Тени столь жестокие

Глава 10



Галантия

Наши дни, утес Тайдстоуна

Сердце громыхало в груди и гнало кровь по венам с такой оглушительной силой, что её рёв сливался с ужасом, сжимающим мою душу. Холодный воздух обжигал кожу, волосы хлестали по лицу в бешеном вихре. Соль жгла губы, брызги волн ложились на щёки. Скалы мелькали мимо в размытом беге, бездна глотала меня целиком, пока…

Ослепительная вспышка разорвала меня изнутри.

Белые, чистые, как снег, перья проросли из каждой поры, ловя ветер и расправляясь в крылья. Крик ужаса изменился, переродился в торжественный хор моего воронья, когда мы скользнули по потоку воздуха.

Сильный порыв ударил в крылья.

Мир перевернулся.

О нет!

Вспышка теней возникла слева, справа… повсюду. Пять чёрных воронов врезались в поток, присоединившись к нашему воронью. Они держались рядом, принимая на себя ярость ветра и рваные потоки воздуха.

— Малир?

— Вниз, — прохрипел голос где-то внутри нас, когда к стае присоединились ещё пять чёрных воронов. — На пляж, милая, иначе течение унесёт тебя в море.

— Себиан?

Мы снижались, ведомые чёрным авангардом воронов. Они пикировали, парили, закручивались спиралью, искусно направляя порывы так, чтобы ветер нёс нас в нужную сторону.

Запах соли, водорослей и мокрого песка становился сильнее. Шёпотный рёв волн звучал всё громче. Вороны фланкировали⁴ посадку, их кончики крыльев временами касались наших. Строй распался, каждая птица выбирала своё место на пляже. Мы коснулись земли, и холодный песок под снегом обжёг ступни, пока слепящая магия не вспыхнула снова.

Острая дрожь пробежала по босым стопам, вырвав из меня вздох, и я обхватила обнажённое тело руками. Я сделала это! Я обратилась — и долетела сюда!

— Богиня, помоги, да все твои вещи, что, в бухту упали? Туфли? — Себиан ещё стряхивал с себя тени и перья, возясь с завязками чёрного плаща поверх коричневой кирасы. Узел на его макушке растрепался, щёки и подбородок щедро усыпала чёрная щетина. — Да ты же простудишься к чёрту. На, возьми. — Он быстро накинул плащ мне на плечи, а потом рявкнул через плечо: — Я видел, как ты её толкнул. Ты с ума сошёл? Она могла улететь в море!

Малир лишь отвернулся от Себиана, прошёл несколько шагов к скале и носком сапога раздвинул голые кусты вдоль уступа.

— Но не улетела.

Себиан раздражённо хмыкнул.

— Она могла умереть от холода.

— Ты и правда думаешь, что она не учла такую возможность, прежде чем прийти сюда? — Малир вытащил знакомый коричневый свёрток из кустов и бросил его в снег у моих ног, снова показав, что следил за мной. — Она спрятала здесь три таких, прекрасно зная, что после обращения будет обнажённой, и даже облизала палец, подставив его ветру, чтобы понять, куда её отнесёт.

Я наклонилась и вынула из коровьей шкуры, защищавшей вещи от влаги, тёплое коричневое платье, сапоги и большой шерстяной шарф.

Обернувшись в шарф поверх платья, я вернула Себиану его плащ.

— Что вы оба здесь делаете?

— Уводим тебя отсюда до атаки, — сказал Себиан и схватил меня за руку. — Давай. Следуй за моими воронами, я отведу тебя в наш лагерь.

— Какой лагерь? — Я уставилась на его изрезанные шрамами пальцы, сплетённые с моими, и поспешно высвободилась, пока он… не знаю… не заставил меня снова обернуться. — Нет. Я не уйду. Не пока не найду свой амулет. Я так близка к нему!

— К черту амулет. — Он раздражённо рубанул воздух рукой, тут же проведя ею по чёрным синякам на шее, которые щетина не могла скрыть… метки теней? — Сейчас это не главное.

— Для меня главное!

— Пока ты не окажешься мёртвой под камнями и обломками. — Сжав челюсти, он посмотрел на Малира. — Если ты хотел хоть чем-то её убедить уйти, а не просто стоять тут столбом, сейчас самое время.

Малир скрестил руки на груди, вглядываясь в меня долгие молчаливые секунды. Его глаза снова стали обычного серо-коричневого оттенка.

— Ты сказала, что близка к амулету. Насколько близка?

— Да какое это имеет значение? — резко спросил Себиан. — После атаки времени хватит с лихвой, чтобы искать его.

— Осады имеют привычку навсегда скрывать вещи под обломками и камнями, — сказал Малир. — И это только если выжившие слуги не унесут амулет вместе с другими драгоценностями, прежде чем сбежать из крепости, когда начнется резня. Время еще есть.

Себиан сделал шаг к Малиру, так широко расправив плечи, что его спина казалась необъятной.

— Если ты всерьез собираешься позволить ей вернуться в Тайдстоун, Малир, то ты дерьмовая, блядь, убогая пара.

Глаза Малира сузились до опасных щелок, в них вспыхнули искры ярости, соперничая с диким ветром, хлещущим вокруг.

— Тебе лучше знать, что значит быть дерьмовой парой.

— Это низко, — парировал Себиан, — даже для тебя. И это, сука, о многом говорит.

Они смотрели друг на друга, энергия между ними была пропитана взаимной агрессией, воздух густел от напряжения, которого я никогда прежде не ощущала между ними. Никогда. Вражда была почти осязаемой, и я переводила взгляд с синяков на лице Малира на теневые метки на шее Себиана. Боги, они дрались? Из-за меня?

Или… за меня?

Предательские мурашки пробежали по груди, но я внутренне отмахнулась. Боги, ну и глупая же я девчонка…

— Это решение не вам двоим принимать, — сказала я, вставая между ними и делая глубокий вдох, потому что следующие слова было больно произносить. — Но Малир прав: риск потерять амулет навсегда слишком велик.

— Вот видишь, — Малир ухмыльнулся Себиану и пожал плечами, затем посмотрел на меня. — Где именно амулет? Ты его нашла?

— Не совсем… — я покачала головой. Малир зашипел низко, что могло означать лишь одно: снова скрытый мотив. — Почему тебе так важно, чтобы я его получила? Что он для тебя значит? Еще один… как ты там сказал, знак привязанности? Как мой аноа?

— Так трудно в это поверить?

Себиан усмехнулся.

— Дай угадаю: ты не можешь связать ее без ее дара, да? Наверняка из кожи вон лез, чтобы его заполучить и закрепить связь. И явно без успеха.

Я посмотрела на Малира. Ничуть не удивленная, но сердце все равно болезненно сжалось — значит, оно еще не окаменело к его корыстным мотивам.

— Такая уж привязанность…

На лице Малира мелькнуло что-то… неловкость? стыд? — но тут же исчезло, сменившись холодной, стальной маской, когда он уставился на Себиана.

— Скажи-ка, Себиан… зачем ты здесь?

— Видимо, затем, чтобы проследить, что ты не навяжешь ей связь, пока она не разберется, действительно ли хочет этого, — сказал Себиан, вставая рядом со мной, обдавая меня теплом своего тела. — Вот почему ты вдруг так поддерживаешь идею, чтобы она обрела свой дар. Особенно учитывая, что все ждут от нее могущественной ткачихи смерти. Я прав?

Ткачиха смерти.

Возбуждение и страх накрыли меня одновременно. Обладать таким даром, повелевать тенями, внушающими и ужас, и уважение… я никогда даже не мечтала о подобной силе.

— Всё это не делает его тревогу о потере амулета менее обоснованной, — сказала я, хотя прекрасно понимала, что мне еще многое предстоит узнать, если я не хочу навсегда застрять с Малиром. — Я уже знала, что единственная причина, по которой он хочет связать нас, — усиление своего дара.

— Это не единственная причина… — Малир снова солгал так непринужденно, что молния могла бы ударить его прямо на месте⁵, когда он встал передо мной.

— Ну так скажи, Малир, какая еще причина? — спросила я. — Надеюсь, хоть немного бескорыстная.

— У меня три причины, все они до безобразия, до отвращения, до непростительного эгоистичны, — сказал Малир, наклонившись ко мне и проведя ногтем по коже головы, как он делал на кьяре, вызывая горячую дрожь по телу. — Если окажется, что ты ткачиха смерти, то вдвоем, повелевая тенями, мы станем силой, с которой придется считаться. Мы сможем погрузить в тьму целые континенты и заволочь небо чернотой. Но вот в чем дело, маленькая белая голубка… — Он медленно провел пальцами по моим волосам, закрутив прядь на палец, а потом позволил ей распуститься на моем шарфе. — Я не думаю, что ты ткачиха.

Все мое тело дрожало от его близости и от ужасного предвкушения. Какой бы ни был мой дар, я хотела его — нуждалась в нем, словно в недостающем кусочке пазла, чтобы завершить себя.

Я прижалась ближе к Себиану, делая вид, что сердце так бешено колотится лишь от азарта побега, а не от присутствия Малира.

— Где твоя жена?

Малир лениво скользнул взглядом по моей фигуре.

— Я смотрю на нее прямо сейчас.

— Я не твоя жена, — рявкнула я.

— Ты станешь гораздо большим, когда мы будем связаны.

Его уверенность в голосе задела меня.

— Ты сказал, время еще есть. Сколько?

— Эй, эй, эй! — Себиан схватил меня за руку, развернул лицом к себе и мягко отвёл чуть в сторону от Малира, будто пытаясь создать хотя бы жалкое подобие уединения. Его ладони скользили вверх-вниз по моим плечам, и от этого движения вернулись воспоминания о тех ночах, когда я засыпала под его прикосновениями. — Я не хочу, чтобы ты возвращалась в Тайдстоун, милая. Моя стая уже облетела нашу армию перед тем, как прийти сюда, и они почти здесь.

Эта мысль заставила пальцы на ногах сжаться в сапогах, но нехватку времени уже никак не исправить.

— Тайдстоун — мой дом, я знаю каждый коридор, каждое лицо, каждый тайный ход. Всё, что мне нужно, — найти леди Брисден до наступления ночи. Я буду быстрой.

— Быстрой будет и эта…

Его взгляд вдруг рванул вверх, к обрыву. Я тоже подняла глаза, но ничего необычного не заметила.

— Что такое?

— Ничего. Мне просто показалось… — он еще мгновение всматривался, затем мотнул головой и снова встретился взглядом со мной. — Тайдстоун долго не продержится.

Я подняла руки и обхватила его небритые щеки, где морщины прорезали глубокие борозды заботы среди мягкого взгляда.

— Мой дар — часть меня. Если я хочу узнать, кто я и почему всё случилось так, как случилось, я должна вернуть его.

В его долгом выдохе дрожала дюжина невысказанных попыток отговорить меня.

— Я понимаю. Просто… — его лоб коснулся моего, глаза закрылись, но это только сильнее подчеркнуло тревогу, высеченную в его чертах. — Я до усрачки боюсь потерять тебя ещё больше, чем уже потерял.

Я застыла, сердце билось в такт бурным волнам, бьющимся о борта кораблей в бухте. Сотни вопросов рвались наружу. Почему он не сказал, что был связан со своей истинной? А те чувства, что он проявлял ко мне? Разве связанный Ворон способен любить кого-то ещё, или всё это была красивая ложь, в которую мы оба хотели верить?

Ответов не было, да и времени на вопросы тоже. Но то, как его пальцы вцепились в мои руки, словно в страхе, что я исчезну? Эти сбивчивые вдохи? Взгляд, удерживающий мой до дрожи? Эта забота о моей безопасности была настоящей.

Это было реально.

Он глубоко вдохнул, приподнял голову, взгляд на миг скользнул к моим губам, а потом снова встретился с глазами.

— Я мог бы пойти с тобой.

— И сдохнуть ещё до того, как мы переступим через первые ворота? — я качнула головой. С его длинными чёрными волосами и ожогами на руках скрыть ворона в нём было невозможно. — Это может сделать только белый Ворон.

— Просто пообещай, что вернёшься. — Его ладони скользнули вверх к моим щекам, большие пальцы осторожно очерчивали круги. — У меня есть слишком много слов для тебя. Обещай, что заставишь меня их сказать.

— Обещаю, — я улыбнулась и обернулась к холодному, не выражающему ни одной эмоции лицу Малира. — Ты сказал, у меня есть время?

Его тяжёлый взгляд метался между мной и Себианом, кадык заметно дёрнулся, когда он сглотнул.

— Как только у тебя будет амулет, спрячься в подземельях. Как бы ни было неприятно это признавать, но это действительно самое безопасное место. Держись подальше от стен и башен, особенно от тех, где стоят сетевые катапульты. Их снесут первыми. — Вдруг он положил ладонь на моё лицо, и от резкого, холодного всплеска по коже я дёрнулась назад. — Если пересечёшься с кем-то из нас…

— Ш-ш-ш, он всего лишь пометил тебя своей тенью, — сказал Себиан, убрав мою дрожь лёгким движением пальца по щеке. — Только никогда не прячь лицо от нас, малышка, большинство Воронов должны почувствовать его магию на тебе. Но если встретишь Лорн… просто беги. Она не слишком радостно восприняла новость о том, что вы с ним связаны судьбой.

— Она может забрать его себе, — ответила я и посмотрела на Малира, одарив его самой сладкой улыбкой. — Когда вы нападёте?

В этот миг гулкие удары колоколов Тайдстоуна прокатились над пляжем, пронзая холодный ветер и заставляя мою кожу покрыться мурашками.

Вороны шли.

Малир улыбнулся в ответ.

— У тебя есть час, аноалея.