В погоне за убежищем

17

Трейс

Я замер в ужасе, наблюдая, как эта мелкая мутировавшая собака с разбегу бросается на мою дочь. Кили поймала его на лету и тут же залилась смехом, а Гремлин мгновенно принялся вылизывать ей лицо.

— Щекотно, щенок, — завизжала Кили, хохоча еще сильнее и прижимая его к себе. Пес буквально вжался в нее, будто встретил старого друга.

Элли догнала меня, остановившись рядом с Кили, и согнулась, переводя дыхание.

— Слава Богу, — выдохнула она, потом выпрямилась, и уголки ее губ дрогнули. — Похоже, Гремлин просто ненавидит только тебя.

Я нахмурился.

— Серьезно?

Она пожала плечами, и этот жест тут же привлек мое внимание к тому, что на ней было надето. Огромная футболка, в которой она буквально утопала, обнажая длинные загорелые ноги, и нелепые пушистые фиолетовые тапки. Но взгляд моментально вернулся к футболке. Моей футболке. Той самой, что я отдал ей в ту ночь, когда она едва не сожгла свой дом.

Старая мягкая ткань облегала ее так, как мне безумно хотелось сделать самому. Съехала на одно плечо, открывая гладкую кожу, а тонкий хлопок так облегал грудь, что я понял — на Элли определенно нет лифчика. Джинсы тут же стали тесноваты.

Блядь.

Я зажмурился на секунду, пытаясь думать хоть о чем-то, кроме Элли. Моя дочь ведь рядом, Господи.

— Ты в порядке, шеф? — поддела она. — Выглядишь так, будто у тебя инсульт.

Вдох на счет три. Выдох на счет три.

— Все нормально.

— Тогда почему глаза до сих пор закрыты? — не отставала она.

Я распахнул глаза, изо всех сил цепляясь за свое спокойствие.

— Ты закричала, — обвинил я ее. А когда услышал этот странный, рваный звук, перед глазами сразу встали картины, как Джаспер врывается и причиняет ей вред.

Элли переступила с ноги на ногу.

— Я взвизгнула. Дверной звонок меня напугал.

— Почему? — я не отпускал тему. Что-то здесь было не так. Ее лицо было бледнее обычного, а руки чуть дрожали.

— Не знаю. Может, потому что я не ожидала, что кто-то будет звонить в дверь с утра пораньше.

— Мы пришли сделать тебе завтрак, — важно вставила Кили, укачивая пса, как одну из своих кукол. — Субботние завтраки — самые вкусные завтраки. Вот и тебе надо попробовать.

Брови Элли приподнялись, и на лице засияла улыбка.

— Подружка, это так мило.

Впервые в жизни я почувствовал ревность к собственной дочери. Откашлялся:

— Подумал, может, тебе захочется взять пару уроков готовки.

Бледно-зеленые глаза Элли, в утреннем свете кажущиеся еще мягче, повернулись ко мне.

— Я бы не отказалась. Только дай мне минутку переодеться.

— Подружка, это что, папина футболка? — невинно и с любопытством спросила Кили.

Щеки Элли вспыхнули алым.

— Он… эээ… дал мне ее. Она удобная. Сейчас переоденусь.

И она пулей вылетела к лестнице. А мне вдруг до безумия захотелось бить себя в грудь, как чертова горилла. Хотелось, чтобы она осталась в этой футболке. Носила ее весь день, чтобы кусочек меня был рядом с ней. Господи, да я должен взять себя в руки.

— Папа, это так мило, что ты поделился своей футболкой с Элли. Может, вы тоже будете лучшими друзьями?

Я посмотрел на дочь.

— Может, и будем, Килс.

Только вот я хотел куда большего, чем просто дружбы.

— Что скажешь насчет того, чтобы научиться делать скрэмбл? Если ты, конечно, ешь яйца, — спросил я, скользнув взглядом по Элли. Она успела переодеться в черные джинсы с прорехами, из которых выглядывали полоски кожи, по которым мне до боли в пальцах хотелось провести, и в шнурованные ботинки, в которых я вполне мог представить ее… Стоп. Нет. Туда лучше не лезть.

Кили сидит за кухонным столом. Кили сидит за кухонным столом. Кили сидит за кухонным столом.

— Думаю, это довольно амбициозная цель, но я за, — улыбнулась Элли.

— Ладно, начнем с основ. Раз уж ты любишь только овощи, важно, чтобы мы выбрали их с разными вкусами, — я кивнул на разложенное на столешнице.

Элли шутливо отдала честь:

— Овощная королева к службе готова.

— Я хочу быть овощной королевой! — крикнула Кили, раскрашивая что-то в своей книжке, а Гремлин лежал у нее на коленях.

— А ты готова отказаться от пепперони на пицце? — прищурился я.

Кили нахмурилась:

— Половинчатая овощная королева?

Я усмехнулся:

— По-моему, это хороший план. — Повернулся к продуктам. — Начнем с лука и перца. Это будет хорошая основа. Потом добавим немного капусты кейл — для зелени. С молочкой у тебя все в порядке?

Элли впилась в меня тяжелым взглядом:

— Вырвешь сыр из моих холодных мертвых рук.

Я расхохотался:

— Принято. Ладно, вот секрет, как разбивать яйца: один быстрый удар о острый край, не слишком сильный, но и не слишком слабый.

Элли прикусила уголок губы, и у меня тут же дернулись пальцы.

— Когда я разбиваю яйца, у меня всегда в миске куча скорлупы, — призналась она.

— На, — я протянул ей яйцо.

Она взяла его осторожно, как будто это была бомба с часовым механизмом.

Я сдержанно усмехнулся.

— Не смейся надо мной, — проворчала Элли.

— Даже в мыслях не было, — поднял я руки. Потом шагнул ближе и накрыл ее ладонь своей. И в ту же секунду понял, что совершил ошибку. Она была вся — мягкость, словно лепесток. А запах… Чертов бергамот с розой обвили меня, как удавка.

— Нужно держать крепче, — голос мой стал ниже и чуть хриплым. — Вот так.

Я сжал ее руку своей, мы вместе держали яйцо, а потом я уверенно ударил им о край столешницы. Скорлупа треснула идеально.

— Колдовство, — пробормотала Элли.

Я усмехнулся, выпуская ее руку, чтобы вылить яйцо в миску:

— Теперь ты.

И стоило мне немалых усилий не шагнуть снова ближе, не обхватить ее пальцы, не утонуть в этом запахе.

Элли вытащила яйцо из коробки и уставилась на него, будто это был ключ к тайнам вселенной.

— Крепко держать, — ее тонкие пальцы сильнее сжали яйцо. — Один быстрый удар.

Она стукнула яйцом о край, и оно раскололось почти так же чисто, как в первый раз.

Элли радостно пискнула, выливая содержимое в миску:

— Я разбила яйцо, и ни одного кусочка скорлупы!

— Ты справилась, — сказал я с широкой улыбкой.

— Господи, какая же я зануда, радуюсь из-за яйца, — хихикнула она.

— Не знаю… По-моему, это повод для гордости.

Элли улыбнулась в ответ:

— Спасибо, что научил.

Ее телефон пискнул на столешнице. Элли поспешно пошла мыть руки. Телефон пискнул снова. И снова. Я нахмурился — она напряглась и быстро подошла к аппарату. Лицо побледнело, пока она смотрела на экран.

— Что случилось? — резко спросил я.

Элли быстро заблокировала телефон, перевела его в беззвучный режим и сунула в карман.

— Ничего.

— Совсем не похоже на «ничего», — я прищурился. Ее снова трясло.

— Просто… кое-какие дела, которые мне еще нужно уладить в Нью-Йорке. Неважно.

Это была ложь. Может, Нью-Йорк и правда фигурировал в истории, но остальное… нет. От пустяков не бледнеют. От пустяков руки не дрожат. И уж точно не врут вот так в глаза.

Элли могла поделиться со мной кое-чем из своего прошлого, но далеко не всем. И сейчас ее что-то до смерти пугало.