руками. Памяту́я об их первом ра́зе, Роман знал, как Дашино тело может на него отзываться и хотел добить ее одними чувственными прикосновениями и… главным процессом. Не вышло. Это немного задело… Но лишь распалило. Он всё решил. Сразу после корпоратива он запрется с ней на Фрунзенской набережной и будет мучить, пока не наступит Новый год. Там уж он не станет себя ни в чем ограничивать.

Заснули только под утро. Проспали… а сколько именно?? Полярная ночь в Мурманске это ни с чем не сравнимая штука… Когда смотришь на часы: девять. А чего именно? Дня или вечера? И вот чешешь хмельную головушку, в которой опять одна Даша сплошная, и думаешь, весь день проспали? Или несколько часов? Ведь девять утра и девять вечера абсолютно одинаковы. На улице горят фонари, слышен шум повседневной жизни. Суета предновогодняя… Детские голоса. На санках катаются! Так, экран телефона… АМ? РМ? Соображай, Чернышев, в каком ты времени суток находишься… Нет, всё же АМ. Утро, значит. А Дашенька спит… Да так нежно, что будить рука не поднимается…

И Роман подумал о том, что очень хочет такой же предновогодней суеты. Ведь в его жизни ее никогда не было. Разве что в самом раннем детстве. Так захотелось вернуться в то состояние мальчишеского ожидания чуда. Коньки подарят? Или всё же щенка, как он просил? Да и коньки – тоже было бы хорошо.

Он встал. Подошел к окну. В глазах зашкворчало. Как давно он забыл, что такое… счастье.

Роман посмотрел на Дашу. Спит, зазноба. Жизнь его целая, в одеяло укутанная. Вся его жизнь, заключенная в маленькой хрупкой оболочке. Как смерть Кащея, иголка в яйце. Только еще более ломкая. И ему всерьез захотелось заплакать. Впервые в жизни, как это всегда у него случалось только с ней. Оттого, что так несправедлива жизнь. А он ведь раньше об этом никогда не задумывался.

Что с ним будет, если она умрет? Наверное, он никогда больше не станет прежним. Хотя он и сейчас уже не станет. Сломалось что-то внутри. Проникло в сердце осознание того, что существует понятие «жалко». Нет, не «жалостливо», от этого слова его тошнило. Именно «жалко». Жаль, что жизнь бывает так несправедлива к лучшим своим представителям.