В погоне за убежищем

50

Элли

В виске тупо пульсировала боль, и я чувствовала, как ноет место, куда Джаспер ударил меня рукояткой пистолета. Могла бы, наверное, быть «благодарна» за то, что он ударил в ту сторону, где уже не было рассеченной раны. Но глухой стук за глазами и мутная тошнота, подступавшая к горлу, не давали почувствовать благодарность ни за что.

Нет, неправда. Благодарность все же была. За то, что я жива. За то, что Кили смогла сбежать. За то, что Трейс в безопасности. Я держалась за эти три мысли изо всех сил.

Я осторожно потянула пластиковые стяжки на запястьях, и болезненный отклик заставил меня поморщиться. Шевелить руками было почти невозможно, и я думала, не перетянуто ли там все так, что кровь перестанет поступать к пальцам. Веревка, что держала меня за середину туловища к старому деревянному стулу, хотя бы не была затянута намертво. Маленькая, но все-таки передышка.

Косыми взглядами я пыталась изучить комнату, пока Джаспер ожесточенно стучал по экрану телефона. Новый план побега? Но какой в этом смысл? Неужели он и правда так ненавидит Трейса, что готов снова пойти в тюрьму?

Слева от меня открывался непримечательный вид. Похоже, это была охотничья избушка — одна комната и крохотная ванная. Кухня с парой дверок в шкафах, а снизу — просто занавески. Но обстановка была с душой: на кровати лежало лоскутное одеяло, на стенах висели картины, а на буфете стоял старинный кувшин с тазиком.

Над буфетом — окно с видом на лес, сшитые вручную занавески. Только вот я понятия не имела, где этот лес. Сколько времени прошло с того момента, как я потеряла сознание — минуты или часы, я не знала. Но одно было ясно: местность я не узнала.

— Даже не думай сделать глупость, — оскалился Джаспер.

Я не собиралась показывать страх — это было бы ровно тем, чего он ждал. Я подняла взгляд и встретилась с ним глазами.

— Да я просто думала, где они взяли такие антикварные вещи. Очаровательно.

— Очаровательно… Ну да, ну да. Конечно, мой сын-предатель связался с какой-то богатенькой сукой.

— Не переживай. Богатой меня назвать сложно.

Он прищурился. Маскировку, что была на нем в парке аттракционов — бороду, шляпу и темные очки — он снял. Но шрам на щеке спрятать было невозможно. Я надеялась, что Кили рассказала Трейсу про него, чтобы он знал, с кем имеет дело.

— Не думай, что обведешь меня вокруг пальца. Я не идиот. Я знаю все про твоего ублюдочного папашу.

Я откинулась на спинку стула, чувствуя, как она упирается в позвоночник. Мелькнула мысль: а можно ли его использовать как оружие? Но, глянув на пистолет в руке Джаспера, я решила, что лучше не испытывать судьбу.

— Верно. Мой отец еще тот ублюдок.

Кажется, мой ответ сначала сбил его с толку, но потом лицо перекосило от ярости.

— Ни капли преданности. Вся в моего ублюдочного сына.

Я натянула стяжки сильнее, используя боль, чтобы не сорваться и не сказать чего-то, что спровоцирует его на выстрел.

— Ну что, богатенькая сучка, слов нет? — усмехнулся он.

Я глубоко вдохнула затхлый воздух избушки, что стояла закрытой не одну неделю.

— Нет.

Джаспер ухмыльнулся, откинувшись на спинку.

— Не скрою, мне понравилось тебя дергать. Платить малолеткам, чтобы закидали тебя яйцами возле участка.

Я дернулась.

— Это ты?

— Не лично, но за мои деньги. И да, я забрал те радужные трусики. Передам своему сыну, что знаю, как ты пахнешь.

В животе все перевернулось, и я едва не вывернула содержимое прямо на пол.

— Чего ты хочешь?

Вот это был единственный вопрос, на который мне нужен был ответ. И я знала — при его эгоцентризме он вполне может мне его дать.

— У меня уже все есть. Есть приманка, чтобы выманить моего никчемного сынка. Есть способ причинить ему всю ту боль, что он заслуживает, когда я вышибу тебе мозги у него на глазах. И есть средство свалить с бабками, как только все будет сделано.

Вся моя показная выдержка рухнула. Вместо нее в груди разгорелся липкий, обжигающий жар паники. Я глупо верила, что если бы он хотел меня убить, то сделал бы это сразу. А он, оказывается, готовил больное, извращенное шоу.

Дыши. Я повторяла этот приказ себе снова и снова, пока сердце перестало колотиться так, словно собиралось вырваться наружу.

Джаспер продолжал улыбаться, зная, какой эффект его слова произвели. И наслаждался этим.

Но именно это знание подстегнуло во мне злость. Предупреждения Кая о том, что нельзя позволять похитителю увозить тебя куда-то, уже не имели значения, но все остальное я помнила. Я мысленно перебирала приемы и удары.

Глаза. Нос. Пах. Колени.

— Что, инсульт у тебя? — рявкнул он. — Мне ж нужно, чтобы ты была жива, пока я не покажу все это моему сыну.

В памяти всплыло лицо Трейса. Теплый взгляд, в котором уже было признание в любви, даже без слов. Мягкое, но уверенное «ты сможешь», которым он поддерживал. Чувство принадлежности, которое он подарил.

— Он тебе никто, — процедила я.

Брови Джаспера сошлись.

— Он мой.

Гнев во мне захлестнул все остальное. Потому что я знала, каково это — когда кто-то считает, что владеет тобой. Но Трейс никому не принадлежал. И я — тоже.

— Трейс — не такой, как ты. Он добрый. Он щедрый. Он сильный. Все, чем ты никогда не был. И это видно по вашей жизни: твоя — жалкая, его — настоящая.

Джаспер взвился, сделал несколько шагов ко мне.

— Ах ты, сука… — прошипел он.

Его рука поднялась для удара. Я ждала. Когда она оказалась в верхней точке, я резко рванулась вверх. Спинка старого стула хрустнула, веревка упала на пол. Я вложила всю силу в удар связанными руками — прямо в его нос. Раздался хруст, и кровь хлынула из ноздрей.

Он заорал, но я уже подбросила колено и врезала в пах. Джаспер согнулся, и я со всей силы толкнула его. Он рухнул на пол, корчась.

А я уже бежала.

Джаспер заорал, а я, рванув к входной двери, судорожно пыталась ее открыть. С первого раза ухватиться за ручку как следует не вышло — пальцы скользили, — но со второй попытки я сумела провернуть ее и распахнуть дверь. Я знала, что через несколько секунд он снова поднимет пистолет, и мне нужно выжать из этих мгновений все.

Бежать со связанными руками было тяжело и неловко, но я рванула к самым густым зарослям деревьев.

В висках стучало, за спиной слышалось его ругань. Прогремел выстрел, пуля ушла в сторону, не зацепив меня. Я петляла, меняя траекторию, пытаясь быть более трудной мишенью.

— Мелкая сука, — прорычал Джаспер. — Я сделаю так, чтоб тебе было больно, когда убью.

Легкие горели, мышцы ныли, но я гнала себя еще быстрее. Я думала о Трейсе и Кили, о Линке, о всей семье Колсонов. Я бежала ради них. И ради себя.

Нога зацепилась за корень.

Я рухнула на землю так сильно, что перед глазами вспыхнули звезды, а воздух вырвало из легких. Волна боли прокатилась по телу, но я заставила себя перевернуться и подняться. Нужно было бежать.

— Не двигайся, мать твою, — прорычал он.

Я зажмурилась на мгновение, не желая видеть его.

— Посмотри на меня, богатенькая сучка, — прошипел Джаспер. — Открой глаза и взгляни на меня, прежде чем я тебя прикончу. Для меня будет достаточно, чтобы Трейс нашел твое изуродованное тело.

Боль пронзила меня. Не физическая — та пока не успела догнать. Это была боль разбитого сердца. Что не успею понять, кем хочу быть. Построить жизнь с Трейсом и Кили. Увидеть, как мой брат станет отцом. Просто жить.

Но я не собиралась умирать, отворачиваясь. Я не дам Джасперу этого удовольствия.

Я открыла глаза.

И прогремел выстрел.